Эльминстер должен умереть! - Эд Гринвуд

— Как всегда, — тихо сказала она. — И сделаю это снова. Люди уважают выпущенные когти и смеются над теми, кто мил и кроток. Хотела бы я, чтобы все было иначе, но... нет. Будьте прокляты, боги.

— Видите ли, — сказал Арклет нахмуренному магу, — я встречался с леди Глатрой и самим королем, и...

— Ни капли не сомневаюсь, — ответил волшебник. — Но леди Глатра покинула дворец по... секретным делам Короны, а мои приказы предельно ясны. Вся знать должна покинуть дворец, пока их не пригласят на Совет. Никаких исключений, никаких оправданий. У вас есть собственный дом, и я уверен, что вы сможете найти туда дорогу, лорд Делькасл. И ваше путешествие туда началось.

Его рука настойчиво указала на ведущую наружу дверь, которую распахнули перед Арклетом два стражника — не слишком-то скрывающие свои ухмылки. Арклет окинул взглядом шеренгу пурпурных драконов позади боевого мага, склонил голову, вежливо признавая свое поражение, и повернулся к двери.

— Не забудьте проинформировать Глатру или короля, как только увидите кого-то из них, о том, что выпроводили меня из дворца и что меня можно найти в особняке Делькаслов, — сказал он волшебнику, развернувшись на каблуках в дверном проеме. — Если вы потерпите неудачу, добром это не закончится — и на вашем месте я бы еще рискнул вызывать неудовольствие короля, но вот гнев леди Глатры...

По меньшей мере один из пурпурных драконов хмыкнул.

И в этот момент позади Арклета началось какое-то движение, и он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из охраняющих проход драконов поднимает копье, чтобы преградить путь потрепанному старику в еще более потрепанной одежде из кожи — а старик хватается за копье, притягивает к себе стражника, берет его в захват, и поворачивает, чтобы сделать из него живой щит от копья второго стражника.

— Вот так, значит, вы приветствуете лордов Глубоководья? — угрюмо поинтересовался старик.

Боевой маг шагнул вперед, потянувшись к волшебному жезлу на поясе — и Арклет с огромным удовольствием схватил его за запястье и прошипел:

— Попытайтесь избежать дипломатической катастрофы, сэр маг!

— стирж! — неожиданно крикнул один из драконов позади разозленного мага, указывая в дверной проем.

Старик резко развернулся, схваченный дракон попытался бороться, но старик потащил его с собой, рубанув кинжалом, который неожиданно оказался в его волосатой свободной руке.

Разрубленный стирж с пострадавшим крылом упал на землю, и старик опустил сапог на его голову.

— стиржи? При свете дня, прямо у дворцовых дверей? — воскликнул боевой маг, пытаясь вырвать руку из хватки Арклета.

— Это домашнее животное лорда Марлина Грозозмея, — проинформировал его тот. — Или было таковым.

— И что это домашнее животное здесь делало? — прорычал дракон. — Хозяин послал?

Арклет нахмурился.

— Мы можем лишь гадать.

Он посмотрел волшебнику прямо в глаза — они стояли нос к носу — и добавил:

— Разве что вы хотите сослужить Короне настоящую службу — пойти и спросить у него?

Эльминстер вытряхнул свои флаконы из сапог, потом решил, что они ему не понадобятся, и положил обратно. Лечебных зелий, которые Алусейр влила в него, было достаточно. Он вернулся к своему нормальному состоянию, каким оно было в эти дни.

— Шторм, — грустно спросил он призрачную принцессу. — Что от нее осталось?

— Ничего, — ответила Алусейр. — Ты не почувствовал, как сработало ее кольцо? Оно унесло ее куда-то прямо из самого сердца взрыва. Нет, от нее в гробнице не осталось ни следа — ни капли.

Она смотрела, как Эльминстер отдирает последний кусок разбитой брони.

— Теперь моя очередь спрашивать, Эл. Кто бросил в тебя это заклинание?

Мудрец Долины Теней пожал плечами.

— Волшебник? — дал он содержательный ответ. — Я не знаю, подруга. Правда.

— Один из боевых магов, которого ты еще не успел убить? — довольно холодно спросила Алусейр.

Эльминстер снова пожал плечами.

— Сто лет назад жизнь не была простой, но я, по крайней мере, хоть немного знал о том, что происходит вокруг. Немного.

Мэншун нахмурился. Кто этот старик, который бесстрашно швыряет вокруг пурпурных драконов и зовет себя лордом Глубоководья? Который прямо сейчас расхаживает по променаду качающейся походкой моряка... может ли это быть одним из обличий Эльминстера?

Разумеется, нет. И все же старик казался ему знакомым. Давным-давно, да, в Глубоководье...

Ох, ну конечно нет. Мирт? Этого не может быть.

Или может?

Мэншун покачал головой.

Бэйн свидетель, так и есть; Мирт Ростовщик. Когда-то его звали Мирт Безжалостный, и ни одному человеку по-прежнему не стоило поворачиваться к нему спиной. Мэншун вгляделся в сцену получше...

Мирт стоял посреди оживленной сюзейльской улицы и горько ругался.

Сегодня таверны и клубы кормирской столицы превратились в оглушающе шумные, многолюдные бастионы разгула, полные взволнованных лордов и их слуг, развлекающихся накануне какого-то великого Совета.

Каждый из тех, от кого он смог добиться ответа, был абсолютно уверен, что сейчас — год Извечного. А значит, прошел почти целый век, и Аспер, и Дюрнан, и почти все, кого он знал, давно были мертвы.

Дерьмо.

Ну что ж, кошельки этих двух лордов опустеют задолго до рассвета, обеспечив ему то, в чем он нуждался — крепко, очень крепко напиться.

Двумя этажами выше тайника с целебными зельями, в дальнем конце другого крыла огромного, величественно раскинувшегося дворца, была палата, столь удаленная от других кабинетов, что ее практически не использовали.

Но у тех, кому по нраву были багровые занавески и мягкие, пышные кровати с бельем в тон, комната Огненного Вирма была любимой. На самом деле, среди дворцовых слуг она стала столь популярным выбором для любовных свиданий, что почти сорок лет тому назад боевые маги завладели ключами от нее и с тех пор держали комнату закрытой, за исключением случаев, когда там присутствовал один из них.

И сейчас один из них находился там. Войдя внутрь, она заперла за собой двери, и в комнате она была не одна.

Ее звали Раэрин, и в настоящий момент на ней было лишь голодное выражение лица и длинный, блестящий водопад иссиня-черных волос. Оседлавший ее дворцовый слуга, Креан, задыхаясь, повторял ее имя, пока они утоляли свою страсть.

Этот жар мог бы мгновенно остынуть, знай они, кто наблюдает за ними через глаза на портрете улыбавшегося короля Дуара, висевшего на противоположной стене, напротив большой, уставленной лампами статуи огненного вирма, в честь которой и назвали это помещение.