Тонкая работа - Сара Уотерс

— Что? — сказала я. — Нет.

— Наверное, деревья там стоят все зеленые.

— Не знаю. Я не знаю. Я никогда их не видела.

— Кто же ваши родные?

Здоровяк дошел до окна, развернулся и встал, скрестив руки на груди.

Я снова вытянула вверх руку, потом вдруг опустила.

— Воры — мои родные, — сказала я упавшим голосом.

— Фи! — скривились дамы. — Странная какая девушка...

Однако женщина, сидевшая рядом, склонилась ко мне.

— Забрали имущество? — спросила шепотом. — У меня тоже. Но посмотрите сюда. — Она показала мне кольцо, висевшее у нее на шее на цепочке. Оно было позолоченное, и в нем не хватало камней. — Вот мой капитал, — сказала она. — Мой неприкосновенный запас. — И, сунув кольцо обратно за воротник, кивнула. — Все остальное сестры забрали. Но этого они не получат! Никогда!

Больше я ни с кем не заговаривала. Когда обед подошел к концу, сестры вывели нас в сад, и мы походили там примерно час. Сад был со всех сторон огорожен стеной, в ней были ворота, запертые, конечно, но сквозь решетку видна другая часть парка, примыкавшая к дому. Там множество деревьев, некоторые росли почти у самой парковой ограды. Я приметила это. По деревьям лазить я не умела — не довелось, но, может, это не так уж сложно? Если забраться на очень высокую ветку и спрыгнуть вниз, рискуя переломать ноги, что ж, если это поможет убежать, я готова.

Если только миссис Саксби не заберет меня раньше.

Но, подумала я, можно все-таки договориться с доктором Кристи. Надо показать ему, что я в здравом уме. Когда истек час нашей прогулки, зазвонил колокольчик, нас завели обратно в дом, и там мы сидели, дожидаясь чая, в большой серой зале, где слабо пахло газом, — это у них была «гостиная». А после этого нас развели по спальням и заперли. Я покорно шла — по-прежнему дрожа и покрываясь потом — и молчала. Я делала то же, что и другие дамы — грустная миссис Прайс, бледная мисс Уилсон и Бетти: подойдя к умывальнику, ополоснула лицо и руки, после того, как все это сделали, почистила зубы, глядя, что все чистят, потом аккуратно сложила свое противное клетчатое платье и надела ночную сорочку, сказала «аминь», когда сестра Бекон закончила молитву. Но, когда сестра Спиллер появилась в дверях с бидоном чая и протянула мне плошку, я взяла, но пить не стала. И, убедившись сперва, что на меня никто не смотрит, выплеснула чай на пол. Поднялось облачко пара, потом чай просочился сквозь щели. Я наступила на это место ногой. И тут заметила, что Бетти смотрит на меня во все глаза.

— Намусорила, — громко произнесла она. Голос у нее был почти мужской. — Плохая девочка.

— Плохая девочка? — переспросила сестра Бекон, оборачиваясь. — А! Я догадываюсь, кто это. А теперь — по постелям. Живей, живей! Все в кровать. Боже правый, ну и жизнь!

Она ворчала без устали, как заведенная. Все сестры тут ворчали. Нам же велено было сидеть тихо. Если мы не слушались, они щипали или били нас.

— Вы, Мод, — сказала сестра Бекон в ту первую ночь, когда я ворочалась и дрожала в постели. — Хватит возиться!

Она уселась читать, свет от настольной лампы бил мне в глаза. Потянулись долгие часы, потом она наконец отложила журнал, сняла передник и платье и улеглась в постель, не загасив лампы, чтобы видно было, кто спит, а кто ворочается. Скоро послышался храп: заснула. Она храпела так, словно по железу возили ножовкой, и от этого мне стало тоскливо и очень захотелось домой.

Цепочку с ключами она, перед тем как лечь спать, повесила себе на шею.

Я лежала, зажав в кулаке белую перчатку Мод, и время от времени подносила ее ко рту и покусывала, потом представила, что под ней — мягкая ручка Мод, и сильнее впилась зубами в мягкую лайку.

Но в конце концов я заснула, и когда наутро врачи, в сопровождении сестры Спиллер, начали свой обход, я была наготове.

— Миссис Риверс, как вы себя чувствуете? — спросил доктор Кристи, наделив Бетти кусочком сахара и коротко побеседовав с миссис Прайс и мисс Уилсон.

— Голова совсем ясная, — ответила я.

Он поглядел на часы.

— Отлично!

— Доктор Кристи, умоляю вас...

Я, заглядывая ему в глаза, вновь рассказала все — и что я не Мод Риверс, и что попала в ее дом по злому умыслу, и как мистер Риверс устроил меня служанкой к Мод Лилли, чтобы я помогла ему окрутить ее и после женитьбы выдать ее за сумасшедшую. И о том, как он обманул меня и забрал ее деньги.

— Они меня обмишулили, — сказала я. — И вас обмишулили! Они посмеялись над вами! Вы мне не верите? Приведите кого-нибудь из «Терновника». Приведите священника из той церкви, где они венчались. Загляните в приходскую книгу — вы увидите там их имена, а рядом — моя подпись!

Он потер переносицу.

— И вы подписались, — сказал он, — Сьюзен... как там дальше? Триндер?

— Сьюзен... Нет! — сказала я. — Не в той книге. Там записано «Сьюзен Смит».

— Опять Сьюзен Смит!

— Только в той книге. Они меня заставили. Он показал мне, как это пишется. Ну как вы не понимаете?!

Я с трудом сдерживала слезы. Доктор Кристи нахмурился.

— Вы долго говорили, я вас выслушал, — сказал он. — Вы возбуждаетесь. Этого нельзя допускать. Нам нужно, чтобы вы успокоились, успокоились. А эти ваши фантазии...

— Какие фантазии? Боже мой, это же чистая правда!

— Фантазии, миссис Риверс. Если бы вы послушали себя со стороны! Какой обман? Какие злодеи? Украденные сокровища и девицы, которых выдают за безумных? Только в дешевых книжках такое бывает. Мы знаем, как называется ваша болезнь. Мы называем ее «эстетический шок». Ваше увлечение литературой губительно сказалось на нервной системе, и ваше воспаленное воображение творит фантазии.

— Какое еще воображение? Какая литература?

— Вы слишком много читали.

Я смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова.

— Боже правый, — выдавила я наконец, когда он повернулся, чтобы уйти. — Да я и двух слов прочесть не могу! А уж писать — дайте мне карандаш, и я напишу свое имя, но больше ничего не напишу, хоть год просите!

Он направился к двери, доктор Грейвз следом за ним. Голос мой дрогнул, потому что сестра Спиллер тянула меня к себе, чтобы я не увязалась за врачами.

— Да как вы смеете, — сказала она, — кричать докторам вслед! И не вырывайтесь! По-моему, вам опять пора на солому. Доктор Кристи?

Но доктор Кристи, уже дойдя до двери, услышал мои последние слова, обернулся и посмотрел на меня по-новому, поглаживая бородку. Переглянулся с доктором Грейвзом. Потом тихо заметил:

— В конце концов, мы увидим, до какой степени бреда дошло ее сознание, и, может быть, это поможет нам вывести ее из этого состояния. Что скажете? Так, дайте мне листок, вырвите из тетради. Сестра Спиллер, отпустите миссис Риверс. Миссис Риверс...

Он подошел ко мне и протянул клочок бумаги, вырванный из тетради доктора Грейвза. Потом сунул руку в карман, достал карандаш и вручил его мне.

— Следите за ней, сэр! — предупредила сестра Спиллер, глядя на кончик карандаша. — Она хитрющая!

— Хорошо, хорошо, я слежу, — ответил он. — Но не думаю, что у нее плохое на уме. Не так ли, миссис Риверс?

— Да, сэр, — сказала я.

Я взяла в руку карандаш. Рука дрожала. Он внимательно следил за мной.

— Наверное, нужно держать покрепче, — сказал он.

Я покрутила карандаш в пальцах, он упал. Я подняла его.

— Смотрите, смотрите! — напомнила сестра Спиллер, стоя на изготовку, чтобы, в случае чего, наброситься на меня.

— Я не привыкла к карандашам, — извинилась я.

Доктор Кристи кивнул.

— Думаю, как раз наоборот. Давайте, напишите мне несколько слов на этой бумажке.

— Я не умею, — сказала я.

— Да нет же, умеете. Садитесь на кровать, устраивайтесь поудобнее, положите бумажку на колени. Так все делают, когда садятся писать письма, разве нет? Да вы и сами знаете. Ну а теперь — напишите свое имя. Это вы, конечно же, умеете. Вы сами говорили только что. Пишите.

Я посидела, подумала, потом написала. Кончик карандаша процарапал бумагу. Доктор Кристи смотрел и, когда я закончила, взял у меня листок и показал доктору Грейвзу. Тот наморщил лоб.

— Вы написали «Сьюзен», — сказал доктор Кристи. — Почему?

— Так меня зовут.

— Вы плохо написали. Вы специально так сделали? Держите. — Он вернул мне листок. — Теперь напишите несколько слов, как я просил.

— Я не могу. Я не умею!

— Нет, умеете. Ладно, тогда одно слово. Вот что вы мне напишете: «солнце».

Я замотала головой.

— Ну же, давайте, — сказал он. — Это довольно простое слово. И первую букву вы знаете, вы ее только что написали.

И снова я задумалась. А потом — оттого ли, что он смотрел на меня и ждал, или оттого, что доктор Грейвз с сестрой Спиллер и сестрой Бекон и даже миссис Прайс и мисс Уилсон вытянули шеи, чтобы посмотреть, что у меня получится, — я написала букву «С». Попыталась изобразить и другие буквы. Слово получилось длинным и все не кончалось и не кончалось.