Афанасий Фет - Михаил Сергеевич Макеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И на этом пути он часто добивался успеха. Так произошло с пожилым крестьянином, который требовал от него развести его дочь с мужем на том основании, что муж заставляет её доить корову и выполнять другие домашние и сельскохозяйственные работы, к которым дома она не привыкла. Фет не смутился тем, что формально ситуация не подлежала его юрисдикции:
«— Муж тебе завёл корову, а ты это называешь мученьем. Если тебя отец ни до чего не допускал, тем хуже; а ты должна слушаться мужа, а не отца, который ходит да тебя смущает.
— От него-то вся и беда! — воскликнул парень.
— А ты зачем его к себе пускаешь? Гони его вон!
— Как! Меня-то?
— Известно, тебя-то!
— Как же это так?
— Кулаком по шее! Ты отдал добровольно дочь в чужой дом, а в чужой дом можно ходить, только угождая хозяину, а супротивника закон дозволяет наладить в шею. Поэтому в последний раз говорю вам: не желаете ли подобру-поздорову помириться?
— Меня, — снова восклицает молодая, — куда угодно, но только не с ним жить.
— Это, матушка, дело твоё! Я вызвал вас только для мировой, а то дело ваше крестьянское, и я его сейчас же передам на волостной суд. А ты знаешь, что там непокорных баб дерут, и помяни моё слово, что тебя в следующее же воскресенье отлично высекут. Так вот либо миритесь хоть на время, либо передам ваше дело на волость.
Последовала мировая. А месяца через полтора бывшая у нас в гостях помещица О-ва сказала мне: “А уж как вас столяр с молодою женою благодарят! как голубки живут”»462.
Здесь Фет счёл своей задачей не внедрение в головы крестьян идеи о человеческом достоинстве и правах женщины, а сохранение семьи — важнейшей опоры и ценности народной жизни, и, не смущаясь, прибегнул к угрозе телесными наказаниями, считая их тоже частью крестьянской жизни, которую он менять не уполномочен. Впрочем, сторонником наказаний Фет уже выступал в своей публицистике и продолжал настаивать, что страх перед ними — вполне благодетельное воспитательное средство. В статье «Отголосок сельского судьи» (сентябрь 1874 года) он резюмировал свой опыт: «Кабинетные люди легко поддаются психологической потребности всё обобщать. Нередко раздаётся фраза: никакие меры наказаний не уменьшают зла. Жизнь не оправдывает таких обобщений, показывая на опыте, что иные преступления не уступают наказаниям, но зато другие видимо состоят с ним в обратной пропорции»463.
Больше его беспокоили, так сказать, технические проблемы. Прежде всего Фет не раз жаловался в своих воспоминаниях на трудности в производстве следствия: под рукой у мирового судьи нет полиции, он не имеет возможности собирать улики, часто сталкивается с тем, что крестьяне, в том числе подкупленные водкой старосты и старшины, покрывают воров, поэтому ему приходилось прибегать к хитрости, к запутыванию лжесвидетелей.
Но и такими случаями Фет гордился — для него они были возможностью применить логику, смекалку, доказательством его способности распутывать такие задачки, которые впоследствии были доступны разве что Шерлоку Холмсу: «У ночевавших около постоялого двора подвод утром оказались украденными все железные шворни[32], и обвинялся крестьянин, известный во всей деревне тем, что был нечист на руку. Хотя я в свою очередь считал его повыдергавшим шворни, но за полным отсутствием улик находил невозможным посадить его в острог. При подробном расспросе свидетелей-односельчан я случайно узнал, что обвиняемый несколько дней тому назад нанял у соседнего крестьянина амбар и засыпал в нём закром своим овсом. Ввиду такого известия я отсрочил на два дня заседание и предписал волостному старшине перемерить самым тщательным образом весь овёс в наёмном закроме крестьянина. На другой день старшина донёс, что на дне закрома отысканы все шесть шворней, которые и представлены на суд в виде вещественных доказательств. Обвиняемый в краже сознался»464.
Фету помогала способность видеть истину «синтетически», взглядом художника: «Привыкший некогда, в должности полкового адъютанта, сразу определять по окладу лица, цвету волос и росту, в какой эскадрон должен поступить вновь прибывший рекрут, я, и будучи судьёй, до известной степени судил о нравственности обвиняемого по его наружности». И такой «синтетический» подход часто оказывался эффективным: «Однажды соседний сельский староста заявил мне жалобу на кражу у него двух чёрных овец односельчанином Куряткиным. Насколько стройный, молодой и степенный сельский староста произвёл на меня приятное впечатление, напоминая смуглой кудрявой головою Ивановского Иоанна, настолько же отталкивающе подействовал на меня рыжеватый с проседью, сутулый до горбатости, обвиняемый Куряткин, с своими бегающими зеленоватыми глазами»465. Он-то и оказался преступником, причём одним из самых опасных из тех, что попадали в мировой суд.
Случались у Фета и неудачи, когда не находилось никаких средств наказать виновного; были проблемы, связанные с нехваткой средств принуждения наказанных к уплате штрафа или неустойки. Попытка участия в экономическом споре между подрядчиком и строителями Орловско-Елецкой железной дороги (Фет считал, что правота была на стороне подрядчика) провалилась, поскольку невозможно было принудить рабочих выполнять договор, заключённый при его участии, — все они разбежались. Свои претензии к институту мировых судей, соображения о его важной воспитательной функции и предложения по расширению полномочий Фет изложил в статье «Отголосок сельского судьи», напечатанной в девятой книжке «Русского вестника» за 1874 год. Резюмируя свой опыт, Фет признаёт «полную непригодность мировых учреждений в сельском быту». Возможно, так и было; не случайно в 1889 году большинство мировых судов в России было ликвидировано. Однако в другом, едва ли не более важном отношении Фет, несомненно, считал свой опыт успешным — он показал его правоту в главном, в том, что люди, подобные ему, могут взять на себя правосудие — важнейший институт, на котором зиждятся стабильность и спокойствие государства.
Другая ситуация, в которой Фет выказал способность решать общественные проблемы, — неурожаи 1866—1867 годов в Мценском уезде и последовавший за ними голод. Решив оказать помощь, Фет приступил к делу очень энергично: писал в газеты, устроил в артистическом клубе литературный вечер в пользу голодающих, в котором участвовали знаменитые актёры Пров Садовский, Екатерина
