Охота за «Красным Октябрём» - Том Клэнси

— Ты у нас в руках, — громко сказал Райан.

— Меня никто не возьмёт. — Это был голос молодого человека, очень молодого и очень перепуганного.

— Чем ты там занимаешься? — спросил Райан.

— А ты как думаешь, янки? — На этот раз насмешка попала в цель.

Собирается, по-видимому, взорвать боеголовку, решил Райан. Только этого не хватало.

— Тогда и ты погибнешь, — сказал Райан. Разве полицейские не пытаются убедить загнанных в тупик преступников? — подумал он. Однажды нью-йоркский полицейский сказал по телевидению: — «Мы стараемся утомить их до смерти». Но то были преступники. А с кем он имеет дело сейчас? С матросом, оставшимся на лодке? С одним из офицеров, который передумал и решил, что судьба перебежчика его не устраивает? Агентом КГБ? Или агентом ГРУ, скрывавшимся под маской члена команды?

— Надо будет — умру, — согласился голос. Свет двигался. Чем бы он не занимался, он пытался продолжить своё дело.

Обогнув шахту, Райан сделал два выстрела. — Теперь осталось четыре пусковых устройства. Его пули бесцельно отскакивали от передней переборки. Если только рикошетом… Нет, это маловероятно. Райан посмотрел налево и увидел, что Рамиус по-прежнему находится рядом, скрываясь за ракетной шахтой на левом борту. Он безоружен. Почему не взял с собой пистолет?

Райан сделал глубокий вдох и рванулся к следующей шахте. Противник ждал этого. Райан бросился на палубу, и пуля пролетела над ним.

— Кто ты? — спросил Райан, вставая на колени и опираясь на кожух пускового устройства, чтобы перевести дыхание.

— Советский патриот! А вы — враги моей страны, и вам не достанется этот корабль!

Он слишком много разговаривает, подумал Райан. Может, это к лучшему.

— Как тебя зовут?

— Не имеет значения.

— У тебя есть семья? — спросил Райан.

— Мной будут гордиться родители.

Агент ГРУ. Райан не сомневался в этом. Не замполит. Слишком хорошо говорит по-английски. Наверно, это матрос, задача которого в случае необходимости заменить замполита. Итак, Райан столкнулся с хорошо подготовленным оперативником. Прекрасно. Опытный оперативник и, как сказал он сам, патриот. Не фанатик, всего лишь человек, исполняющий свой долг. Он перепуган, но выполнит свою задачу. И взорвёт весь этот долбаный корабль — вместе со мной.

Всё-таки Райан знал, что у него есть преимущество. Противнику нужно закончить дело, тогда как от Райана требуется лишь одно — остановить его или помешать. Он подошёл к правому краю пускового устройства и выглянул из-за него. Дальний конец отсека был освещён — ещё одно преимущество. Райан видел агента лучше, чем он мог видеть Райана.

— Зачем тебе умирать, дружище? Брось пистолет на палубу… — И что с этим русским будет потом? — подумалось Райану. Проведёт жизнь в федеральной тюрьме? Скорее, просто исчезнет. Москва не должна узнать, что мы захватили их ракетоносец.

— Бросить пистолет, чтобы ЦРУ было легче убить меня? — послышался насмешливый, но дрожащий голос. — Не считай меня дураком! Если мне суждено умереть, то хотя бы с пользой для родины, дружище!

И тут свет погас. Надолго ли? — подумал Райан. А вдруг это означает, что он закончил свою работу и через мгновение будет уже поздно. Или, может быть, парень понял своё уязвимое положение. Оперативник или нет, перед Райаном был мальчишка, испуганный парень, который также боится потерять все, как и он сам. Черта с два, решил Райан, у меня есть что терять — жена, дети, и если я не прикончу его как можно быстрей, то никогда их не увижу.

Счастливого Рождества, дети, вашего папочку только что разорвало на куски. Вы уж извините, тела не осталось, так что хоронить нечего, но видите ли… Райану захотелось произнести короткую молитву — только ради чего? Молиться, чтобы Господь помог ему убить другого человека? Видишь ли, Господи…

— Вы ещё здесь, капитан? — спросил он.

— Да.

Райан задал вопрос намеренно, в надежде, что присутствие Рамиуса заставит агента ГРУ призадуматься и укрыться подальше, за шахтой слева. Он пригнулся и стремительно обежал очередное пусковое устройство. Осталось ещё три шахты. Рамиус последовал его примеру по левому борту. Грохнул выстрел. Но пуля миновала капитана, Райан видел это.

Нужно остановиться и передохнуть. Голова кружилась от избытка кислорода. Но сейчас не время. Ведь он был лейтенантом морской пехоты — целых три месяца, до того как разбился вертолёт. Он должен знать, как действовать дальше. Но куда легче вести в бой сорок солдат с автоматами, чем сражаться в одиночку.

Думай!

— Может быть, нам удастся договориться, — предложил Райан.

— Да, давай решим, какое ухо прострелить первым.

— Тебе понравится жизнь в Америке.

— А как насчёт моих родителей, янки, что будет с ними?

— Может быть, нам удастся вывезти их из России, — сказал Райан из-за правого края шахты, двигаясь влево и ожидая ответа. Затем снова побежал вперёд. Теперь всего две ракетные шахты разделяли их. Приятель из ГРУ, подумал Райан, пытается, наверно, замкнуть провода в боеголовках и превратить в плазму половину кубической мили океана.

— Давай умрём вместе, янки. Между нами всего одно пусковое устройство.

Райан принял решение. Он не помнил, сколько сделал выстрелов, но в обойме тринадцать патронов. Этого хватит. Запасная обойма не понадобится. Можно швырнуть её в одну сторону, отвлечь этим внимание матроса и броситься в другую. Сработает ли такой манёвр? Черт побери! В кино это срабатывало. А уж бездействие точно ничем не поможет.

Райан взял пистолет в левую руку, а правой достал запасную обойму из кармана пиджака и зажал в зубах, чтобы переложить пистолет назад в правую. Жалкий бандитский трюк… Он взял обойму в левую руку. О'кей. Нужно бросить обойму вправо и бежать влево. Получится или нет? Это неважно, у него не осталось времени.

В Куантико его учили читать карты, знакомиться с местностью, вызывать воздушную и артиллерийскую поддержку, умело командовать взводами и огневыми группами — а сейчас он оказался внутри проклятого стального цилиндра в девяноста ярдах под водой, стреляя из пистолета в отсеке, где размещалось двести термоядерных боеголовок!

Пора что-то предпринять. Он знал, что ему предстоит, но Рамиус опередил его. Уголком глаза Райан увидел фигуру капитана, мотнувшегося к дальней переборке. Добежав до неё, Рамиус включил свет, и тут же матрос выстрелил в него. Райан швырнул обойму вправо и тоже бросился вперёд. Противник повернулся в сторону шума, приняв действия офицеров за согласованный манёвр.

Пробегая между двумя последними шахтами, Райан увидел, как упал Рамиус, и бросился на палубу рядом с пусковым устройством номер один. Он упал на левый бок, не обращая внимания на резкую боль, и прицелился. Агент уже поворачивался к нему, когда Райан выстрелил — шесть раз подряд. Грохот выстрелов заглушил его крик. Две пули попали в цель. Агента отбросило назад и полуразвернуло. Пистолет выпал из его руки, и он безжизненно рухнул на палубу.

Райана била дрожь, он не смог даже сразу встать. Все ещё не опуская пистолета и тяжело дыша, он чувствовал, что сердце словно вырывается из груди. Стараясь сглотнуть пересохшим ртом, он медленно встал на колени. Агент был ещё жив. Хрипло дыша, он лежал на спине. Райану пришлось опереться на руку, чтобы встать.

Две пули попали агенту в грудь, одна высоко в левую ключицу, другая ниже, туда, где находятся печень и селезёнка. Из нижней раны текла кровь, и парень прижал к ней руки. Ему было чуть больше двадцати. Синие глаза парня уставились в потолок. Он пытался что-то сказать, но изо рта, искажённого болью, доносилось неразборчивое бормотание.

— Капитан, — позвал Райан. — Что с вами?

— Ранен, но не смертельно, Райан. Кто это?

Синие глаза умирающего матроса смотрели на Райана. Гримаса боли исчезла с его лица, сменившись чем-то другим… печалью, бесконечной грустью. Он всё ещё пытался сказать что-то. Розовая пена появилась на губах. Прострелено лёгкое. Райан подошёл ближе, пинком отбросил пистолет в сторону и опустился на колени рядом с умирающим.

— Мы ведь могли договориться, — негромко произнёс он. Парень все ещё что-то бормотал… Проклинал ли, взывал ли к матери, лепетал какие-то лозунги? Этого он, Райан, никогда не узнает. Глаза парня в последний раз расширились от невыносимой боли. Хриплый вдох через пену, покрывающую губы, — и руки, прижатые к животу, разжались. Райан проверил пульс на шее. Все.

— Мне очень жаль. — Райан протянул руку и закрыл глаза своей жертвы. Ему действительно было очень жаль — но почему? Внезапно он почувствовал, что лицо покрылось капельками пота и силы, которые двигали им при перестрелке, покинули его. Поднялась тошнота. — Боже, мне так… — Он опустился на четвереньки, и приступ рвоты сотряс его тело. Желудок неудержимо извергал содержимое, которое через решётки стекало вниз, на нижнюю палубу. Позывы не прекратились даже после того, как желудок опустел. Ему пришлось несколько раз сплюнуть, чтобы избавиться от мерзкого ощущения во рту. Превозмогая себя, Райан встал.