Аромагия - Анна Орлова

- Приехали, - с облегчением выдохнул Петтер, затормозив возле «Уртехюс». Он как будто с трудом отцепил пальцы от руля и прикрыл глаза. На лбу у него выступила испарина, и к мокрой коже прилип темный чубчик.

И, каюсь, удержаться я не смогла: сняла перепачканные перчатки, вынула платок и аккуратно промокнула лоб юноши.

Темно-карие глаза тут же широко распахнулись.

- Госпожа Мирра? – Петтер говорил тихо, едва шевеля губами, словно боялся спугнуть севшую на ладонь бабочку.

- Спасибо вам, Петтер, - проговорила я, не торопясь убирать руку. В конце концов, мне это ничего не стоило, а для него значило так много.

- За что? – он так удивился, что повысил голос.

- За хороший пример! – серьезно ответила я. – Знаете, в последнее время я совсем раскисла. Опустила руки, смирилась. Думала, что нужно спасти сына, а дальше... Все равно. - Я помолчала и закончила с улыбкой: - А вы напомнили мне, что любого противника можно победить. Главное – не сдаваться. Спасибо вам за это, правда, спасибо!

Петтер не выдержал: обеими руками прижал мою ладонь к своему лицу, коснулся нежной кожи обветренными губами.

- Госпожа моя, - шепнул он жарко. Глаза его блестели ярко, лихорадочно, а от медового аромата жасмина кружилась голова.

- Петтер, не сходите с ума, - попросила я, с трудом унимая колотящееся сердце. Не каменная же я, в конце концов! – Отпустите, мне пора.

Что, если нас кто-нибудь увидит? Нежная сцена в автомобиле под окнами дома мужа, с его же собственным ординарцем – что может быть нелепее?

Петтер улыбнулся странно, без возражений отпуская мою руку.

И только когда я взялась за ручку двери, ответил тихо:

- Уже.

- Что? – думая, что ослышалась, обернулась я.

- Уже сошел, - объяснил Петтер спокойно. – Давно.

- Подождите, сейчас я принесу мазь для вашей ноги! – только и ответила я.

Что тут еще скажешь?

«Уртехюс» казался темным и заброшенным. Брошенные прихватки, невымытая кастрюлька из-под мыла, грязные склянки в раковине. Запах трав, к которому привыкаешь настолько, что почти не замечаешь. Все знакомо - от щербинки в полу до легкого сквозняка из оконной щели. Знакомо, но уже немножко чуждо. «Уртехюс» будто чувствовал, что я уезжаю, и смирился с этим.

Встряхнув головой в тщетной надежде избавиться от дурных мыслей, я принялась разыскивать мазь от ушибов, что из-за беспорядка оказалось задачей непростой.

Искомая склянка нашлась, разумеется, совсем не там, где ей полагалось быть.

Я отвинтила крышку, вдохнула аромат арники, календулы и мирры – густой, смолисто-травяной, с отчетливой лекарственной горечью...

И замерла на мгновение, прикрыв глаза.

Странное чувство – как будто вся моя жизнь становится похожей на старый снимок. Полустертый, поблекший от времени...

Уже на выходе взглянула на себя в зеркало и поразилась. Я ли это? Широко распахнутые глаза сверкают каким-то отчаянным огнем, щеки горят, губы алеют... Надо думать, стычка с драконом разбудила во мне что-то первобытное. Неудивительно, что Петтер глаз не мог отвести!

Передо мной как воочию возник Петтер: расширенные темные глаза, обветренные губы, тень щетины на смуглых щеках. И терпкий сухой аромат ветивера, чья едва уловимая горечь оттенена тягучей сладостью жасмина. Мне вдруг захотелось уткнуться носом в грудь юноши и нырнуть в его запах, в непрозрачную и беспокойную пучину ветивера...

В самом деле, почему нет? Я боялась, что Ингольв сломает жизнь Петтеру. А ведь это уже произошло - мой благоверный вовлек его в темную историю с заговором, а значит, их обоих ждет суд. Так что терять Петтеру уже нечего...

Я вспомнила его спокойное: «Уже сошел!» и прижала ладони к горящим щекам. Боги, милосердные мои боги, о чем я думаю?!

«Немедленно подумай о чем-то серьезном! – велела я себе. – Скажем, о Валериане».

Меня кольнул острый стыд: увлекшись бурными событиями, я совсем позабыла об остальном. Наверное, я очень плохая мать, а уж о том, какая я плохая жена, муж и свекор твердят мне регулярно.

Больше никаких посиделок вдвоем с Петтером, никаких разговоров и откровений. Хватит, пока еще можно остановиться!

Схватив склянку с мазью, я выскочила из «Уртехюс».

Петтер ждал меня у автомобиля, неловко опираясь на распахнутую дверцу, - темное пятно среди белого безмолвия улицы. Лишь вдалеке возился дворник, с задорной песней орудующий лопатой.

Петтер улыбнулся так светло и радостно, что у меня защемило сердце. Нужно немедленно привести его в чувство. В конце концов, сейчас ему отправляться на службу, а Ингольв не слепой и вполне способен сделать выводы.

- Возьмите! – велела я сухо, протягивая баночку Петтеру. – Нужно мазать пострадавшее место минимум дважды в день. И передайте Ингольву, что в ближайшие два-три дня вам нужно поберечь ногу.

Юноша кивнул, явно удивленный столь резкой переменой в моем отношении.

- Спасибо за заботу, госпожа Мирра! – серьезно сказал он, улыбаясь уголками губ. Такой юный, такой нескладный в своей форме... Его окутывал теплый, фруктово-сладкий аромат мандарина.

А я вдруг поняла, насколько важен был для него этот пустячный знак внимания.

- Не за что, - холодно откликнулась я. – Думаю, вам пора.

На лице Петтера промелькнуло недоумение, потом он прикусил губу и будто замкнулся. Коротко поклонился и неуклюже полез в салон.

- До свидания, госпожа Мирра! – на меня Петтер не смотрел, только пряно-сладкий аромат аниса выдавал его почти детскую обиду.

- Петтер! – я чуть повысила голос. – Прекратите. Вы не в том состоянии, чтобы ехать самому. Вызовите кэб или идите в дом!

- Спасибо за заботу! – а вот теперь это прозвучало ядовито. Его душила холодная полынная горечь. – Я сам справлюсь.

- Петтер!

Юноша, не слушая, рывком тронул автомобиль с места.

Я в сердцах помянула йотуна (хорошо, что бабушка не слышит!) и направилась к «Уртехюс». На душе было мерзко, а на языке чувствовался металлический привкус. Намеренно и расчетливо обижать влюбленного юношу, видеть, как на лице его нежность сменяется болью – это было невыносимо. А иначе нельзя...

Чтобы хоть как-то отвлечься от невеселых дум, я принялась составлять новые рецепты. Уселась в кресло со стопкой книг, перечнем всех имеющихся у меня ингредиентов, а также тетрадью и карандашом. Прикидывать, какие масла лучше взять, высчитывать пропорции и пытаться представить, как все это будет пахнуть в итоге... Занятие это всегда меня завораживало, но сегодня я то и дело ловила себя на том, что вместо названий трав вывожу какие-то бессмысленные загогулины.

Раздраженно отбросив карандаш, я принялась за дела попроще: поставить тинктуру[43] ванили; процедить уже настоявшиеся экстракты солодки, липы и ромашки; измельчить масло какао – незаменимое средство при кашле – и расфасовать его в одинаковые пакетики.

За последним занятием меня и застал стук в дверь. Дверь сразу распахнулась, явив господина, пропорции которого («поперек себя шире»), равно как и блестящая лысина, ничуть не мешали его жизнерадостности.

- Госпожа Мирра! – воскликнул толстячок, буквально лучась улыбкой. – Как же я рад, безмерно рад вас видеть!

При этом он прижал пухлую ручку к груди, беззастенчиво обшаривая меня глазами.

- Здравствуйте, господин Льётольв, - улыбнулась я, убирая весы. Обижаться на любвеобильного интенданта (а именно такую должность занимал господин Льётольв в гарнизоне Ингойи) было нелепо. – Присаживайтесь. Чай, кофе?

«Вас!» - горело в его масленом взгляде.

- Кофе! – господин Льётольв развалился на диванчике, а я принялась варить напиток, даже спиной ощущая его раздевающий взгляд. И запах – почти наркотическая сладость шоколада, карамельный иланг-иланг, пряный кардамон и многослойная, густая и теплая ваниль. Надо признать, господин Льётольв (вот уж кому не подходило имя «Ужаса волк»!) умел наслаждаться жизнью.

- Что привело вас ко мне? – поинтересовалась я, подавая посетителю кофе.

Господин Льётольв как бы невзначай погладил меня по руке, но я сделала вид, что ничего не заметила, только отсела подальше.

- Любовь! – так сладострастно вздохнул он, что я вздернула брови. Заметив мое удивление, он отмахнулся: - Ах, не к вам! – и тут же спохватился. – Госпожа Мирра, вы царица моего сердца и снитесь мне каждую ночь! Верите?

Он подался ко мне, едва не свалив чашку.

- Верю, - согласилась я. – Хотите, я дам вам отличное снотворное? Чтобы вам больше не снились всякие глупости.

Господин Льётольв рассмеялся, поднимая руки в шутливом жесте.

- Сдаюсь, сдаюсь, госпожа Мирра! Ваша добродетель непоколебима, преклоняюсь!

Я согласно наклонила голову, поспешно отгоняя неуместные воспоминания. Не так уж она непоколебима...

- Вы пришли ко мне, чтобы... – напомнила я.

- Ах, да! – господин Льётольв посерьезнел. – Я пришел, чтобы воздать должное любви!

Оставалось только вздохнуть. В конце концов выяснилось, что интендант намеревался подарить всем своим нынешним возлюбленным по флакону духов. Будущих обладательниц эксклюзивных благовоний оказалось пять, так что обсуждение желаемых ароматов растянулось надолго.