Книга - Ефимия Летова

Но что делать?

По словам дворцовых целителей, перепуганных и взъерошенных, как пустынные каменки, Вират был отравлен ядом одной из пустынных тварей — или смесью этих ядов, тогда было ещё сложнее, потому что трудно было наверняка сказать, какое противоядие нужно готовить. Готовить их умели и неплохо, а вот хранить — нет, поэтому сейчас всё, что было в наших силах — это наудачу один за другим создавать нужные лекарства, пытаться влить их в бесчувственное и неподвижное тело Вирата Тельмана, а потерпев очередное поражение, браться за изготовление нового.

Тиру Мин, рыдающую, почти не пытавшуюся оправдаться, увели, а я… просто лежала на полу, не обращая внимания на целителей, и не могла понять, как и что произошло. И зачем?! Вообще-то мне тоже полагалось рыдать и биться в истерике, но я как будто до сих пор не могла до конца поверить, принять то, что произошло: кто-то отравил Тельмана, и он мог умереть с шага на шаг.

Но в моих книгах никогда не умирали хорошие персонажи! Это были простые романтические истории, не драмы и не трагедии, с обязательным хэппи-эндом. И Тельман умереть не мог, никак не мог, это было невозможно, где-то за гранью фантастики. Даже моё перемещение сюда как-то укладывалось в голове.

А его смерть — нет.

Отряд стражников во главе с Рем-Талем отправился к Пирамиде со срочным официальным запросом к магине Стурме. Возможно, стоило поехать мне, но я знала, что Стурма окажется бессильной и бесполезной.

Я же сама её такой сделала…

Отпустив лисёнка на пол, я поднялась и подошла к телу Тельмана.

Нет, не так! Я поднялась и подошла к самому Тельману, а вовсе не к какому-то там «телу». Провела рукой по холодному, словно вырезанному из мрамора лбу. Обняла, прижимаясь щекой к груди, такой же, как лоб, холодной и твёрдой — после краткосрочных судорог, Тельман впал в некое подобие комы, из которой мог уже не выйти, если не будет получено соответствующее противоядие.

А противоядие делалось отдельно под каждый из бесчисленного количества лизаров, скорпиутцев, випир и прочих!

На шее Вирата обнаружили точку, свидетельствовавшую о сделанной ему смертельной инъекции. Привычных для меня шприцов тут, разумеется, не изготавливали, но подобные им механизмы в Криафаре были известны. Никаких отпечатков пальцев, ничего подобного, увы. Стражники, те, которые должны были нести дозор у виратской спальни, уверяли с пеной у рта, что ничего не видели — и лица при этом у них были на редкость потерянные и какие-то… глупые. Недолго думая, их тоже отправили куда-то в тюремное подземелье, где допрашивали вместе с Тирой Мин — быстро и, вероятно, жестоко и кроваво, но безрезультатно.

Мне не было дела до стражников.

Как демиург я должна была что-то сделать, обязана! Кого Тельман мог подпустить к себе так близко? Да кого угодно! Родственника, знакомого слугу, Рем-Таля, ту же Тиру Мин… Ревность и обида — страшная вещь. А Тире было на что обижаться, да и ревновать повод имелся — об изменившемся отношении Тельмана к супруге знал уже весь Дворец.

Личная месть отвергнутой женщины? Несмотря ни на что, мне было трудно в это поверить. Или политический заговор? Кто-то из двоюродных братцев Тельмана внезапно появился на горизонте, возжелав власти. Вират Фортидер умирает, ему осталось совсем немного. Тельмана тоже… Я подавила зарождающийся внутри беспомощный тоскливый вой, дежурный целитель покосился на меня. Очередное противоядие должны были принести с шага на шаг, но шансы на успех были ничтожны. Я снова прижалась ухом к груди Тельмана, пытаясь услышать биение сердца, так нелепо пытаясь его согреть, дать ему понять, чтобы не уходил к неблагодарным свирепым духам, чтобы остался со мной. Я сама не планировала остаться с ним, а вот теперь мысленно просила его об ответной услуге, которую не заслуживала. Феня ткнулась мне в босые ноги, играя теперь с пальцами ног, и я сунула замёрзшие ступни в босоножки.

Так не должно было быть!

…правильно, не должно — как и моего появления здесь, изменившего ход истории Криафара и его обитателей. Только всё это не важно. Что я могу сделать?

Я встала — отходить от Тельмана было страшно, страшно оставлять его, несмотря на усиленную охрану и бдящих целителей, хотя ощущение того, что пока я рядом, с ним не может произойти ничего фатального, плохого, конечно, было только иллюзией. Надо было что-то делать, бездействие — непозволительная роскошь. Я подняла с каменного пола Феню, посадила Тельману на живот — и пушистый житель пустынь свернулся калачиком, как кошка.

Дежурные стражники очевидно напряглись при моём появлении, я ткнула пальцем в ближайшего.

— Проводите меня к Тире Мин, где она там находится. Мне нужно с ней поговорить.

— Но, Вирата…

— Приказ. Это необсуждаемый приказ. Немедленно.

Глава 56. Часть 2. Криафар.

Тюрем как таковых в Криафаре нет — и не было все последние сто пятьдесят лет. Слишком дорогое удовольствие. Разговор с преступниками здесь был короткий и жестокий, кстати, этой стороной жизни моего мира я тоже собиралась заняться… Занялась бы, став полноценной Виратой. Одним словом, штрафы вплоть до полного лишения имущества, физические наказания и смертная казнь — вот и все варианты, ожидавшие ступившего на криминальный путь — или оступившегося на пути праведном криафарца. Исправительные работы не прижились по той простой причине, что возможность получить работу жаждали простые честные жители. Собираясь жить в этом мире… Если бы я собиралась жить в этом мире, я бы вводила идеи гуманности и трудотерапии. Мы бы с Тельманом вводили.

Развитой правоохранительной системы в Криафаре также не было, проще говоря, с подозреваемыми не особо церемонились. Их функции исполняли младшие и старшие фраоны, делящиеся кроме того на "искателей" и "взыскателей", то есть на тех, кто расследовал преступления и тех, кто осуществлял наказания в соответствии с криафарскими законами. Очевидно проседала судебная власть, одним словом, было необходимо как следует поломать голову, и как водится в демократических странах, отделить её от исполнительной.

Чем только не будешь забивать голову, чтобы не скулить от тоски, спускаясь по каменным ступенькам в полную