Звезда смерти - Джордж Мартин

Выросший из едва заметного пятнышка аэробот по спирали спускался на землю. Когда он совершил посадку и отключил антигравитацию, они направились к нему, а Пушистики, спрыгнувшие со скамейки, побежали рядом с ними.

Из бота вылезли три человека. Первой была Рут Ортерис, одетая в свитер и брюки, заправленные в короткие сапоги. Герд ван Рибик, очевидно, представлял себе характер предстоящих работ: он надел прочные сапоги и старую выцветшую куртку цвета хаки, а в руках у него было надежное оружие. Это показывало, что он знает, на что можно нарваться в этом Пидмонте. Юан Джименз был в том же полуспортивном костюме, в котором он появился на экране связи прошлым вечером. Все они держали в руках фотоаппаратуру. Пока они обменивались рукопожатиями и приветствиями, Пушистики расшумелись, требуя к себе внимания. В конце концов, все, и Пушистики, и люди сели к импровизированному столу, расставленному под деревьями.

Рут Ортерис села на траву возле Мамочки и Малыша. Малыш тотчас же заинтересовался серебряным амулетом с цепочкой, висевшим на ее шее и очаровательно позванивающим. Затем он попытался взобраться к ней на голову. Ей пришлось потратить некоторое время на то, чтобы осторожно, но твердо отбить у него охоту к этому. Юан Джименз сидел на корточках между Майком и Майзи и, попеременно осматривал их, что-то говорил по-латыни в микрофон миниатюрного диктофона, висевшего у него на груди. Герд ван Рибик опустился на складной стул и взял на колени Маленького Пушистика.

— Вы знаете, это поразительное семейство, — сказал он. — Не просто что-либо открыть на планете после двадцати пяти лет колонизации, но обнаружить нечто уникальное, вроде Пушистиков… Смотрите, у них нет ни малейших признаков хвоста, а на планете нет других бесхвостых млекопитающих, которые хотя бы отдаленно были похожи на них. Возьмите себя: мы относимся к довольно большому виду, около пятидесяти видов приматов. Но эти маленькие парнишки вообще не имеют никаких родственников на планете.

— Уик?

А ему это безразлично или нет? — ван Рибик слегка похлопал маленького Пушистика. — Теперь вы знаете самого маленького гуманоида, можете быть в этом уверены. Охо-хо, но что же дальше?

Ко-Ко, взобравшийся на колени Рейнсфорда, вдруг спрыгнул на землю, схватил свой инструмент, оставленный возле стула, и рванулся вперед. Все вскочили на ноги, гости достали камеры. Пушистики казались взволнованными. Что это, еще одна сухопутная креветка или что-то другое?

Ко-Ко остановился перед креветкой, ткнул ей в нос инструментом, чтобы она остановилась, и принял драматическую позу. Взмахнув своим оружием, он опустил его на шею креветки. Затем он почти печально посмотрел на нее и пару раз сильно ударил плашмя. Потом оттащил ее в сторону и начал есть.

— Теперь понятно, почему вы назвали его Ко-Ко, — сказала Рут, нацеливая свою камеру. — Остальные проделывают это по-другому?

— Ну, Маленький Пушистик, например, бежит рядом с креветкой, вертится вокруг нее, и выбрав удобный момент, наносит сильный удар. Майк и Майзи сначала переворачивают креветку, а потом, когда она уже лежит на спине, обезглавливают ее. Мамочка сначала сильно бьет ее по ногам. Но обезглавливание и взламывание панциря с нижней части — это делают все.

— Это основное, — сказала Рут. — Бессознательное. Техника же убийства вырабатывается самообучением. Когда Малыш начнет убивать своих собственных креветок, вероятнее всего, он сделает это так же, как делает Мамочка.

— Эй, смотрите! — крикнул Джименз. — Он выбирает креветку для себя!

До конца ленча они говорили исключительно о Пушистиках. Сами же предметы дискуссии ели то, что им давали, и переуикивались между собой. Герд ван Рибик предположил, что они обсуждают необычные особенности людей с Земли. Юан Джименз обеспокоенно, как бы желая выяснить, насколько серьезно он это говорит, посмотрел на него.

— Знаете, что произвело на меня самое большое впечатление? В отчете говорилось об инциденте с чертовым зверем, — сказала Рут Ортерис. — Любое животное, находящееся в контакте с человеком, в случае опасности пытается привлечь его внимание, но я никогда не слышала, чтобы одно из них использовало образную пантомиму. Этого не делают ни земные шимпанзе, ни кхолкхи Фрейна. Маленький Пушистик действительно символически изобразил его, абстрактно показав отличительные особенности, характерные для чертова зверя.

— Вы думаете, что жест вытянутой руки с согнутым указательным пальцем означал винтовку? — спросил Герд ван Рибик. — Он раньше видел, как вы стреляли?

— Не думаю, чтобы это могло быть чем-то другим. Он как бы говорил мне: «Снаружи большой и мерзкий чертов зверь, выстрелите в него и сделайте с ним то же, что и с гарпией». А если бы он не подбежал ко мне и не указал назад, этот чертов зверь мог бы убить меня.

Джименз нерешительно сказал:

— Я понимаю, что мои слова невежливы. Вы знаете Пушистиков. Но почему вы так сверхантропоморфичны? Зачем наделять их собственными характерными особенностями и душевными качествами?

— Джименз, сейчас у меня еще нет ответа на этот вопрос. И я не думаю, что тут вообще можно что-то решить. Подождите немного, поживите подольше в обществе Пушистиков, а потом спросите это снова, только спросите не меня, а самого себя.

— Вот и вы, Эрнст, увидели эту проблему. — Леонард Келлог говорил так, словно укладывал слово на слово, как бы прижимая их пресс-папье и выжидая. Эрнст Мейлин сидел неподвижно, облокотившись на стол и подперев ладонями подбородок. Несколько морщин дугами обозначились вокруг его рта.

— Да. Я, конечно, не юрист, но…

— Это не юридический вопрос. Это дело психологов, — Пути отступления Эрнсту Мейлину были отрезаны. И он знал это.

— Прежде чем выразить свое мнение, я должен увидеть их. Лента Хеллоуэя с вами? — когда Келлог кивнул, Мейлин продолжал: — Никто из них в открытую не утверждает разумность Пушистиков?

Келлог ответил ему так же, как и Виктору Грего, добавив только:

— Отчет почти полностью состоит из неподтвержденных утверждений Хеллоуэя и касается вещей, в которых он является единственным свидетелем.

— О, — Мейлин позволил себе сдержанно улыбнуться. — Он не дал более точного определения своим наблюдениям. Но для этого дела существует Рейнсфорд. Кроме своей основной специальности ксенонатуралиста, он в совершенстве владеет юриспруденцией и психологией. Он, правда, не особенно критически относится к заявлениям других людей. Что же касается его собственных наблюдений, то как мы узнаем, не включил ли он ошибочные выводы в свои образные утверждения?