Звездное братство - Игорь Воронкин

Глава 20. Испытание огнем

Зарешеченное оконце в двери камеры было настолько мало, что свет из тускло освещенного факелами тюремного коридора внутрь камеры почти не проникал, и в камере стояла первобытная тьма. Поэтому Квентин не сразу разобрал, есть ли в камере кто-то еще. Неизвестно, сколько бы времени потребовалось, чтобы хоть что-то разглядеть в этой тьме, если бы с правой стороны от Квентина не заворочалось что-то бесформенное, напоминающее большую кучу тряпья, приготовленного в стирку. - Что там за гоблин такой? - раздался скрипучий голос из гортани, которая по меньшей мере сутки не испытывала смягчающего действия доброй порции вина. - Отдыхать людям не дают! Груда тряпья зашевелилась на своем жестком ложе и с трудом приобрела смазанные контуры человека. Раздался тяжелый вздох: - Ну что ты будешь делать с этими гоблинами! Какой уж теперь, к черту, сон! Глаза Квентина постепенно привыкли к темноте, и он разглядел своего собеседника. Это был большой человек со спутанными волосами, всклокоченной бородой и с ног до головы, как тряпичная кукла, закутанный в какие-то лохмотья. Но судя по тяжелому дыханию, напоенному гремучей смесью сивушных ароматов, сокамерник Квентина вполне мог бы сойти за отдыхающего дракона, только вследствие общего упадка сил не способного воспламенить пары своего дыхания, чтобы испепелить потревожившего его покой чужака. - Эй ты, гоблин, подойди сюда! - приподнялся человек-дракон и невидящим взглядом уставился на Квентина. - Не бойся, я тебя не съем... сегодня... расхохотался он харкающим смехом и тут же захлебнулся долгой икотой. Квентин прошел вглубь камеры. Он сделал четыре шага и наткнулся на противоположную стену, на верху которой под самым потолком имелось маленькое оконце, забранное толстыми железными прутьями. Здесь после ароматов камеры дышалось легче. В углу снова раздалось невнятное бормотание, не сразу сложившееся в понятную человеческую речь. - Ик... ой... ик... Чтоб тебя!.. ик... Будь ты не ладен!.. Пусть ты хоть трижды гоблин... ик... никому не скажу... ик... если найдешь, чем промочить глотку... ик... Разрази меня гром!.. ик... - икнул человек-дракон в последний раз, тяжело перевел дыхание и вроде справился с икотой. - Что эти дураки, - кивнул он на зарешеченную дверь, - могут понимать в гоблинах? У них одно занятие - хватать нашего брата и выжимать из него все до последнего гроша, верно? Квентин счел за благо промолчать, чтобы не нарваться на какую-нибудь провокацию. - Гоблины им мерещатся... - ворчал человек-тряпочная-гора. - Не знают они еще настоящих гоблинов и не ведают, чем завтрашний день обернется. Думают, всегда будет так: тишь, да гладь, да божья благодать. Ан нет, все еще может и по-другому обернуться, верно? - он снова обратился за поддержкой к Квентину. Но принц опять промолчал. - Как звать-то тебя? - Квентин, - не сразу ответил тот. - А... Хорошо... А я Фарт, отставной капитан королевского флота. Да... протянул он, словно не легки были его воспоминания. - По говору, ты вроде как не из наших мест. Откуда пожаловал-то? - Из степей. - Из степей? Ну, тогда точно гоблин, - в темноте послышалось какое-то хрюканье, которое можно было принять и за смех и за кашель. - Ты только не вздумай на дознании брякнуть, что пришел из степей или пуще того из леса. Там, кроме гоблинов и прочих уродов, никого нынче не водится. - С тех пор как у нас первым министром стал Теодор Грант, - продолжал Фарт, - так и пошла эта бдительность, туды ее в кочерыжку. Бдеть, понимаешь, стали за своими карманами да гоблинов ловить по городским кабакам. Я тебе вот что скажу, парень, ни черта они не понимают в гоблинах. Они и в лес-то сунуться боятся, всё только и надеются на Небесный Огонь. А то не понимают, что если Конах соберет силы да ударит внезапно, так ничто нас и не спасет. Кто его знает, есть там еще Небесный Огонь, - Фарт ткнул пальцем в потолок, - или уже весь вышел... Вот и бдят, туды их в кочерыжку. Квентин опустился на лежанку, покрытую соломенным тюфяком. Во рту у него с самого утра не было ни крошки. Деньги украли, вещи отобрали, а самого заточили в каталажку не понять за что. Вот тебе и свободный город Магоч. В темноте он заметил металлический бак и две кружки, прикрепленные к нему цепочкой. С удовольствием выпил холодной воды. Похоже, его мечты о тюремной баланде начали сбываться. - Скажи, Фарт, ужин уже был? - Ужин? Ну, если ты называешь это так, то да. А если не хочешь отравиться, то вот возьми-ка лучше это, - он протянул принцу кусок хлеба с ветчиной и кружками нарезанного лука. - Это я прихватил с собой, когда меня выволокли из "Трех поросят". Бери, не стесняйся. - Спасибо, - Квентин схватил бутерброд и в одно мгновение, даже не разобрав вкуса, проглотил его. Фарт с удовлетворением проследил за этим. - У тебя что, денег не было? - У меня их украли. - А-а-а... Это у нас просто. Только рот разинь... - Фарт помолчал, обдумывая сложившуюся ситуацию, и сказал: - Да трудно тебе придется, парень. И поручиться, я так понимаю, за тебя некому. Нет у тебя никого в городе, верно? - Да, - вынужден был согласиться Квентин. - А раз так, то высокая следственная комиссия, туды ее растуды, с тобой церемониться не будет. В лучшем случае, вышвырнут из города, в худшем, закроют здесь или отправят на галеры. - Я не гоблин. - Это никого не волнует. Вот что, парень. Надо тебе найти поручителя. Кто бы за тебя словечко в суде замолвил. Из местных кого-нибудь. Может, все же есть такие? - снова спросил Фарт, и Квентину послышалось в его голосе чуть заметное возбуждение. - Я шел с поручением к одному человеку, но он даже не знает о моем существовании. - Вот значит как... Плохо дело. Уж на что я тертый калач, и то не знаю, как тебе помочь. Меня-то завтра отпустят, не сомневайся... А то взяли, понимаешь, моду: чуть человек выпил да погулял маленько, так сразу и в каталажку. А вот с тобой-то что делать будем? Может, скажешь, к кому идешь? Я с ним встречусь и расскажу о тебе, - предложил Фарт. Квентин не знал, что и ответить. С одной стороны, у него не было выбора: или довериться первому встречному, или застрять в тюрьме надолго. Но с другой стороны, неизвестно, кем может оказаться этот человек. Поэтому Квентин рассудил: - Утром переговорим. На свежую голову думать лучше. - Ну, как знаешь, парень. Спать, так спать. Подъем здесь рано, - Фарт забарахтался в своей куче тряпок, поворачиваясь лицом к стене. Квентин, устраиваясь поудобнее, взбил слежавшийся соломенный тюфяк, и как только его голова коснулась жесткой, набитой соломой подушки, тут же провалился в глубокий сон. Утро началось с металлического бряцания у дверей. Квентин открыл глаза и увидел, что только начинает светать - за маленьким оконцем серел квадрат неба. - Подъем! - скомандовал надзиратель. - Приведите себя в порядок. Через пятнадцать минут вам, бездельникам, будет подан завтрак. Справив нужду в деревянный бочонок, арестанты приступили к умыванию. Квентин плеснул в ладони холодной воды и силой брызнул себе в лицо. Это помогло окончательно отойти от сна. "Брр, холодно как", - встряхнулся он, приводя в порядок свои мысли. Всю ночь ему что-то снилось, он усиленно с кем-то дискутировал на какие-то отвлеченные темы, но сейчас, как ни старался, ничего не мог вспомнить. "Может, грибы опять что-то хотят сообщить, - думал он. - Как плохо, что я их не понимаю". Он потрогал тщательно спрятанный в одежде золотой ободок, который почему-то не обнаружили при обыске. Принц покосился на Фарта. Пьяница сидел на лежанке молчаливый и грустный, тупо уставясь перед собой остекленевшими глазами. От оживления предыдущей ночи не осталось и следа, сегодня мир повернулся к нему своей сумеречной стороной. Оконце в двери распахнулось, и надзиратель просунул в камеру две оловянные миски с парящей жидкостью. Несмотря на то, что Фарт, будто патриархальный глава семейства, старался соблюдать медлительность и степенность, ложка в его руках то и дело выбивала барабанную дробь то на миске, то на его зубах. - Ну как ты, Фарт? - поинтересовался Квентин самочувствием соседа. Оловянная ложка еще некоторое время отстукивала дробь, прежде чем Фарт смог ответить: - Нехорошо... Весьма дурно себя чувствую, дружище. Квентин подумал, что джентльменам не к лицу читать друг другу нотации, и от дальнейших замечаний решил пока воздержаться. Однако немного придя в себя после горячей, но пустой похлебки, Фарт решил сам продолжить ночной разговор: - Так кого мне известить, что ты в тюрьме, когда выберусь отсюда? спросил он, зябко ежась и закутываясь в свои лохмотья. - Я шел к одному человеку, но он меня не знает. А раз не знает, то думаю, мне придется выпутываться самому. - Ты все-таки не гоблин? - Нет, не гоблин. - Тогда выпутаешься. Небесный Огонь сразу распознает гоблинов, - Фарт с шумом втянул в себя остатки баланды из миски. - Правда, не на всех жрецов можно положиться, многие такие же проходимцы, как и стражники. - Запомни, - взгляд Фарта вдруг стал осмысленным и твердо сфокусировался на Квентине. - Если дело дойдет до жрецов, требуй участия в суде преподобного Патрика. У этого еще сохранились кое-какие представления о чести. А в общем, тебе нечего бояться, раз ты не гоблин. Они убедятся, что с тебя взятки гладки и отпустят. Но прежде и помурыжат же тебя, парень!.. В это время загрохотало дверное железо. Надзиратель приказал Фарту выходить из камеры. Фарт нетвердо шагнул к выходу и уже на ходу, обернувшись к Квентину, добавил: - Если что, всегда меня найдешь у "Трех поросят". После всего, думаю, у тебя появится много вопросов. Да и мне найдется, что тебе рассказать, принц Квентин, - и, заговорщицки подмигнув молодому человеку, он вышел из камеры.