Невеста - Карина Демина

— Ты прекрасна, — Виттар в зеркале обнял зеркальную же Тору.

Его руки были теплыми.

Но Тора все равно вздрогнула: он появился слишком рано. Что-то случилось?

— Мне хорошо, когда ты рядом, — райгрэ уткнулся носом в плечо. — И я рад, что мне не придется тебя отпускать…

Пальцы легли на запястье Торы, пробежались по узору из капель живого железа.

— И что ребенок будет, тоже рад… я дам вам все, что смогу. Только скажи, чего именно ты хочешь.

Чтобы он был рядом.

Сегодня, завтра, всегда…

Чтобы желал ей спокойной ночи и называл золотцем. Целовал. Засыпал рядом и просыпался тоже. Чтобы возвращался домой, пусть бы уставшим или раздраженным, не важно, лишь бы возвращался. И слушал, как Тора играет… чтобы вот так брал ее за руку, это ведь не сложно.

Чтобы расспрашивал про дом.

Или сад.

Или о том, как у Торы прошел день… и про собственный рассказывал.

…но это же совсем не то, что положено отвечать на подобные вопросы.

— Спасибо. Ты… очень добр. У меня все есть.

Виттар вздохнул и отстранился.

— Завтра мы уедем из города. Придется некоторое время пожить в поместье. Там неплохо… и я хочу познакомить тебя со своим братом…

Пошла вторая неделя после возвращения Одена.

Тора знала, что ему запрещено появляться в городе, и наверное, правильно, что райгрэ все же решился на переезд.

Непонятно только, почему тянул так долго.

Завтра…

— Оден тебе понравится. Раньше… точно понравился бы, а теперь и не знаю. Он… очень странный, но так бывает, понимаешь? — Виттар гладил волосы, он говорил, словно бы извиняясь за то, что Торе предстоит увидеть. — Он очень много времени провел…

— В пыточной, — шрам на шее не исчез.

И Виттар, перехватив ее руку, поцеловал пальцы.

— Да. Он не заслужил такого. И то, что вернулся, уже чудо. Я думал, что если он дома окажется, то я уже найду способ помочь… любой способ, лишь бы исправить все. И он дома, а я ни на что не способен. Ты же видела нить.

Тора кивнула.

— Я ничего не придумал. Она была яркой, а теперь снова гаснет. Из-за той с… стервы.

Виттар рассказывал скупо, словно боялся делиться именно этой памятью, а Тора не смела настаивать. Она просто слушала.

Гримхольд. Перевал. И Королева Мэб…

Пять лет рядом с Королевой Мэб.

Это почти вечность.

Разве можно в этой вечности остаться действительно нормальным?

— Он поправится, — Виттар сжал руку. — Но сейчас… пожалуйста, не подходи к нему. Я не хочу его запирать, и доктор считает… считал, что Одену будет лучше, если обращаться с ним так, будто ничего не произошло. И что он совершенно безопасен, но… пожалуйста, не подходи к нему слишком близко, ладно?

— Не буду, — пообещала Тора.

И не удержавшись, повернулась, коснулась теплой щеки губами. Райгрэ было больно, а она опять не знала, как унять эту боль.

— Спасибо, мое золотце…

На первый взгляд Оден из рода Красного Железа выглядел совершенно нормально. Пожалуй, излишне худой, но не истощенный, и во взгляде нет той обреченности, которая свойственна умирающим. Скорее уж взгляд этот задумчив, рассеян…

Слишком уж рассеян. И когда этот взгляд останавливается на Торе, она понимает — ее не видят.

— Оден, — райгрэ держится рядом, — познакомься, это моя жена, Торхилд.

Он впервые назвал Тору женой и… и нежно коснулся ладони, словно успокаивал.

— Оден…

— Леди, вы чудесно выглядите, — ответ вежливый, пустой, и очевидно, что если Оден и заметил Тору, то вряд ли разглядел. Он кланяется, целует руку, исполняя давным-давно заученный ритуал, но за ним ощущается пустота.

— Благодарю.

Он не услышал. Или все же…

— Здесь очень холодно, леди, — в светлых глазах все же мелькнула искра интереса. — Мне кажется, вы слишком легко одеты. Возможно, следует послать за шалью?

Холодно? Летнее солнце раскалило крышу, и на верхнем этаже было душно, пусть бы окна и оставляли открытыми. Духота не добралась до низа, но все же и зимний холод, с которым редко справлялись камины, отступил.

— Да, пожалуй, вы правы, — ответила Тора, и райгрэ сжал ладонь чуть крепче.

Благодарил?

— На редкость холодное лето…

Не лето виновато. Жарко, но его явно знобит.

— Это нервический шок, — шепнул на ухо райгрэ. — Тело его живет памятью о прошлом. Поэтому он не согреется, даже если сунуть его в костер.

А в столовой Оден занял место райгрэ.

И это было неправильно.

— Пускай, ему так привычней, — Виттар был рядом. — Это всего-навсего место…

Еда со вкусом плесени. Холод.

Что бы Оден ни сделал — холод. По ночам особенно. Оден не способен больше спать, потому что во снах он замерзает почти до смерти. И тянется, тянется куда-то, умоляя помочь.

Не слышат.

А наяву его считают сумасшедшим. Наверное, он и вправду похож. Оден пытался объяснить, что вовсе не обезумел. Ему просто холодно.

И Эйо исчезла.

Он же разучился управляться со словами, и одни склеивались с другими, получалась сумятица. Ее записывали. Высокий. Тощий. С запахом ладана и камфоры на рукавах. С черным кофром и взглядом опытного палача. Со скрипучим раздражающим голосом, которым он объяснял, что происходит с Оденом.

Не врал: верил каждому своему слово.

Он видел много сумасшедших. Ему было скучно.

Эйо ищут, да, но не найдут. И значит, осталось уже недолго.

У Виттара красивая жена. Девочка не из Высших, и значит, в мире изменилось многое, возможно, что к лучшему. Вернуться стоило уже ради того, чтобы увидеть брата счастливым.

И жаль огорчать, но… он смирится.

Из него получился хороший вожак и сегодняшняя — сегодняшняя ли? — выходка была детской. Впрочем, поговаривают, что все безумцы — немного дети. Но Оден не сошел с ума. Ему холодно.

Только ему.

Еще там началось, в палате… отравили? Возможно. Яды встречаются разные, но доктор, при всем его равнодушии, распознал бы симптомы, если только… нет, Стальной Король не имел причин избавиться от Одена. Да и кому помешает калека, остаток жизни которого — к счастью недолгий — пройдет под защитой рода? Значит, не яд… и что тогда?

Эйо.

— Девушку ищут, — в сотый раз повторил Виттар. — И найдут, если это возможно.

Выходит, Оден разговаривает вслух.

Еще один симптом безумия.

…для него найдется строка в кожаном блокноте доктора. Краткое описание. Комментарий. И подчеркивание, всегда двойное, с нажимом, отчего перо рвет бумагу.

— И яда нет. Проверял… не только этот доктор, — Виттар по-прежнему недоверчив.

Да, кажется, были другие. Сколько дней прошло?