Вера. Надежда. Любовь? (СИ) - Мариям ПаТо

— Какой?

— Дед хочет, чтобы ты выносила ребенка и родила, — хмуро выдал Марк, видимо, решив, что это должен он скачать мне. — Если я свяжу себя с тобой после аборта, я не смогу иметь детей. Для наследников это опасно. Нам не позволят быть друг с другом. Но он понимает, что я не соглашусь тебя отпустить. Поэтому хотел, чтобы ты родила.

— Я тогда умру, да?

— Не обязательно. Но вероятность будет очень высока. Я считаю, что вы должны это знать, госпожа. Это ваша жизнь, решение принимать только вам.

Он снова чуть поклонился, а я…

Все замерло внутри.

— Вера? — позвал Марк.

— Мне… Мне нужно побыть одной.

Я встала и просто побрела куда-то.

Глава 87. Вера

Бродила долго. Хотелось уединиться так, чтобы никто не нашел. Чтобы можно было покричать, поплакать. И высказать всем все, что я думаю.

Как же я устала от этого мира. Почему я просто не умерла и не отправилась на перерождение. Было бы намного проще.

Только начинаешь верить, что все начинает налаживаться, что все не так плохо как снова какая-то дичь начинала происходить. И все хуже и хуже.

Села прямо на землю под одним из своеобразных деревьев этого мира. Чем-то оно привлекло, напомнив мне иву.

Как же все это сложно.

Меня никогда не примут тут. И своей я никогда не стану.

Я хотела, хотела стать своей. Ведь я не хотела оказаться тут. Не хотела, чтобы так было.

Но я лишь разменная монет.

И всегда для них буду чужой. Смертной, на которую им приходится тратить время и силы.

Сир Лорах и Гаара, которым я хотела доверять, которых я хотела полюбить, просто показывали это.

На то, чтобы стать для них своей, можно даже не надеяться.

Снова захотелось плакать, в носу щипало, но я старалась успокоиться. Может я из-за залета такой плаксой стала?

Вроде из-за гормональных перестроек возможно такое…

Попытки ухватиться за рациональность, чтобы успокоиться, не увенчались успехом.

Боги, за что вы меня так ненавидите? Все, что невозможно — все собрала.

Взвыла в голос, выплескивая все эмоции, которые роились внутри, а после уткнулась в колени лбом.

Так хотелось, чтобы все это было бредом, сном… Чтобы я очнулась дома, да хоть в больнице…

Представила, что я очнулась после комы в больнице, как родители рады…

Но явно этого не могло случиться. Я четко ощущала, что мое тело дома мертво.

Зря Марк и Баал не дали разбиться. Все было бы намного проще.

Всем.

Рядом раздался хруст и ощутила, как кто-то сел тоже под мое дерево.

— Ты как?

Это был Марк.

В груди что-то дернулось от радости, что он не послушал меня, не дал быть одной.

Улыбнулась. Но немного повредничать захотелось.

— Я же просила дать побыть одной, — голос предстальски задрожал.

— Говорил же, одна ты больше не будешь. И не нужно, — в его голосе была теплота и забота, которые откликались во мне, немного успокаивая. — Уже что-то решила?

— Неа, — подняла голову и посмотрела на крону деревьев. — Я понятия не имею, что будет правильно. Особенно учитывая мое максимально традиционное воспитание и многодетную семью. Хотя, логика подсказывает, что надо себя беречь и не рисковать. Но какая-то часть меня, мечтавшая о ребенке — против. Знаешь, я всегда хотела такую же семью, как у родителей. Чтобы было много детей. Просто не хотела торопиться. Мама с папой всегда говорили, что девочка должна сначала чего-то добиться. А теперь…

— Вера… Все будет так, как ты захочешь….

Молча пожала плечами. Хоть он и явно сел с другой стороны дерева, поняла, что Марк все видел. Или ощущал. Не знаю.

Посидели в тишине. Тут было хорошо. Дышалось легко. И хоть какая-то иллюзия свободы была.

Слезы высохли, оставив неприятные дорожки, которые чесались. Но сил что-то делать не было. Просто сидела. И даже не думала.

— Это любимое дерево мамы, — неожиданно заговорил он. — Мне братья рассказывали. Они часто приходила сюда отдохнуть, приводила их, чтобы поиграть, рассказать сказки. Со мной тоже, но я не помню почти. Удивлен, что нашел тебя тут.

От его слов пробежали мурашки по телу.

Такое совпадение. Совпадение ли?

— Вера, у тебя еще есть несколько дней. Ты ушла… Мы не успели сказать. Есть время подумать. Хорошо?

Кивнула.

Слов не было.

Марка же явно прорвало на поговорить..

— Не знаю, нужно ли тебе это… Но я хочу, чтобы ты жила. И я готов пойти хоть против всего мира, всех миров и богов, чтобы быть с тобой. Это не просто слова.

Непрошенные слезы потекли по щекам, а я закусила губу, чтобы не выдать всхлип.

Когда-то мама сказала, что любящий мужчина всегда выбирает женщину в таких ситуациях. А вот женщина…

Кажется, я знаю, что выберу. Ведь шанс же есть. Надо будет просто его повысить.

— Марк, мне очень страшно, — проговорила я.

Мужчина сразу же оказался рядом и сгреб меня в охапку. Уткнувшись в его грудь позволила расплакаться.

Он гладил меня по спине, целовал, качал на руках, как ребенка.

Страх, тяжесть решения, истерика — все сделало свое дело и я вырубилась.

Проснулась глубокой ночью в нашей спальне в его объятиях.

И было четкое осознание, что я приняла решение.

Пыталась уснуть, но сон не шел. Поэтому осторожно вылезла из под руки Марка и, сходив в ванную, чтобы освежиться, пошла на улицу.

Прохладный ночной воздух вызвал мурашки, но я не стала возвращаться за накидкой. Надо дать мозгам возможность проветриться.

Местная луна светила ярко, от чего я спокойно могла пройтись по дворику.

Оказалось, я не одна такая полуночница. Чуть приблизившись, поняла, что на лавочке, любуясь звездами, сидел сир Лорах.

Надеясь, что меня не заметил он, попятилась, но зря.

— Иди сюда, — тихо позвал он, но в ночной тишине его голос был хорошо слышен даже с большого расстояния.

Спорить не стала, поэтому осторожно приблизилась к нему.

Мужчина был в человеческом облике.

Стоило подойти, он чуть подвинулся, давая мне больше свободного места.

Села, чуть поежившись от прохладного дерева.

— Ну и зачем мерзнешь? Заболеешь, Марки нам всем житья не даст… — он щелкнул пальцами и на плечи мне опустился теплый плед, словно его только сняли с батареи.

— Спасибо…

Вот и как этот шад может быть таким разным? То орет, то вот заботится…

Хотя, не обо мне. За Марка переживает…

— Сильно сердишься на меня? — спросил он, снова повернувшись к небу.

— Я не сержусь на вас.

Ответ был максимально честный. Я