Карл Ругер. Боец - Макс Мах

Тем не менее он все-таки вполне успешно прошел сквозь обширный парк и, никого по пути не встретив, а значит, никому не позволив себя увидеть, вышел ко дворцу. Теперь ему предстояло выяснить, где находятся покои Стефании, и вот это и было самым слабым местом в его плане. Фамильная резиденция герцогов Герров была огромна, и предполагать найти в ней спрятанную в неизвестном Карлу месте красавицу, не переполошив при этом весь дом, было верхом самонадеянности. Однако Карла вела любовь, а любовь порой толкает на безрассудные поступки и куда более основательных людей, и он вышел в поход, вооружившись весьма спорной стратегией незабвенного Гектора Нериса, полагавшего, что для начала следует ввязаться в сражение, а потом уже будет видно, что делать дальше. Поэтому о том, что делать теперь, он только теперь и задумался, стоя у поросшей какой-то ползучей зеленью стены дворца.

Однако не зря сказано, что боги покровительствуют влюбленным. Еще говорят, что чудо призывает в мир другое чудо, а в том, что любовь – чудо, Карл никогда не сомневался. И в то мгновение, когда, прижавшись спиной к прохладной каменной стене, он изыскивал способ осуществить свои безумные намерения, до слуха Карла донесся голос Стефании. Вернее, сначала, сквозь тихие шумы ночи и невнятно-слабые звуки, долетавшие до него из спящего дворца, Карл услышал, как кто-то перебирает струны лютни, и сразу затем в тишине ночи зазвучал голос. Стефания пела старинную любовную балладу, известную не только во Флоре, но и в других странах, и, хотя девушка находилась сейчас довольно далеко от Карла и пела тихо, он, узнав мелодию, вспомнил и слова. Теперь остановить его могла только окончательная гибель мира.

Карлу потребовалась всего одна минута, чтобы сориентироваться и понять, где находится открытое в ночь окно ее спальни. Сейчас он знал направление и примерную высоту и, даже если бы Стефания вдруг замолчала, все равно безошибочно нашел бы ее спальню, но она продолжала петь, и он молил всех светлых богов, чтобы голос ее продолжал звучать, наполняя ночь радостью и теплом. Повесив меч за спину и оставив сапоги с подвязанными шпорами у основания стены, Карл полез вверх. В жизни ему приходилось совершать и более сложные восхождения, в том числе и ночью, в кромешном мраке, так что нынешний маршрут оказался для него не слишком трудным. Или это любовь вела его вверх по отвесной стене?

Чем выше поднимался Карл, тем более отчетливым становился тихий голос Стефании. Петь она не прекратила, напротив, к тому времени, когда он был уже на полпути к заветному окну, она перешла ко второй балладе из того же самого цикла, к которому принадлежала и первая. А эта песня была полна такой откровенной страсти, что кровь в жилах Карла едва не закипела. Сейчас он слышал каждое слово, которое выпевали ее дивные уста, и, более того, он ощутил едва уловимый пока, но мгновенно узнанный им аромат озерных лилий. Еще через несколько минут он был уже около ее окна.

– Миледи, – тихо позвал Карл, висевший на вертикальной стене, как муха или паук. – Миледи!

– Что?! – Песня прервалась, и он услышал ее дыхание и, кажется, даже стук маленького сердца.

– Не пугайтесь, Стефания! – попросил он. – Если вы прикажете, я тут же уйду.

– Граф?! – Она была изумлена, но не испугана. – Вы?! Как вы здесь оказались?

Вопрос из ряда никчемных, но продолжение диалога порой предпочтительнее его окончания.

– Я влез по стене, – объяснил Карл.

– Но зачем? – А вот теперь в ее голосе уже не было даже удивления, хотя он ощутимым образом дрожал, выдавая силу чувств, обуревавших девушку.

– Затем, что не мог не увидеть вас, Стефания, – ответил Карл, хотя и понимал, что в его случае звучит эта фраза несколько двусмысленно.

– Но вы же не можете меня видеть. – В ее голосе звучало сожаление.

– Вы правы, миледи, – согласился Карл. – Увидеть вас я мог бы теперь только в полной темноте.

– В темноте? – Стефания все-таки удивилась.

– Да, – грустно усмехнулся Карл. – В темноте ночи я могу снять платок с глаз и увидеть все так же хорошо, как видел раньше при полной луне. Мне уйти?

– Нет. – Он подумал, что, говоря это, она покачала головой. – А кстати, на чем вы стоите?

Хороший вопрос, подумал Карл.

– Ни на чем, – улыбнулся он. – Я вишу на пальцах.

– Что?! – Испуг в голосе Стефании был сладок для его уха, как песня птицы. – Великие боги! Вы же можете упасть!

Могу, мысленно согласился Карл. Но не упаду.

– Влезайте в окно, граф! – решительно приказала она. – Сейчас же!

И он не посмел ее ослушаться.

– Миледи, – сказал он, оказавшись внутри, – прошу вас, позвольте мне сказать вам то, чем полно мое сердце!

– Говорите, – сказала она тихо, но ему показалось, что взгляда она не опустила, и дело здесь было не только в том, что его глаза были завязаны.

– Я люблю вас, Стефания, – сказал Карл, «глядя» на нее. – Я полюбил вас с самого начала, с нашей первой встречи. Сердце мое бьется теперь только для вас, миледи. Возьмите его, если такой малый дар достоин того, чтобы его приняла самая красивая женщина вселенной.

Душа моя, – продолжил он, преклоняя колено, – поет песни любви с тех пор, как я услышал ваш дивный голос. Возьмите ее, Стефания! Быть может, она развлечет вас на манер певчей птицы.

Я люблю вас, – сказал он тихо все еще молчавшей Стефании. – И это самое главное, что я хотел вам сказать.

– Знаете, Карл, – сказала вдруг девушка. – Знаете, о чем я думала, когда пела сейчас у открытого окна? Я мечтала, Карл. Я представляла себе, как вы взбираетесь по отвесной стене к моему окну.

От этих слов волна пьянящего жара обдала Карла с головы до ног. Лучше ответить на объяснение в любви не смогла бы, вероятно, ни одна женщина в мире.

«Но вдруг это правда?» – потрясенно подумал он, и от этой мысли голова пошла кругом.

– Встаньте! – приказала она.

Еще ничего толком не понимая, он повиновался.

– Отойдите, пожалуйста, от окна, – попросила Стефания, и Карл снова повиновался, пытаясь понять, что именно она собирается сделать. Он мечтал о поцелуе, но, возможно, время первого поцелуя еще не наступило.

Мы будем говорить, решил он и вдруг услышал, как Стефания закрывает ставни.

– Подождите, Карл, – сказала Стефания. Голос у нее звенел от клокотавших в ней чувств. – Еще чуть-чуть.

И он услышал, как она задувает свечи.

– Я думаю, теперь вы можете снять свою повязку, Карл. – В ее голосе не было уверенности, но звучала надежда.

«Великие боги! – подумал Карл. – Ты можешь попросить меня не только об этом!»

Он не колебался, когда снимал с глаз повязку, но чудо, ожидавшее его, стоило любого риска. Карл увидел Стефанию, стоящую всего в нескольких шагах от него, и она оказалась даже большей красавицей, чем говорила о ней молва и чем предстала она в его собственном воображении.