Хроники Пустоши (сборник) - Андрей Левицкий

Не опуская автомата, Дерюжка спрыгнул. Сзади в проеме показался Захар.

Из-за кабины вышел Макота. При виде хозяина молодой бандит тихо вскрикнул: с ног до головы тот был залит кровью, она стекала по лицу, по одежде, капала даже с кончика носа. Но ведь не его это кровь, ведь вон как хозяин спокойно идет, не шатается, руки-ноги целы… Как так: кровь есть, а трупов нет?

Дерюжка, отступив от «Панча», оглянулся. Взгляд скользнул к крыше кузова… Его замутило, бандит схватился за горло и побыстрее отвернулся. И решил, что самоход он отмывать ни за что не будет, пусть вон Стопор этим займется, угрюмому заике все нипочем.

Макота ухмыльнулся – зубы на темно-красном лице ярко блеснули в утреннем свете – и шагнул к здоровенному кочевнику, который перестал кланяться и замер на коленях, обратив к атаману перекошенную от страха рожу. В черные волосы были вплетены перья – они украшали шевелюры всех кочевников, но у этого красавца их было особенно много.

– Ты! – рявкнул Макота, ткнув пальцем в смуглую грудь. От пальца разлетелись красные брызги. – Язык наш знаешь? Ну, нормальных людей, вроде меня? Умеешь по-нашенскому говорить, спрашиваю?

– Уме-эу, – протянул здоровяк, неестественно гримасничая и так растягивая губы, что сразу стало ясно: говорить на языке «нормальных людей» ему доводилось нечасто.

– Умный, стало быть? – Макота резко нагнулся к нему. Кочевник отпрянул, сжавшись от страха. Вой со всех сторон прекратился, остальные людоеды перестали кланяться, наблюдая за происходящим.

– Ты, что ли, вождь? – спросил Макота.

– Не-э… Вождь мертвый. Убил ты.

– Я? – удивился атаман и оглянулся на крышу «Панча». – А это, что ли, один из тех двоих? Но они ж, слышь, молодые вроде и без перьев почти были. Или ты о том старикане с рожей разукрашенной, который за машиной валяется? Не, то шаман, я точно знаю.

– Не-э. Ты! – здоровяк показал на атамана, потом на Дерюжку, на спрыгнувшего вслед за ним Стопора, на Захара, маячившего в кабине. – Ты! Ты! Ты! Все-э убил!

– Не понял! – нахмурился атаман.

– Раньше-э было, – жутко гримасничая, морща лоб, то надувая, то втягивая щеки, выдавил из себя кочевник. – Много ночи прошла… Много дня… Возле большой железный гора убить вождь. Ты, ты, ты убить! И вождя и других! Теперь я – вожак!

Макота с Дерюжкой переглянулись, разом сообразив: это то самое племя, которое напало на банду возле Корабля!

– Вот те на… – протянул молодой. – Так эта… вы че, следом за нами шли?

– Не-э за вами, – замотал головой здоровяк. – Так шли. Еда искать: катрана, кальмарка, краба. След увидеть. По след потом шли.

– Стоп, это значит и Така с вами?! – понял вдруг Макота. – Где он?! Сюда его ведите!

– Не-эт Така! Не-эт! Идти… бежать стал! Бежать от нам! Мы хотеть бить-убивать Така, плохой добыча Така нашел! Плохой добыча – сильный – вождя убил, много других убил…

– А, сучий потрох! – догадался Макота. – Слышь, молодой, понял, что случилось? Мы их тогда потрепали хорошо и в Корабль убрались, и они Таку за то, что наводку плохую дал, хотели порешить, вот он и сбег. Малый, тебя как звать?

«Малый», который, если бы выпрямился во весь рост, стал бы головы на две выше атамана, подобострастно сгорбился и пробубнил:

– Вышиба моя. Вышиба.

– Ага… Ну так что, Вышиба, что мне дальше с тобой делать? – Макота вскинул над головой руку, включив светопилу, и свистящий синий круг засиял над его головой. – Со всеми вами, а?!

Многоголосый вой понесся со всех сторон, дикари снова принялись биться лбами об ил, а Вышиба повалился лицом вниз, ползком подобрался к атаману, обнял за ноги и заскулил:

– Не убивать, не убивать! Вышиба служить демону огня! Вышиба верно служить! Все служить демону! Не убивать!

Крючок сидел в дверях гондолы, свесив ноги. Белые бинты были видны издалека в ночной темени. Подойдя ближе, Туран разглядел, что лопоухий вооружен теми же пистолетами, которые были при нем, когда его в беспамятстве доставили на борт.

Они принялись поднимать канистры. Крючок поднялся и стал помогать.

Макс не было видно, но лопоухий держался так спокойно, невозмутимо, что Ставро смолчал, хотя Туран видел: бородач недоволен присутствием на «Крафте» вооруженного чужака. Он и на Белоруса-то до сих пор глядел с подозрением.

– Ты уже в порядке? – спросил Туран, когда Крючок посторонился в дверях.

– Ну.

– Где Макс?

– Женщина? Там.

Знаток сидела в рубке и по-прежнему возилась с находками. Белорус оказался прав – прическу она привела в порядок. Ставро сразу велел рыжему заливать топливо в бак «Крафта», заметив, что теперь горючего хватит до самой Ямы, а уж после они смогут отправиться к Херсон-Граду.

Потом хозяин термоплана обратился к Крючку:

– Кто тебе оружие дал?

– Взял. Мое же. Можешь забрать.

– Туран, возьми пистолеты, – распорядился Ставро и снова обернулся к лопоухому. – А тебе, думаю, самое время рассказать, кто ты такой.

– Он все знает, – Крючок кивнул на Турана. – Крючком меня звать. Пойду я, прилягу, муторно еще. Позовете, если что.

Белорус крикнул, что закончил, и Ставро врубил двигатель. Когда они отцепили швартовочный крюк от ржавого остова, термоплан поплыл над черной пустыней. Двигатель работал ровно и мерно, «Крафт» стал набирать высоту. Решив, что они достаточно высоко, Ставридес повернулся к Знатоку.

– Макс, почему ты отдала оружие этому человеку?

Женщина пожала плечами.

– Было опасно, вы стреляли, кричали. Кто-то должен стеречь вход, а я не люблю оружие, ты знаешь.

Бородач кивнул – он и не ждал, что ответ Макс ему понравится. Молчание начало затягиваться… Наконец Ставридес сказал Турану, чтоб привел Крючка. Тот явился – невозмутимый, как и прежде. Сел в углу, скрестил ноги. В рубке стало тесно, и Туран отлично понимал, почему Ставро недоволен: он привык к одиночеству, ему не по себе, когда на его «Крафте» такая толпа.

Поэтому Туран заговорил первый:

– Крючок, расскажи о себе. Я за тебя поручился, дал слово, что ты свой… Теперь расскажи.

– Зря.

– Что?

– Зря поручился.

– Я считаю, что не зря. Как ты попал в банду?

Крючок запрокинул в голову и, глядя в потолок, ровным голосом, будто ни к кому не обращаясь, заговорил:

– Мы караваны охраняли, мы с братом. Макота на караван напал, захватил. Будете, говорит, теперь со мной. Караван теперь мой, и вы при нем – тоже мои. Геда ему в лицо плюнул. И Макота его убил. В глаз ему выстрелил. А я… Мне страшно было. И я пошел под Макоту. Стал дурь жевать, так легче. Макота, он… чего хочет, всегда получает. Всех подчиняет. Потом Туран – он как Геда, не сдался. Раз убегал, два… Геду мне напомнил. И я решил: не буду больше Макоту слушать. Вот и все.