Охотник - Л. Дж. Шэн

пораньше. Я тогда подумал про себя: «Вот такой ребенок должен оказывать влияние на Хантера, а не безмозглые богатенькие выскочки, клоуны в стиле Кардашьян, среди которых он вращался в южной Калифорнии». В ее жилах текла дерзкая ирландская кровь, и я хотел, чтобы ты, Хантер, помнил, что сделан из того же теста: упорный, жесткий, способный. Признаю, что дважды обрек тебя на неудачу. Первый раз, когда потребовал, чтобы ты не прикасался к ней на протяжении шести месяцев, хотя знал, что тебе это не удастся, потому что в ней был огонь, который ты искал всю свою жизнь. А второй – когда не помог тебе раскрыть дело Сильвестра. Но только потому, что знал: ты сам можешь с этим справиться. Я ничего не пытался доказать самому себе, сынок. Это была не проверка. Я доказывал тебе, что ты можешь с этим справиться. Это не было испытанием, чтобы ты мог снова вернуться в семью. Ты всегда был ее частью. Я хотел, чтобы ты раскрыл собственное величие. И знаешь что? У тебя получилось.

Я чувствовал, как подрагивает челюсть, но держал себя в руках. Мы с Сейлор оказались в договорных отношениях без нашего согласия и ведома. И, что хуже всего, мой отец и Трой Бреннан не ошиблись в своих предположениях. Мы в самом деле влюбились друг в друга. А я узнал о своих способностях благодаря безумному замыслу моего отца.

Джеральд наклонился вперед, упершись локтями в колени, и поймал мой хмурый взгляд, пытаясь его разгадать.

– Я никогда не сторонился тебя, ceann beag. Ты мой сын. Мой и только мой. Я называю тебя малышом, потому что ты всегда был дорог мне. С самого своего рождения ты был таким миленьким, что прохожие на улице принимали тебя за девочку. Бог прикоснулся к тебе, благословил каким-то особенным даром, и мне не терпелось увидеть, как ты им воспользуешься. Моя любовь к тебе была омрачена серьезными опасениями, потому что ты не был моей плотью и кровью. В тебе не было заложено природой отвечать взаимностью на мою любовь, как это делали Киллиан и Эшлинг, и меня это беспокоило. В тебе было что-то дикое, незнакомое, загадочное, неизведанная территория, полная секретов и всего того, о чем я не знал и чем не обладал. Ты был дьявольски умен и неудержим, словно буря. А когда ты решил злоупотреблять своими талантами, у меня разрывалось сердце, но я всегда знал, что в тебе есть этот ген беспощадности. Тебя просто нужно было подтолкнуть в верном направлении.

Я понимал, что настала моя очередь высказаться, но я все еще ждал, когда Килл что-нибудь скажет. Неважно, любил ли меня Джеральд Фитцпатрик как своего сына или нет, всему Бостону было ясно, что его наследником, будущим главой семейства Фитцпатриков станет не кто иной, как Киллиан. Он вступит во владение этим королевством, и мое место в нем зависело от него.

Эта истина приводила меня в замешательство. Я был принцем при двух королях и всегда им буду.

Но я впервые перестал негодовать из-за того, что Киллиан был рожден, чтобы властвовать, а я – править рядом с ним.

Я повернулся к Киллу.

– Хочешь что-нибудь добавить?

Он скрестил ноги, смерив меня оценивающим взглядом с плохо скрываемым налетом скуки.

– У нас будут разногласия, споры и скандалы. Я буду совершать поступки, которые встанут тебе поперек горла, и тебе придется прикусить язык и шагать дальше, как настоящему хорошему солдатику. Я, в свою очередь, обещаю примириться с твоей отвратительной речью и способностью находить сексуальный подтекст во всем на свете. И обещаю не трогать твою девушку.

– Что ж, – встряла Сейлор, заглотив наживку, как и ожидал Килл.

Он откинулся на спинку кресла, с ухмылкой ожидая от нее словесной порки.

– У тебя нет особого выбора в этом вопросе. Без обид, но я скорее лягу в постель с трупом, чем с тобой.

– Я не в обиде, все равно от него ты бы добилась больше ласки, чем от меня, – подтвердил Киллиан и снова посмотрел на меня.

– Вероятно потому, что ты сам станешь трупом, если еще хоть раз заговоришь о моей сестре в подобном тоне, – добавил Сэм с ехидной улыбкой.

Все, кроме Киллиана, рассмеялись.

– Так или иначе, – продолжил Килл, – я хочу, чтобы ты стал моей правой рукой. Я знаю, что ты хорошо для этого подходишь. Ты доказал, что заслуживаешь доверия, честен и трудолюбив. Будешь моим моральным компасом. Видит бог, он мне нужен. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной, брат.

Я встал и потянул Сейлор за руку, давая понять, что разговор окончен. Для меня так точно.

– Мне нужен подробный контракт, гарантирующий неприкосновенность моего наследства, а кроме того, ваш отказ от права размахивать им перед моим лицом всякий раз, когда у нас возникнут разногласия. – Я перевел взгляд с брата на отца. – Это понятно?

Отец, нахмурившись, вскочил на ноги.

– Мы только что сказали, что любим тебя, а ты хочешь задокументировать свои права на наследство?

– Я Фитцпатрик. – Я одарил его холодной усмешкой.

Затем развернулся к обеденному столу. Сейлор торопливо обняла Эшлинг и сестер Пенроуз и поспешила ко мне. Мы вошли в обеденный зал, и все последовали за нами. Я сел с краю стола.

Отец занял место рядом со мной, четко обозначив свою позицию.

Киллиан сел во главе стола, возвещая о смене поколений.

Трой устроился напротив Килла, а Сэм рядом с ним.

Отец опустил ладонь на мою руку. Мама, сидевшая напротив, улыбнулась, а по ее напудренным щекам тихо текли слезы.

Килл, восседавший во главе стола, поднял бокал вина. На сей раз все присоединились к его тосту – и все пили настоящее вино.

– За наше королевство и за то, чтобы мы показали своим врагам, почему оно останется нашим. За то, что мы Фитцпатрики. – Он замолчал, задумчиво бегая взглядом между сестрами Пенроуз, и на их лицах появились легкие улыбки. – И за Бостон.

Эпилог

Сейлор

Четыре года спустя

Легкие поцелуи прошлись вдоль моей шеи. Свободная рубашка Хантера, которую я использовала в качестве пижамы, оказалась стянута с меня через голову. Мне были хорошо знакомы эти поцелуи, приглашающие к безумству и возвещавшие о начале нового дня.

Я перевернулась на бок и, не открывая глаз, прижалась задницей к возбужденному достоинству Хантера.

– Я слишком устала, – пробормотала я.

– А я слишком возбужден, – прохрипел он