Тайная игра - Анастасия Юрьевна Воскресенская

Лео взял черпак на длинной ручке, подозвал из целехонькой зеркальной горки чистую фарфоровую чашку и налил себе из котла глоток отвара. В котле могло вариться что угодно, любое зелье, но сейчас там был просто чай. Душица, чабрец, мята, неведомо откуда добытые листья и ягоды земляники.

Ллувеллин пошевелился.

– У нее был сын? Откуда ты знаешь? Он сам сказал?

– Его тульпа сказала.

– У него есть тульпа? Воплощенная?

– Даже две.

– Сколько ему?

– Шестнадцать.

Ллувеллин присвистнул. Опять долгая пауза.

Годы считает, похоже. Считай, считай, сын змеи. Лео осторожно выдохнул.

– Значит, Ассунта прятала его, – пробормотал Артур очень тихо. – И от своих прятала. Я не знал.

– Ее полное право, – сказал Лео, качая в чашке ароматный отвар. – Теперь ты знаешь.

– Шестнадцать лет. Две тульпы. У бедной Анны ни одной не было в семнадцать.

Лео поднял глаза на Ллувеллина – тот стоял к нему спиной, опершись о подоконник. Ага, вот и хвост, и потолще, чем змеиный. Вполне себе драконий хвост. Как же без хвоста потомку Мелюзины? И без ядовитых зубов.

– Беласко будет локти кусать, когда узнает, что его фактотум провалил дело, – выговорил Лео, стараясь не слушать лепет совести, – и что мне больше не к кому было обратиться. Но разве я могу отдать истинного мага, хоть и очень юного, Мануэлю де Лериде? Знаешь, что он с мальчиком сделает?

– Знаю, – сквозь зубы процедил Артур, – то же, что сделал с его матерью.

Ах, вот где причины маниакальной ненависти. Лео подлил масла:

– Для начала он уничтожит тульп. Отрежет их от сознания хоста, а то, что от хоста останется, можно будет уже спокойно сдавать в какое-нибудь благотворительное учреждение. Насколько я знаю, у Ассунты хватило сил не позволить сделать такое с собой. Но ее сын…

Ллувеллин коротко хохотнул и обернулся:

– Ну и циничная же ты тварь, дружок, а? Беласко, помнится, жаловался, что у него племянник – рохля прекраснодушная, бессмысленная. Что ж, могу его поздравить с достойным громкой фамилии родичем. Ловко же ты продаешь своего подопечного.

– Не продаю, а хочу спасти. Честно, Артур. Хочу вытащить его из школы. Ради этого я поторгуюсь и с инквизитором. Но начал все-таки с тебя. Лучше пусть он будет у тебя, чем в палате душевнобольных.

Ллувеллин хмыкнул.

– Хорошенького ты обо мне мнения. В жизни никого не заставлял плясать под свою дудку. Кто хотел – тот плясал, кто не хочет, – он дернул подбородком, – тому скатертью дорога. Куда парень… как ты сказал? Рафаэль?

– Рафаэль. Но ему, кажется, больше нравится Эмери.

– Куда Эмери пожелает, туда и отправлю. Захочет к Белому Льву – отправлю к Белому Льву. Захочет остаться со мной – останется.

– Вот это другой разговор. – Лео отставил чашку, – Я рад, что не дошло до торговли. Смотри, нужно, чтобы ты со своими людьми был у школы в оговоренное время, отвлек Санкта Веритас, а я выведу мальчика…

Глава 16

– Молодой человек, ваши документы.

Какой-то дурной сон. Лео обернулся, моргая – дорогу назад, на улицу, загородили двое эмэновцев в серых шинелях.

– Младший лейтенант Богумил Мицкевич, – представился один из них, и Лео его узнал.

– Я вас помню, лейтенант, а вы меня нет? Я учитель истории. Что-то стряслось в школе? Неужели опять убийство?

– Покажите документы, – настаивал эмэновец, и Лео послушно достал паспорт.

Вернулся в школу он уже засветло – пока договаривались с Ллувеллином, пока спорили, пока сошлись на более-менее приемлемом для обоих компромиссе, наступило утро.

Один из парней Артура подкинул Лео до канала, а дальше он уже шел пешком. Санкта Веритас по дороге не встретились, хоть Лео и заготовил какую-то дурацкую легенду, мол, ночевал у девушки. Инквизиция сняла оцепление.

Зато за воротами школы обнаружился Надзор.

– Все в порядке, – Эмэновец отдал паспорт, – Проходите, господин Грис.

– Что все-таки случилось? Хольцера вернули? Он же…

– Да нормально все с вашим Хольцером, – махнул рукой эмэновец. – Что с ним сделается, вернули. Однако рассадник всякой малефикарской дряни тут все же имеет место. Самовоспроизводящийся. Идите прямо во двор, там увидите.

Карты, догадался Лео, шагая по раскисшему снегу и стараясь не наступать в лужи. Надзор приехал за картами. Кассий, умница, не стал корчить невинность и выбрал меньшее из зол – рассказал Хартману о картах. Правильно. Надзорским псам надо было бросить кость, тем более с картами они уже воевали.

Только шиш они найдут эти карты, мы же с Бьянкой их перепрятали.

Во дворе, под галереей, соединяющей интернат и учебное здание, столпились все обитатели школы второй ступени: и подростки, и учителя, и обслуживающий персонал. На некотором отдалении, под деревьями, топтались несколько инквизиторов. В том числе де Лерида и падре Жасан. Все смотрели в распахнутые двери мастерских, где Надзор проводил обыск.

Перед мастерскими, понурившись и опираясь на плечо бледной стиснувшей зубы жены, стоял Отто Нойманн. Вид у него был такой, словно его вот-вот стошнит. Возле трудовиков переминались и угрюмо рассматривали землю двое парней: Фран Головач и Карл Дюсли.

За их спинами топтался перекошенный, злой и красный, как свекла, Фоули. Майор же Хартман, сцепив руки за спиной, наблюдал суету без малейшего волнения. Кассий застыл рядом и вольно или невольно скопировал его позу.

Лео почувствовал чей-то взгляд, обернулся и встретился глазами с Мануэлем. Тот некоторое время смотрел на него то ли криво усмехаясь, то ли недовольно морщась, а потом отвернулся. Знает, что его ночью не было в школе, понял Лео. Ну и что? Сам-то где бродил?

Группа девочек взволнованно перешептывалась. Доменика Энтен тянула шею, то и дело приподнимаясь на цыпочки. Волнуется. А где Бьянка?

Лео огляделся. Бьянка стояла в стороне набычившись и зыркала исподлобья. Ее круглая золотистая голова светилась на фоне почерневших кирпичных стен, как фонарик. Пусть сама соображает, говорить о картах или нет.

– Лео… господин Грис, – кто-то подергал за рукав. Это падре подобрался сзади, лицо у него было встревоженное, он хмурил широкие брови, поглядывал по сторонам, словно не хотел, чтобы его услышали посторонние. – Лео, нам все-таки надо поговорить. Два слова.

– Что такое, падре Кресенте?

– Давайте отойдем.

Мануэль снова, прищурясь, смотрел на Лео над макушкой куратора, а тот протирал платочком золотые очки и что-то втолковывал двум своим офицерам. Мануэль тоже явно хотел о чем-то поговорить.

– Чуть позже, – шепнул Лео, – инквизитор на нас смотрит.

Падре вздохнул и остался стоять рядом, зябко обхватив себя за плечи. Он даже пальто не накинул и явно