Собрание сочинений в 6 томах. Том 5 - Грэм Грин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну и пусть пытаются. Это же их обязанность, верно? Только мне кажется, не очень умно они себя ведут, если их плутни так легко разгадываются.
— Да… но то, что сказал Персивал, может быть тем не менее правдой. Правдой — и уже кем-то разболтанной. Так или иначе агент обязан был передать эту информацию, если…
— И вы думаете, они думают, что это мы допустили утечку?
— Да, кто-то из нас, а может быть, и оба.
— Но, раз мы не виновны, не все ли нам равно, что они думают? — сказал Дэвис. — Давно пора ложиться спать, Кэсл. И если у меня под подушкой засунут микрофон, они услышат лишь, как я храплю. — Он выключил музыку. — Двойных агентов из нас с вами не выйдет — ни из вас, ни из меня.
Кэсл разделся и выключил свет. В маленькой неприбранной комнате было душно. Он попытался поднять раму, чтобы открыть окно, но шнур был оборван. Он посмотрел вниз, на предрассветную улицу. Никого — даже полисмена не видно. Лишь одно-единственное такси стояло на стоянке чуть дальше по Дэйвис-стрит, ближе к «Клэриджу». Где-то на Бонд-стрит тщетно вопила сигнализация от воров; заморосил дождь. Тротуары заблестели точно плащ полисмена. Кэсл задернул занавеси и залез в постель, но спать не мог. Один вопрос долго сверлил мозг: всегда ли стоянка такси находилась так близко от дома Дэвиса? Разве ему не пришлось как-то раз пройти мимо всего здания «Клэриджа», чтобы взять такси? В голове возник новый будоражащий вопрос. А не могут они, подумал он, использовать Дэвиса в качестве ширмы, на самом же деле следить за ним? Или, может быть, они используют простодушного Дэвиса, чтобы подсунуть ему меченый банкнот? Что-то не верил он тому, что сказал доктор Персивал про Портон, и однако же, как он и говорил Дэвису, это вполне могло быть правдой.
Глава IV
1
Дэвис стал всерьез беспокоить Кэсла. Правда, Дэвис шутил по поводу своей меланхолии, тем не менее меланхолия глубоко засела в нем, и то, что Дэвис перестал поддразнивать Синтию, представлялось Кэслу дурным признаком. Да и текущей работы он касался в беседах все меньше. Как-то раз, когда Кэсл спросил его:
«Шестьдесят девять-триста-дробь четыре — это еще кто такой?» — Дэвис ответил: «Это двойной номер в отеле «Полана», окнами на море».
Однако со здоровьем у него явно было все в порядке — он же прошел недавно полное обследование у доктора Персивала.
— Как всегда, ждем телеграммы из Заира, — сказал Дэвис. — Пятьдесят девять-восемьсот совсем о нас не думает — там жарко, он сидит себе вечером перед сном, покачивая в руке рюмочку, и на все на свете плюет.
— Надо послать ему напоминаловку, — сказал Кэсл. Написал на листе бумаги: «На наш 185 не — повторяю: не — получено ответа» и положил в корзинку «Для исходящих», чтобы взяла Синтия.
У Дэвиса сегодня был такой вид, точно он собрался смотреть на регату. Из кармашка у него свисал, словно флаг в безветренный день, новый шелковый платочек, алый в желтую крапинку, а галстук был бутылочно-зеленый с алыми разводами. Даже носовой платок, который он на всякий случай держал в рукаве, был новехонький — серо-голубой. Да уж, разрядился в пух и прах.
— Хорошо провел уик-энд? — спросил Кэсл.
— Да, о да. В известном смысле. Очень спокойно. Мои мальчики отбыли в Глостер нюхать дым какого-то завода. По производству каучука.
В кабинет вошла одна из секретарш по имени Патриция (она никогда не откликалась на имя «Пэт») и забрала единственную лежавшую в корзинке телеграмму. Как и Синтия, она была из военной среды — племянница бригадира Томлинсона: нанимать на работу девушек, чьи родственники служили в Управлении, считалось более безопасным и, пожалуй, облегчало проверку, поскольку многие контакты, естественно, совпадали.
— И это все? — спросила девушка, точно привыкла работать на куда более важные секторы, чем 6-А.
— Боюсь, это все, на что мы способны, Пэт, — сказал Кэсл, и она вышла, хлопнув дверью.
— Не надо было ее злить, — заметил Дэвис. — Она может донести Уотсону, и тогда нас, как школьников, заставят сидеть после работы и писать телеграммы.
— А где Синтия?
— Сегодня у нее выходной. — Дэвис с трубным звуком прочистил горло — словно подавая сигнал для начала регаты — и вытер своим флагом торгового флота лицо. — Я хотел попросить вас… Вы не будете возражать, если я сбегу в одиннадцать? Я вернусь в час, обещаю, к тому же у нас сейчас тихо. Если я кому-нибудь понадоблюсь, скажите просто, что я пошел к дантисту.
— В таком случае надо было надеть все черное, — сказал Кэсл, — чтобы Дэйнтри не усомнился. А то яркие краски не сочетаются с визитом к дантисту.
— На самом-то деле я, конечно, не к дантисту иду. Просто Синтия согласилась пойти со мной в зоопарк посмотреть на гигантских панд. Вы не считаете, что она начинает оттаивать?
— Ты действительно влюблен в нее, Дэвис?
— Я хочу, Кэсл, чтобы роман был серьезный. Такой, который длился бы сколько продлится. Может быть, месяц, год, десять лет. Надоели мне однодневки. Возвращаешься домой с вечеринки на Кингс-роуд часа в четыре утра с жуткой головной болью после выпивки. Наутро думаешь, ах как было хорошо, девчонка была чудесная, а вот оказался не на высоте — не следовало мешать напитки… а потом начинаешь думать, как все было бы, если бы мы с Синтией находились в Лоренсу-Маркише. С Синтией-то я ведь мог бы разговаривать. Джонник лучше себя ведет, как поговоришь про работу. А эти птички из Челси, лишь только отыгрались, сразу начинают расспрашивать — хотят все знать. Чем я занимаюсь? Да где моя контора? Раньше я делал вид, будто все еще тружусь в Олдермастоне {105}, но теперь-то все ведь знают, что этот чертов центр прикрыли. Так что же мне им говорить?
— Какая-нибудь контора в Сити?
— В этом нет ничего привлекательного, а потом, птички ведь сравнивают свои познания. — Он начал собираться. Закрыл и запер картотеку. А две лежавшие на столе отпечатанные странички положил в карман.
— Хочешь вынести из конторы? — заметил Кэсл. — Поостерегись Дэйнтри. Он ведь однажды уже поймал тебя.
— С нашим сектором он покончил. Теперь взялся за Седьмой. В любом случае этот документ — обычная ерунда: «Только для вашего сведения. Уничтожить по
