Алмазный меч, деревянный меч (Том 1) - Ник Перумов

— Куда же это? — невозмутимо полюбопытствовал Кан-Торог.

— Через Горячую штольню к плавильням. Оттуда через Узкий штрек… и все.

— И все? — не поверил Вольный.

— Все, — недобро ощерился гном. — И пусть все твои вольные боги помогут нам пройти!

— Ха! Я-то думал… — Кан пренебрежительно махнул рукой.

— А вот погоди, дойдем, тогда и посмотрим, как ты запоешь, — посулился гном. — Там, знаешь ли, не все так просто. Это ведь только кажется — раз, два, и ты у копей. Три, четыре — в плавильной. А потом — оба! — и уже на месте. Так не бывает, — снова повторил он.

— Сидри, послушай, дорогой, — необычно ласковым голосом сказала вдруг Тави. — Для чего тебе эти пикировки? Завидуешь Кану? Или просто отводишь душу? Мы с тобой в одной лодке. Зачем тебе злить нас? Я не понимаю, прости.

— Не понимаешь? — глаза гнома недобро блеснули. — Или прикидываешься? Что ж, тогда скажем по-другому. Ты, красавица, — магичка, да не из простых, куда как не из простых, а не в Радуге. И, сдается мне, патента Семицветного у тебя тоже нет. Значит, по закону милостивого государя нашего, следует тебя сперва осиновым колом проткнуть — только так, чтобы не умерла! — а потом поджарить на медленном огне. Или отдать тебя Радуге, она еще что-нибудь позаковыристее придумает. Так? Или нет?

— Предположим, что так, — спокойно сказала Тави, беря за локоть разъяренного Кана. — Не пойму только, к чему ты клонишь, Сидри?

— К чему клоню? А вот сейчас поймешь, — лицо гнома, и без того с потемневшей, обветренной, прокаленной и горнами и солнцем открытых карьеров кожей, стало густо-багровым. — К тому, что рабы вы все, и рабами останетесь, в ошейнике позорном сдохнете, красивыми речами прикрываясь, чтобы страх свой да позор от самих же спрятать!.. — глаза его дико выпучились, громадные кулачищи сжались. — Под Империей вы сидите, штаны обмочив, даже колдовать в открытую боитесь, все стараетесь, как бы и яблочки поворовать, и от садовника ускользнуть…

— Пусть говорит, Кан, — ледяным голосом сказала Тави. Пальцы ее с неожиданной силой сдавили локоть воина; вздувшиеся от бешенства мышцы ослабли. По лицу Кана тек пот; оно сделалось совершенно бешеным, однако Сидри все это, похоже, ничуть не пугало.

— Собралось бы побольше, таких, как ты, Тави… и таких, как ты, Кан… и таких, как я, и Дану, и эльфов, и кобольдов бы подняли, и с орками договорились бы, и троллей из каменного плена вызволили… Небось Империя бы недолго простояла. И никакая Радуга им бы не помогла. Экое кощунство — Семицветье священное только в небе и должно обретаться, а не… — он взмахнул рукой. — А мы только и знаем, что по мелочам пакостим, редко-редко когда из-за угла дерзнем стрелу пустить, или мальчишку-подмастерья орденского по голове огреть. Тьфу! — Сидри сплюнул. — Потому меня Каменный Престол сюда послал. А вы… только о деньгах и думаете. Все рядились, что, мол, делать станем, что — не станем… Да все вы должны были делать! — в бешенстве заорал он. — Все понятно вам, чистоплюи?! Разозлить я вас хочу, посмотреть, есть ли в вас что настоящее или один только гонор пустой! Эх, Кан, вижу, ты меня уже убить готов… Кан, да я за тебя любому имперцу глотку не то что перережу — зубами перегрызу!.. Вместе нам надо, вместе, не порознь, всем навалиться, чтобы, как на Берегу Черепов… только теперь мы уже не проиграем.

Гном задохнулся. Глаза его горели мрачным, кровожадным огнем.

Тави чувствовала, как гнев Кан-Торога уходит, точно вода в песок.

— Вот что я тебе отвечу, Сидри, коль пошел у нас такой разговор, — прозвучал в полутьме ее спокойный голос. — Я, скажу тебе, вовсе…

— Вовсе не Вольная, это я и так знаю, — проворчал гном. — Хумансов обманывай, не гномов. Мы-то завсегда в корень зрим…

— Правильно, — Тави и глазом не моргнула. — Я человек. Подобрана Вольными. Ими воспитана, ими взрощена, их золотом выучена. А знаешь, Сидри, почему я попала к Вольным? О Шаверской резне что-нибудь слышал?

Гном опустил голову.

— А то нет… слышал, конечно… наших там тоже немало полегло…

— Так вот, там была одна девчонка… совсем еще несмышленыш, годика три, наверное. Родители в недобрый час выскочили на улицу, лавку пытались спасти… Но куда там — против Радуги не выстоишь. Сожгли их прямо у окон, когда отец трех мародеров положил. Железным шкворнем… — голос Тави зазвенел. — Маги Арка там наступали, они-то как раз и сожгли. Меня соседка подхватила, да не успела вытащить. Тогда всех детей подряд шерстили, искали со скрытыми способностями… Кого находили, убивали сразу. Даже себе не брали. Очень боялись чего-то. Меня тоже… в общую кучу. Малышей… их собрали в садок, как котят. Все плачут, маму зовут… А мам-то уже и не было ни у кого… — Она хрипло выругалась, настолько заковыристо и витиевато, что Сидри аж крякнул. — Потом пришел маг… фиолетовый плащ, Орден Кутул, инквизиторы… На площади костер развели, большой такой — утварь жгли, из тех домов, где сопротивлялись, хотя кто ж там мог чего разобрать… Так вот, маг этот, фиолетовый… брал малышей за шкирку, не на руки, смотрел эдак вот в глаза… и бросал в огонь. Пламя низкое было… чтобы умирали не сразу.

— А что же… что дальше было? — голос гнома срывался.

— Потом… потом сама-то резня как раз и началась. Потому что добрые жители города Шавера на такое злодейство смотреть не смогли. В оцеплении стояли наемники… каменные сердца, руки по плечи в крови, они перстни вместе с пальцами рубили, серьги из ушей вырывали… но такого даже они не выдержали. Смял их народ, в один миг смял, обезоружил, и вот тут… мага фиолетового в камни втоптали. Медленно так втаптывали, чтобы смерти просил, как милости великой…

— А почему же он не колдовал? — задыхаясь, спросил Свдри.

— Потому что в толпе нашелся один маг не из Радуги. И сковал его. Мой учитель… Детей уцелевших расхватали. Дальше я плохо помню… заклятье неважно сработало. В общем, только когда меня Вольные подобрали, снова что-то вижу. Так что не за что мне Радугу любить, Сидри. И Империю, Радугой созданную, Радугой пестуемую — тоже. И знаю я, что идем мы с тобой, гноме, за кое-чем не простым. Реки крови прольются… нет, не реки. Моря. Океаны. Города пеплом рассыплются, горы в песок обратятся… — Тави раскачивалась, точно в трансе. — Война! Войну замышляете, Сидри, так ведь? Не простой ведь ты купец, правда, гноме? Идем мы за чем-то, что Каменный Престол скрыл перед бегством… что не сумели захватить с собой. Лежало оно тут, лежало, часа своего дожидалось. И дождалось. А мы его должны добыть… Что потом, Сидри? Хирд, ломающий имперскую пехоту на мельинских полях? Штурм Хвалина? Штандарт Камня над Хребтом Скелетов?.. Вы этого хотите?