Прозрение - Михаил Бурцев

В листовке "К берлинцам!", оперативно изданной политуправлением фронта, мы рассказали о том, как советские оккупационные власти совместно с немецкими органами самоуправления налаживают новую, мирную жизнь: открывают хлебопекарни, школы, организуют расчистку улиц, вылавливают нацистских преступников, не препятствуют верующим отправлять свои религиозные обряды и т. д. Еще две листовки, обращенные к солдатам северного сектора Берлина и к берлинским женщинам, были изданы политотделом 3-й ударной армии.

30 апреля, когда наши штурмовые отряды были уже в районе рейхстага, мне предстояло выехать на 1-й Украинский фронт. Признаться, покидать Берлин не хотелось, и я позвонил по ВЧ заместителю начальника Главного политического управления генералу И. В. Шикину, но он дал понять, что в Москве меня ждут новые дела и чтобы я, как только управлюсь на 1-м Украинском, возвращался из командировки.

..."Виллис" выскочил к переправе через Шпрее, которую форсировали наши подразделения, завязавшие бои в самом центре Берлина. Здесь же, на восточном берегу, по-прежнему шла борьба за каждый квартал, за каждый дом. Вслед за разрывами снарядов раздавались ликующие крики "ура". Справа доносился голос "звуковки", предлагавшей немецким солдатам в опорных пунктах прекратить стрельбу и выслать парламентера для переговоров.

На улице пестрели листовки, только что сброшенные летчиками фронта. Одна из них, подхваченная воздушным потоком, преследовала наш "виллис". Я попросил водителя притормозить машину, и листовка плавно опустилась в протянутые ладони. То было обращение командования 1-го Белорусского фронта, написанное Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым. "Для обороны Берлина нужна не болтовня Геббельса, - говорилось в обращении, - а целые новые армии, нужна мощная техника.

Есть ли они у Гитлера и может ли он их собрать? Нет! Ни сил, ни средств для удержания Берлина у Гитлера нет!" Требуя безоговорочной капитуляции, маршал предупреждал, что в противном случае "мы обрушим на Берлин чудовищную силу огня и металла".

"Сдавайтесь, пока не поздно", - снова слышался справа голос "звуковки". А наперерез нам, из-за угла, выходила колонна пленных немецких солдат - ее вела немка, жительница Берлина. .На следующем перекрестке встретилась еще одна колонна пленных, затем еще и еще...

Известие о взятии Берлина застало меня уже на 1-м Украинском фронте, войска которого ворвались в германскую столицу с юга. Хочу отдать должное спецпропагандистам этого фронта: они также внесли достойный вклад в разгром врага. В целом же политорганы только двух фронтов - 1-го Белорусского и 1-го Украинского - в ходе Берлинской операции подготовили, издали и распространили сотни различных листовок, общий тираж которых составил свыше 40 миллионов экземпляров, провели 9071 агитпередачу к войскам противника с передовой линии фронта, распропагандировали и отправили в окруженный Берлин около 5 тысяч плененных, вырвавших из рядов вермахта десятки тысяч солдат и офицеров.

Но война еще продолжалась. Нашим войскам предстояло покончить с окруженными гарнизонами врага, продвинуться ц Эльбе, совершить стремительный прыжок к восставшей Праге. И во всех тех заключительных боях с честью выполнят свой долг и спецпропагандисты. Я же позволю себе рассказать лишь об одном событии, к которому имел непосредственное отношение. Речь пойдет о Бреслау (Вроцлав), где уже более месяца находилась крупная (50 тысяч) группировка противника, окруженная 6-й армией 1-го Украинского фронта.

- Вот где требуется помощь спецпропагандистов, - сказал мне начальник политуправления фронта генерал С. С. Шатилов.

Вместе с начальником отдела спецпропаганды мы выехали под Бреслау. Зашли на КП 74-го стрелкового корпуса. Командир корпуса генерал-майор А. В. Ворожильцев отмечал на карте освобожденные кварталы и улицы. В это время к нему привели взятого в плен эсэсовца. Говорил он охотно, казалось, ничего не скрывал. Пленный показал, что в гарнизоне, хотя он и пополняется отрядами фольксштурмовцев, осталось не более 40 тысяч солдат и офицеров. Среди населения бурно растет недовольство, особенно репрессиями. По приказу гауляйтера Ханке "за капитулянтские настроения" казнены сотни жителей повешен даже бургомистр Шпильхаген. Горожане расхватывают листовки, которые сбрасывают советские летчики. Но "фюреры" и "ляйтеры" заставляют солдат удерживать Бреслау - "столицу Силезии", именуя ее не иначе как "жемчужиной Германии", "великой кузницей фатерланда", якобы все еще снабжающей вермахт оружием и углем. Короче говоря, их расчет строится на дезинформации, поскольку Силезский бассейн давно был в наших руках.

Показания пленного во многом подтверждали информацию, полученную из других источников. И командир корпуса, и начальник политотдела полковник Ф. X. Бочаров согласны, что нужно провести серию агитпередач о действительном положении Силезии, занятой Красной Армией, о полной изоляции Бреслау и его гарнизона, о событиях в Берлине. Мы тут же написали тексты для таких агитвыступлений и передали их по телефону в политотделы дивизий, политотдел же армии издал соответствующую листовку. Этим, разумеется, нельзя было ограничиваться. Весомое слово могли сказать и антифашисты. А они испытывали желание внести свой вклад в освобождение Силезии от нацистов. В этом я убедился в беседе с курсантами фронтовой антифашистской школы, которую посетил перед тем, как попасть на КП корпуса.

Военный совет 6-й армии одобрил наше предложение о создании отряда антифашистов и проникновении его в окруженный немецкий гарнизон. Член Военного совета генерал В. Я. Клоков и начальник политотдела полковник X. С. Надоршин поручили подготовку агитоперации начальнику отделения спецпропаганды майору Я. А. Камениру. О том же, что крепость капитулировала, мне стало известно уже в Москве.

В ночь на 6 мая вооруженные автоматами и гранатами 80 антифашистов под командованием обер-лейтенанта X. Фита проникли в северо-западные кварталы Бреслау и, разбившись на боевые группы, принялись агитировать офицеров из эсэсовских штабов. Некоторые из них вняли разумным доводам бывших вермахтовцев и отказались от дальнейшего сопротивления, к другим пришлось применить оружие. После вооруженной схватки, к утру, в назначенный час, антифашисты вышли из боя, потеряв своего командира обер-лейтенанта Хорста Фита и унтер-офицера Йозефа Вагнера (они с воинскими почестями были похоронены в братской могиле вместе с нашими бойцами и командирами). Огонь нашей артиллерии, а также смелые действия антифашистов вызвали в окруженном гарнизоне смятение. 6 мая начальник гарнизона генерал Нигоф вместе со своим штабом прибыл в расположение 6-й армии и сдался в плен. Однако приказ своим войскам о капитуляции он не отдал. Это внесло новое осложнение, так как стало известно, что часть гарнизона намерена прорваться к пражской группировке вермахта. Допустить этого было нельзя, и наши войска возобновили штурм. Спецпропагандисты начали настойчиво разъяснять окруженным обстановку на фронте, призывая командиров частей не губить напрасно своих солдат, последовать примеру командующего гарнизоном и его штаба.