Тюремные дневники, или Письма к жене - Сергей Мавроди

Наверняка ведь нормальные люди. Познакомлюсь поближе — притремся.

Вот отосплюсь сейчас, приду в себя… А то со всеми этими ежедневными многочасовыми посиделками со следователями я чего-то совсем уже из режима выбился. Никак снова войти не могу. Ритм поймать. Постоянно спать хочется, все время полусонный какой-то бродишь, как сомнамбула. Ладно, разберемся, короче. Перемелется — мука будет. С расспросами и разговорами не пристают пока — и то слава Богу. Я молчу — и они не лезут. Уже хороший признак. А там посмотрим. Р.S. У обоих, кстати, какие-то экономические преступления. А что конкретно — не вникал пока. Да мы, собственно, и не разговаривали еще толком. Пожилой, впрочем, кажется, банкир какой-то. Ладно, завтра поспрашиваю поподробнее, что к чему. Хотя, честно говоря, все эти экономические дела, мне мало интересны. Как, собственно, и их фигуранты. То ли дело разбойники и бандиты! Как правило, свежие, интересные, непосредственные люди. Масса новых впечатлений и новой информации. Тут, говорят, еще и маньяки есть и серийные убийцы. Их всех, якобы, именно здесь содержат. Ведь в обычных тюрьмах их содержать нельзя. Они там вне закона. Так что, только здесь. Ну, или еще в Лефортово. Вот с кем бы поближе пообщаться! В одной камере посидеть. Любопытно же! Вероятно, какая-то совершенно особая психология. Совершенно особый тип людей.

Между прочим, все это вовсе не какая-то напускная бравада, не желание поманерничать, пооригинальничать и покрасоваться, а всего лишь совершенно здравый и разумный взгляд на вещи. Ну где, скажите на милость, еще пообщаешься с маньяком и серийным убийцей? Причем пообщаешься достаточно тесно? Только здесь, в тюрьме. В ИЗ? 99/1. А проворовавшиеся банкиры… Да их в любом банке навалом! Все ведь они одинаковые. Что здесь, что на воле. Серые, заурядные люди. Ну о чем, собственно, с ними разговаривать-то? О деньгах?.. Скука.

2 июля, среда

Все, пиздец! Шоу, оказывается, продолжается. Ничего не кончилось.

Поздравляю! Чудеса и мистика возобновились. Человечки мои зеленые от спячки опять пробудились. Вернулись, блядь, наверное из своего отпуска. С Альфы своей, Центавры. Короче говоря, возвращаюсь я сегодня вечером с ознакомки. С твердым намерением побеседовать наконец-то с сокамерниками. Ну, просто пообщаться. Пора! Дальше затягивать уже невозможно. А то обстановка в камере уже какая-то ненормальная становится. Живем вместе, почитай что третий день, а практически совсем между собой не общаемся. Собственно, это я, блядь, ни с кем не общаюсь и фактически всех намеренно и упорно избегаю и игнорирую. Прихожу — и сразу же на шконарь лезу, спать заваливаюсь. Конечно, это ненормально. Все пока помалкивают и, вероятно, списывают такое мое поведение на мою особость, непостижимость и гениальность… Но вечно так продолжаться не может.

Надо в конце концов и знакомиться. Отношения человеческие потихоньку налаживать. Пока дело еще не зашло слишком далеко. А то ведь и проблемы какие-нибудь могут вскоре в камере начаться. В общем, пора!

С этими благими мыслями и намерениями я, повторяю, и захожу в камеру… А впрочем, постойте! Давайте-ка лучше по порядку, чтобы ничего не забыть и не упустить. А то событий много — и все важные.

Так что лучше их последовательно излагать. В хронологическом порядке. Итак, прежде всего, следователь сдержал-таки свое слово и пришел сегодня не к девяти часам утра, а именно к полвторому, как мы с ним вчера и договаривались. То есть, дав мне полную возможность погулять и пообедать. Что ж, как говорится, пустячок, а приятно.

Впрочем, о следователе вообще разговор особый. Если судить по нашей с ним сегодняшней длительной, содержательной, почти четырехчасовой беседе, мои отношения со следователем — это будет отдельная песня.

Совершенно независимая, так сказать, сюжетная линия. Тюремный роман, блядь, в моем тюремном романе. Как линия Иешуа — Понтий Пилат в «Мастере и Маргарите». Разговор наш начался с того, что я без утайки, совершенно откровенно и подробно разъяснил многоуважаемому Дмитрию Александровичу (впредь, кстати, буду для краткости именовать его в большинстве случаев просто Д.А.) свою позицию и смысл всех своих действий. Что, мол, дескать, адвокат считает разумным потянуть с ознакомлением. Пока не будет рассмотрена его жалоба. Ну, считает и считает. Значит, потянем. В конце концов, это мой адвокат, и я к его советам должен прислушиваться. Ну, правильно ведь? Да и почему бы мне не прислушаться? Вреда от них, по крайней мере, я никакого особого не вижу. Насчет пользы у меня, правда, тоже серьезные сомнения, но уж и вреда-то, вроде, точно не предвидится. Так что, почему бы мне с ознакомкой этой и не потянуть? В общем, до четырнадцатого подождем, а там видно будет. Что адвокат потом мне скажет, то я и сделаю. Даст отмашку — так я Вам сразу же все подпишу и дело закрою. Да с превеликим удовольствием! Думаете, мне приятно каждый божий день сюда таскаться и по пять часов тут сидеть? Но я-то что могу поделать? Сами посудите! Я человек подневольный. Что мне адвокат говорит, то я и делаю. Перестать слушаться его я не могу.

Если я его слушаться перестану, то меня супруга моя дражайшая… Ну, в общем, сами понимаете… Слабая женщина, переживает… Я лично считаю, что мне вообще никакой адвокат не нужен, что все это пустое, что мне все это, как мертвому припарки, но у нее, конечно же, на этот счет совсем другое мнение. И разубеждать ее, уж во всяком случае, я не собираюсь. Просто не вижу в этом никакого смысла.

Адвокаты суетятся, бегают, роют землю, знакомятся с делом; пишут бесконечные жалобы, ходатайства и апелляции; обжалуют действия и решения следствия в суде — в общем, работа по моему спасению кипит.

Все, что надо, делается, спасение мое идет полным ходом. Ну и слава Богу! Если моей жене так спокойнее — зачем же ее лишний раз расстраивать? Вовсе незачем! Ей ведь и так сейчас несладко. Так что, давайте-ка подождем, пока до четырнадцатого? Хорошо? А там, повторяю, видно будет. Надо отдать должное Д.А. Он понял меня с полуслова, молча выслушал, и никаких лишних вопросов не задавал.

(Что ни говори, а приятно все-таки иметь дело с настоящим профессионалом. Минимум эмоций!) В общем, последующие четыре часа мы с ним просто мило беседовали. Не занимались глупостями, не играли в эти дурацкие игры и не делали вид, что я внимательно знакомлюсь с делом (шитым «белыми нитками», кстати, настоящими белыми нитками, что весьма символично, не правда ли?), а он этот архиважный процесс тщательнейше контролирует… Вместо этого мы просто-напросто мило беседовали на совершенно отвлеченные темы. О жизни. Судя по всему, именно так все будет происходить теперь и впредь. Ну, по крайней мере, до четырнадцатого числа уж точно. Короче говоря, беседовать нам с ним предстоит еще много, наговоримся, я чувствую, вволю — так что надеюсь в самом ближайшем будущем получить о своем следователе совершенно ясное и конкретное представление. Составить, так сказать, свое мнение. Пока же первое впечатление довольно сложное. Поэтому лучше я помолчу сейчас и воздержусь от каких бы то ни было комментариев и характеристик, с тем, чтобы вернуться к этой интересной теме через недельку-другую. Уже более подробно. Хорошо?