Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв. - Сергей Павлович Брюн

Сергей Павлович Брюн

Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв.

К истории соприкосновения латинских и византийских христиан на рубежах Востока

Том I

Моей маме — Ирине Николаевне; всей моей семье, и моим дорогим коллегам из Музея русской иконы посвящается

Отдельное посвящение и самая искренняя благодарность Екатерине Ромашевой, без которой эта книга никогда не была бы завершена и не увидела бы свет

Предисловие

Данная книга — плод многолетних исследований и достаточно кропотливого сбора материалов по истории Сирии и Киликии эпохи крестовых походов. Первоначально зарождаясь как диссертационная работа, она быстро вышла за рамки, предусмотренные и приемлемые для диссертации, в буквальном смысле слова требуя издания в формате полноценной монографии. Бесспорно, я взялся за эту работу как privatgelehrter (нем. — частный исследователь-любитель). И, в этом отношении, заранее прошу прощения у читателя за некоторую нестройность повествования, обилие отступлений, методологические погрешности. Тем не менее, хотел бы подчеркнуть, что моей главной целью было привлечь внимание широкого круга читателей и научного сообщества к Антиохии, сирийским и киликийским землям — как к уникальному, самобытному и, к сожалению, малоизученному центру соприкосновения латинского Запада и византийского Востока. В данном случае, предпринята единственная на сегодняшний день попытка собрать и систематизировать, в рамках единой книги, (увы) слишком разрозненные сведения о франко-ромейском соприкосновении в Сирии эпохи крестовых походов. К сожалению, в период непрекращающихся гонений и массового уничтожения христиан и христианского наследия на Ближнем Востоке — в Сирии, Ираке, Египте, Ливии — данная книга получила печальную актуальность, поскольку материалы монографии непосредственно касаются христианских городов, церквей и святынь Леванта, бесследно исчезнувших во время другого «великого истребления», инициированного мамлюкскими султанами.

Хотел бы выразить сердечную признательность всем, кто оказывал мне самую искреннюю поддержку на протяжении долгих лет работы над этой книгой, в первую очередь моей маме — Ирине Николаевне, дочери — Софии, Елене Брюн, моей дорогой сестре — Валерии и ее супругу Ренату Гарееву, моим замечательным племянникам и крестным детям — Николаю и Марии, моему отцу — Павлу Владимировичу Брюну; моим учителям, в частности — к. ф. н. С.М. Найденкину, Е.Г. Короткевич, Т.Е. Лукьянченко; иеромонаху Илии (Халифе); И.А. Фадееву, В.В. и А.А. Жилиным. Не могу особо не поблагодарить моего научного руководителя и «Учителя» с большой буквы — Дмитрия Эдуардовича Харитоновича, выдающегося отечественного медиевиста, под руководством которого проходила ранняя стадия работы над книгой. Отдельная благодарность Музею русской иконы, его основателю — М.Ю. Абрамову, моим дорогим и глубокоуважаемым коллегам — Н.В. Задорожному, И.А. Шалиной, И.В. и А.П. Кириченко, А.П. Иванниковой, М.Ю. Васильевой, Е.Б. Солодовниковой, О.В. Малыхиной, Е.В. Аникиной, Т.Ю. Тарасовой, П.Ю. Грейдингу, М.Ю. Разгильдееву, Ж.М. Орозбаевой. Именно в стенах этого замечательного музея, в перерывах между иными сферами деятельности и среди массы повседневных обязанностей проходила большая часть работы над данной книгой.

Введение

Тема, задачи, структура исследования

Приступая к формулировке темы, постановке целей и задач исследования, нельзя не констатировать, что избранный нами исторический период — эпоха крестовых походов относится к едва ли не самому изучаемому периоду в истории. Все большее внимание привлекает тема межконфессиональных и межкультурных контактов эпохи крестовых походов. Достаточно вспомнить о том вкладе, который был внесен в изучение франко-мусульманского соприкосновения благодаря монографиям К. Хилленбранд и С.И. Лучицкой[1], или о работах Б. Гамильтона, П.-К. Тодта, К. Сигаар, М. Мусы, К. МакЭвитта, посвященных межхристианским контактам в государствах крестоносцев[2]. Сразу следует сказать о том, что автор ни в коей мере не пытается поставить свой скромный труд в один ряд с вышеуказанными работами, прибегая к публикации лишь в надежде привлечь внимание представителей научного сообщества к Антиохии и северо-сирийским государствам крестоносцев — как самобытному центру соприкосновения латинского Запада и византийского Востока. Тем не менее, нельзя не отметить, что до недавнего времени земли северной Сирии и Киликии, пережившие период второго византийского (969–1084 гг.), франкского и армянского правления (1097–1268/1375 гг.), не воспринимались как самобытный центр соприкосновения цивилизаций латинского Запада и византийского Востока и не удостаивались отдельного, полноценного рассмотрения. Исключение здесь, конечно же, составляют выдающиеся работы К. Казна, Т. Асбриджа, а также участников конференции в замке Хернен (Нидерланды, май 2003 г.)[3].

К примеру, об Антиохии вспоминают часто, но вспоминают скорее эпизодически — когда речь заходит о комниновской Византии, об Иерусалимском королевстве крестоносцев, о спорах и противостоянии между Римской Церковью и Православными Церквями Востока. Чаще всего о франко-нормандском княжестве Антиохийском или о сирийских графствах Эдессы и Триполи упоминают исключительно как об отдаленных фьефах королевства Иерусалимского. Между тем, эти северные сирийские государства крестоносцев вели совершенно обособленное существование, сохраняя заметные отличия от палестинского королевства Иерусалима (и Акры), отличия, выраженные и в составе населения, и в культурной жизни, и в историческом пути. Невзирая на то, что именно в Сирии, в занятых крестоносцами Антиохии и Эдессе, зародилась сама идея создания франкских государств на Востоке, сирийские княжества и графства вскоре оказались на положении самой отдаленной, полузабытой окраины латинской ойкумены. Та же Антиохия, несмотря на всю свою религиозную и экономическую значимость, вскоре перестала привлекать те потоки паломников и крестоносцев, которые в XII–XIII вв. продолжала притягивать Святая земля — Палестина. Оказавшись на периферии латинского мира, франки Антиохии, Эдессы и Триполи были вовлечены в гораздо более интенсивный диалог с христианами Востока — ромеями, армянами, сирийскими христианами (мелькитами, сиро-яковитами, маронитами); тем более что к началу крестовых походов северо-западная Сирия и Киликия едва только выпали из состава Ромейской империи и, в отличие от Палестины, оставались преимущественно христианскими регионами. Более того, Антиохийское княжество и графство Эдесское были единственными из ближневосточных государств крестоносцев, находившимися в прямом соприкосновении с сильными восточно-христианскими державами — Ромейской империей (в XI–XII вв.) и Киликийской Арменией (XII–XIII вв.); это соприкосновение в значительной степени обогатило историческую составляющую межхристианских контактов на землях избранного нами региона. Связи осевших в Сирии и Киликии латинян с восточно-христианским миром, ив особенности — с Византией и православными христианами[4] нашли свое отражение в сферах культурной, торгово-экономической и церковной жизни, в государственном устройстве, в архитектуре и нумизматике, наконец — в многочисленных военных конфликтах, союзах и династических браках. И если говорить о центрах соприкосновения или, пользуясь определением, популяризированным блистательными работами В.А. Арутюновой-Фиданян