Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён

– Не поспоришь… Но кто мог подумать, что ты так широко будешь трактовать свои полномочия. – Задумчиво кивает императрица.

– Не вижу поводов для упрёков. Ты бы сказала, что я использовал полномочия для личного занятия какого‑нибудь удобного дома или дворца в Столице. Или чтобы сложить себе в карман акциз за тростниковый сахар на границе, – безразлично пожимает плечами Пун. – Тогда бы в твоём упрёке был смысл. Но ты же отдаёшь себе отчёт, как умная женщина, что иногда ты действительно являешься тем, кем стараешься казаться?

– Это кем ещё? – оторопевает собеседница.

– Женщиной в возрасте, уставшей, вынужденной тянуть огромный воз ответственности. У которой получаемые от должности плюсы не всегда компенсируют минусы. И у которой иногда не хватает просто силы воли делать то, что она должна. Как в случае с явными и скрытыми попытками предательства отдельных Родов Большой Двадцатки.

– И какой, гипотетически, выход видишь лично ты? – нехотя роняет собеседница.

– Делиться, – снова пожимает плечами Пун. – Делиться полномочиями. Особенно в тех вопросах, где ты не сильна.

– Например, в битье морд потенциальным предателям прямо во дворце? Либо у них на дому?

– Как вариант. Ну не женщине же этим заниматься? И потом, задержание было осуществлено в строгом соответствии с законом. Дежурный прокурор и его люди ездили со мной.

– Знаешь, сейчас первый раз, когда я даже не знаю, как реагировать. – Холодно бросает собеседница джемадару через несколько секунд. – Ты действительно настолько не от мира сего?

– Мне просто нет дела до сложившихся раскладов там, где задевается Долг, – пожимает плечами пограничник.

– ТЫ доставил мне массу проблем и хлопот. Ты правда настолько отморжен? И действительно не боишься? – собеседница нависает над столом и сверлит джемадара взглядом.

– Действительно не боюсь, – чуть удивляется Пун. – А почему я должен бояться? Действовал строго в соответствии со своим личным пониманием того, что есть правильно. Когда я уверен, что прав… как бы это поделикатнее и без нецензурщины… В общем, я не склонен оглядываться на общественное мнение. Ибо оно конъюнктурно и часто не учитывает всех деталей и реальных вводных ситуации.

– Лихо, – досадливо хмыкает императрица. – Ты или чертовски умён. Или и правда напрочь отбит мозгами… Откуда такой стиль речи в ваших окопах? Занимаешься риторикой в Столице на досуге?

– Боже упаси… Я не всегда был офицером. Начинал, как все у нас, с низов. А когда месяцами сидишь зимой на заставах, кроме книг и самоподготовки, единственное развлечение – кружки по интересам с офицерами. Как бы ни было, офицеры погранвойск – интеллектуальная элита Империи. Которая тут просто часто не приходится ко двору. В том числе, из‑за строптивого нрава.

– Ну да, ну да… Слушай, ладно. Я вижу, что ты не всё договариваешь. Эта беседа с тобой – моя очередная попытка понять тебя получше, мой мальчик. Потому что я уже где‑то начинаю бояться, как в следующий раз ты поступишь, исходя из твоего понимания долга. И попутно: тебе не кажется, что один раз ступив на такой путь, рано или поздно можно заиграться настолько, что цель уже не оправдает средств? И один раз изогнув закон под себя, сам станешь драконом? Как в той сказке?

– Такая опасность есть. – Вежливо кивает Пун. – Отвечу тебе так: я, получив от тебя жетон, тогда не спал три ночи подряд первый раз в жизни. Это чтоб ты знала… Как думаешь, почему?

– Удивлена, – поднимает бровь императрица. – И почему же? Ну, в гуляниях ты не замечен… По женщинам тоже нет… Почему?

– Обдумывал, как жить дальше. Чтоб не уронить ни своей чести, ни твоего доверия.

– М‑да… Что сказать, если нечего говорить… – удивлённо роняет женщина. – Тогда объясни мне, зачем было бить Главу? Ещё и при людях?

– Всё было строго по уставу: Замечание, Предупреждение, Экзекуция. Я его предупредил дважды. Он категорически оказывался сотрудничать, демонстрируя неприятие правил дознания. Дискредитируя институт дознания и роняя авторитет юстиции.

Женщина какое‑то время просто устало молчит, глядя на джемадара, потом задумчиво говорит:

– Видимо, неписанных правил для тебя не существует… Кстати, всё руки не доходили спросить…. Ты, говорят, женился?

Пун молча кивает.

– И где вы живёте?

– На территории медблока Первого Магического Колледжа, – безразлично роняет Пун, думая о чём‑то своём.

– Ты это сейчас серьёзно? – Снова оторопевает императрица.

– Вполне. Нам нормально.

– Тебе не кажется, что аналогии с «цепными псами Её Августейшества» могут быть в народе поняты чересчур буквально? Если Соратники действительно будут жить в конуре? Бросая тем самым тень и на меня? – оторопело спрашивает женщина, как будто не до конца доверяя услышанному.

– Зачем нужен пёс, который не только не разбирается сам со своими проблемами, но ещё и втягивает в их решение хозяина? – парирует Пун. – И потом, у жены как раз намечались проблемы именно с родом Бажи. Она с детьми была переведена проживать на территорию колледжа, в том числе, для обеспечения безопасности. Приказ Декана оформлен по всем правилам. А сейчас всё настолько устаканилось, что и менять что‑то будет нелогично. Повторюсь: нас устраивает.

– Опять удивлена. И какие же там выгоды? Которые теряются, если жить у меня при дворце? Или ты не читал разъяснения?

– Читал, – морщится Пун. – Но формально я числюсь в учебном центре и в отряде, на границе. Тут я вроде как в командировке. Женитьба – сплошной экспромт. А самое главное, мы с женой заняты прямыми служебными обязанностями на территории колледжа до двадцати часов в сутки. Как думаешь, мне охота тратить ещё два часа на дорогу туда и обратно? Как и ей, кстати… Плюс, у нас там организован детский сад. У жены есть дети. Они тоже пристроены. – Пун замолкает, повинуясь взмаху руки императрицы.

– У меня нет слов. – говорит она через полминуты. – Уже молчу о своей племяннице. Я, конечно, знала, что ты оригинал… сейчас перечислю. Предоставление места для проживания Соратнику на территории любого дворцового комплекса, по выбору, включая членов семьи и обслуживающий персонал. Норматив: одна большая комната на каждого члена семьи и одна малая на пару членов. Плюс малый зал для приёмов на семью. Это первое. Во‑вторых, гувернёры и учителя для детей, твоё новое жалование однозначно позволяет… что? Почему ты так смотришь, как будто я несу ересь? Что не так?

– Не интересно, – улыбается Пун. – Ни по одному из пунктов. Кстати, жалование соратника я не оформлял, не получал и не планирую. Можешь проверить у себя в Секретариате. Не сильно задену, если скажу, что ничего из вышеперечисленного тобой мне пока не интересно?

– Но как это может быть? – в третий раз оторопевает собеседница Пуна. – Ты же далеко не такой дикий, как стараешься казаться?

– У меня иная система ценностей. Как и у жены. Пока молоды, стремимся достичь как можно большего в карьере и в личном опыте. Чтоб было что рассказать детям и внукам в старости. Времени на развлечения лично нам не хватает. Да и жаль это время тратить на балы, если честно… Ну, лично нам с женой жаль.

– И ведь не врёшь, – с удивлением констатирует императрица. – Набрать, что ли, весь Двор из вашей с женой народности… Похоже, получится экономить три четверти бюджета на Протоколе. Если тебе одной формы достаточно для счастья…

– У меня несколько комплектов формы. На все и разные случаи. И она очень хорошо разработана и сшита, лучше просто не бывает, – возражает Пун.

Глава 11

– И, кстати, твои информаторы тебе врут. – Добавляет Пун, отпивая из чашки кофе. – Хоть и, скорее всего, не злонамеренно.