Тайна царствия - Мика Валтари

– Покайтесь, и пусть каждый из вас окрестится именем Иисуса Христа во отпущение своих грехов, тогда вы получите прощение от Святого Духа. Его пророчество свершилось для вас и для ваших детей, а также для всех тех, кто сейчас далеко отсюда, и для тех, кого еще призовет Господь Бог.

Услышав, как он во весь голос провозгласил тайну царства, я понял, что даже по велению Святого Духа оно предназначалось лишь для тех сынов Израиля, которые, будучи обрезанными, соблюдали свой закон, даже если они были разбросаны по всему миру. При этих словах во мне угасла последняя надежда даже на то, что я когда-то смогу стать одним из его последователей.

– Петр человек упрямый и страдает тугодумием, однако его вера непоколебима, словно гора, – попыталась успокоить меня Мария, видя мою печаль. – Не сомневайся в том, что со временем он дорастет до уровня поставленной перед ним задачи. Он только что говорил о конце света, однако я не думаю, что этот конец так близок. Покидая их на Оливковой горе, Иисус сказал, что одному лишь Отцу его известен час этот. Все сорок дней он являлся им и говорил о своем царствии, однако они поняли из его слов так мало, что даже в последний момент, когда он скрылся за дымкой! продолжали спрашивать: «Господи, не тогда ли ты восстановишь царство Израилево?» О Марк, ты не должен из-за этого терять надежды!

То, о чем она поведала, было мне еще не известно, и поэтому я поспешил полюбопытствовать:

– Разве они больше не скрывают от женщин того, что происходит? О какой дымке ты говоришь?

– Они больше ничего не скрывают, – с удовлетворением подтвердила она – На горе они поведали о таинстве превращения в хлеб и вино, и теперь у них есть сто двадцать верных приверженцев! На сороковой день они вместе с Иисусом поднялись на Оливковую гору неподалеку от Вифании, и он приказал им не выезжать из Иерусалима до свершения его пророчества. «Иоанн крестил водой, – сказал он им, – а вы чуть погодя будете крещены Святым Духом». Нет никакого сомнения, что сегодня они получили это крещение и что в них заключена огромная сила. О пелене я ничего не могу сказать кроме того, что когда они находились на Оливковой горе и Иисус вознесся в небо, от их взглядов его скрыла пелена, давая тем самым понять, что они больше никогда его не увидят. Я больше не собираюсь спорить с ними, однако их неловкие попытки объяснить все то, что моя душа уже давно воспринимала как истину, еще в те времена, когда Учитель был вместе с нами, вызывают во мне лишь улыбку!

Пока она говорила, я рассматривал серебристые листья на деревьях во дворе, лестницу, ведущую к верхней комнате, и тяжелую деревянную дверь – пусть они навсегда останутся в моей памяти. Находясь в оглушенном состоянии, я ощущал себя смиренным сердцем и душой и думал о том, что мне вполне достаточно наблюдать за тем местом, где царство стало реальностью. Когда я захотел встать на ноги, колени подогнулись.

– Мне нужно убраться отсюда! У меня нет никакого желания вызвать споры или стать помехой для праведников! Благодаря действию этой силы я оказался на земле, и они могут увидеть в этом знак того, что мне было отказано в возможности попасть в его царство.

Я очень хотел поблагодарить Магдалину за доброту и благословить ее, однако чувствовал, что еще не в состоянии благословлять кого бы то ни было. Должно быть, переполнявшие меня чувства отражались на моем лице, потому что она, прикоснувшись к моему лбу, сказала:

– Никогда не забывай о том, что ты помог одной потерянной дочери Израиля вернуться в его лоно! Мария из Беерота уже отпраздновала свою свадьбу и живет на новом месте. Никто не сделал для ее счастья столько, сколько сделал ты! За тебя постоянно молится и Сусанна, которая каждый день благословляет дружеские отношения между вами, так что помни, где бы ты ни был: среди нас есть люди, тайно молящиеся за тебя, несмотря на то что ты чужестранец.

– Нет и еще раз нет! Все, что я сделал, имело эгоистические и корыстные побуждения! Ничто из моих действий не может быть поставлено мне в заслугу! Я не сделал ничего доброго, я только могу подтвердить, что Иисус – Сын Божий, я был тому свидетелем.

– Достоинством Марка являются лишь его недостатки, – подтвердила Мирина – Возможно, когда его царствие достигнет пределов земли, эти слабости станут источником его силы. А пока я хотела бы быть для него утешением, чтобы он никогда не страдал в этой жизни от жажды: в себе я вижу источник живой воды, из которого он сможет черпать силы для жизни.

Теперь Мирина предстала предо мной в совершенно ином качестве. Состояние, в котором я находился, заставляло меня видеть вещи в искаженном свете: она представлялась мне светозарным ангелом, облекшимся во плоть, посланным мне для того, чтобы я не свернул с избранного пути. Что за странная мысль – ведь ее прошлое, после совместного путешествия на корабле в Яффу, было мне прекрасно известно!

Взяв меня под руку, Мирина помогла мне выйти со двора и пробраться сквозь возбужденно гудевшую толпу. С каждой секундой увеличивалось число тех, кто, не зная, как им теперь поступить, разрывал на себе одежду в надежде на то, что их грехи будут прощены. Встав во главе своих единомышленников, Петр в сопровождении огромной толпы пошел по улицам города. Остановившись у пруда, он вместе с Одиннадцатью принялся во имя Иисуса Христа крестить тех, кто, раскаявшись, желал получить отпущение грехов. Мирина, не переставая проявлять заботу обо мне, согласилась последовать за толпой, чтобы посмотреть на то, что будет дальше.

Итак, я получил возможность наблюдать за действиями Двенадцати за стенами Иерусалима: они крестили в пруду всех подходивших к ним сынов Израиля и, возложив им руку на голову, отпускали грехи. Впечатление было такое, что чем больше людей крестилось, тем легче становилось окружающим и тем больше собиралось их вокруг апостолов, которые крестили также и женщин; со всех сторон слышались хвалебные псалмы, а люди обнимались, радостно пританцовывали, на их лицах можно было прочесть восторг, а взгляды их выражали радостное исступление. Так продолжалось до самого заката. Позже мне стало известно, что в этот день апостолы крестили три тысячи человек.

Они крестили всех евреев: и богатых, и бедных, и хромых, и нищих, и даже рабов. Их неистощимая сила распространялась на всех! Меня охватила печаль. Вернувшись домой еще до наступления сумерек, я размышлял о том, как легко было сынам Израиля получить прощение своих грехов, в том числе и тем, кто кричал в присутствии Понтия Пилата: «Распни его! Распни!»

В такой суматохе мне тоже, возможно, удалось бы, затесавшись в толпе, креститься, однако у меня не было никакого желания обманывать его посланников, и даже если бы они по недосмотру возложили бы руки на мою голову, подобное крещение ничего бы не стоило даже в моих собственных глазах.

На следующий день я все еще продолжал пребывать в том же подавленном состоянии, тогда как Мирина, занимаясь своими обычными делами в предоставленной нам комнате, вся сияла. Взглянув на меня, она обратила внимание на то, что, пока я лежал без сознания во дворе, во мне что-то изменилось. Суетность окружавшего мира больше меня не интересовала, и я как бы отрешился от него.

Несколько дней спустя наш хозяин Карантес зашел в комнату.

– Почему ты еще ничего не рассказывал о своей поездке в Галилею? – спросил он, уставившись на меня – Почему ты все время молчишь? Думаю, тебе хорошо известно, что здесь случилось немало новых чудес, в которых замешан этот назаретянин, смерть которого вызвала у тебя такой интерес. Его ученики вернулись и утверждают, что их раввин передал им небывалую магическую силу; они совращают народ, и теперь, чтобы присоединиться к ним, сыновья покидают своих отцов! Многие люди добровольно расстаются со своим имуществом, что свидетельствует об опасности их учения. Каждый день они богохульствуют в храме, ничуть не обращая внимание на синедрион; они собираются по домам, где происходят тайные и весьма подозрительные вещи. Среди самых почтенных сынов Израиля появились даже такие, которые заразились учением назаретянина и теперь признают его иудейским царем, чего от них не ожидал никто!

Что я мог сказать, что мне оставалось делать, дабы обрести Учителя? Ведь ничто не мешало мне сходить послушать Двенадцатерых! Ни Мирина, ни я даже рта не раскрыли в ответ.

– Так что же случилось? – спросил он, грустно покачав головой – Чего ты хочешь добиться, целыми днями просиживая в этой комнате, даже не сомкнув глаз?

Поразмыслив над этим вопросом, я грустно улыбнулся.

– Как знать: может, я и последую твоему совету, – произнес я – Построю дом и посажу деревья. Этот способ ничуть не хуже других, чтобы дождаться того, что должно свершиться? – И добавил со вздохом: – Особенно с тех пор, как я слежу за тем, чтобы не быть ни к чему чрезмерно привязанным в этом мире, тогда я смогу без сожаления оставить его!