Грех бессмертия - Роберт Маккаммон

Эван повернул голову и посмотрел направо. Огромное багровое зарево горящего леса рассеивало темноту, и осталось не так много времени до приезда пожарников из Бэрнсборо и Спэнглера. На Мак-Клейн-террас на фоне смертоносного ярко-оранжевого пламени еще виднелись очертания деревьев. И в волнах дыма и жара оттуда донеслись отчетливые вопли и крики; они сами пытались бороться с огнем, и, наиболее вероятно, что они проигрывали в этой борьбе. Темно-зеленый «Бьюик», взвизгнув шинами, свернул на Каулингтон и проревел мимо Эвана, чуть не сбив его с ног, с противоположной стороны Вифанииного Греха доносились выкрики пытавшихся потушить огонь. Еще одна машина пронеслась мимо, свернула на Каулингтон и исчезла в ночи. За ней последовала еще одна.

Эван вытер лицо, дыша больше раскрытым ртом, чем своим сломанным носом, и приблизился к воротам музея. Вдоль Каулингтон перед зданием музея стояло шесть машин, и Эван узнал блестящий черный «Бьюик» миссис Джайлз. За воротами над газоном летали красные угольки и пепел. Его окутала пелена дыма. Вдали послышался сначала скрежет машины, а затем звук разрывающегося металла. Хорошо. Хорошо. Пусть они все умрут.

И в этот момент он понял, что его видение обугленных руин было судьбой не какой-нибудь другой деревни, а именно Вифанииного Греха. Даже в самый первый день, глядя на музей из-за деревьев, он чувствовал поднимающийся жар, который теперь поглощал это место отъявленного зла. Все это сбывалось. Огни с обоих концов Вифанииного Греха медленно продвигались вперед, как наступающая армия. Пешка в руках Гадеса, вдруг подумал он, держась за ворота и глядя на дом снизу вверх. Я все это время был пешкой в руках Гадеса.

На верхнем этаже в окне появилась фигура; она смотрела на него в течение нескольких секунд, потом исчезла. Возможно, подумал он, этот дьявольский обряд уже начался и не будет прерван до самого конца, а может быть, они просто поджидают меня. Еще одна машина пронеслась мимо и исчезла в туннеле дыма и пламени.

Сердце Эвана бешено колотилось. Он прошел через ворота к двери. Она была заперта изнутри и, хотя он колотил по ней своим здоровым плечом, она не поддавалась. Послышалось внезапное «уффф». Обернувшись, он увидел, что одно из деревьев на другой стороне Каулингтон загорелось; искры огня посыпались дождем на крышу дома, проскользнули по черепице. Рядом с этим домом горел кустарник, и лужайки покрылись слоем пепла. Эван отступил прочь от двери и посмотрел на стену музея; никаких выступов для рук или ног на ней не было. Он стал искать взглядом за что зацепиться, чтобы забраться на верхний этаж, где Кэй сейчас была полностью в их власти. Мог бы он взобраться по водосточной трубе? — лихорадочно спрашивал он себя, чувствуя за спиной огненный жар. — Нет, нет; она не выдержит. — Пепел осыпал его лицо и волосы.

«Мне необходимо попасть туда! — говорил его внутренний голос. — Мне необходимо найти какой-нибудь способ попасть туда!» — Он побежал вокруг дома, осматривая стены; побуревшая трава похрустывала под его ботинками. Увидев огромный дуб, он остановился. Тот рос прямо позади музея; его ветки, слегка опалившиеся, дотягивались до крыши.

Обжигающее дыхание огня коснулось его спины; деревья на Каулингтон и улицах, лежащих за ней, были объяты оранжево-белым пламенем. Горящая ветка треснула, отвалилась, упала на крышу, за ней последовала другая. Дома окутала яркая паутина, и Эван увидел случайную фигуру, бегущую по улицам.

Мы ждем. Приходите на вечер. Мы ждем только вас. Ваша милая очаровательная жена находится здесь…

Эван повернул прочь от пламени, добежал до этого дуба, подтянулся на его нижние ветки и начал взбираться вверх. Мускулы отчаянно ныли, но он все продолжал карабкаться по направлению к крыше. Горячая зола дымящихся листьев обжигала. Достигнув верхних веток, больше не думая об огне и боли, он сорвал с себя остатки опалившейся рубашки и бросил вниз. Он прыгнул на крышу как раз в тот момент, когда весь дуб превратился в ослепительный огненный шар.

Эван обнаружил, что смотрит через потолочное окно на ту часть музея, которая была закрыта черной дверью.

Это была широкая комната с полом из твердой древесины. В ее центре находилась черная каменная плита, и на ней лежала обнаженная Кэй; ее плоть казалась бледной и прозрачной на фоне камня. Казалось, что она спит или накачана наркотиками, потому что не двигалась. Рядом с каменным алтарем стояла светящаяся красным жаровня, на которой прокаливались металлические инструменты. По периметру комнаты стояли хорошо сохранившиеся неповрежденные статуи, застывшие в воинственных позах. В руках они сжимали остроконечные мечи, топоры или луки. Еще одна статуя стояла спиной к Эвану, прямо в ногах у Кэй.

Амазонки, облаченные в черные одеяния, окружали кольцом обнаженную женщину; они что-то пели на своем невразумительном языке, затем опустились на колени перед статуей и простерли к ней руки. И только тогда он заметил, что их руки мокры от крови. Кровью были запачканы их рты, словно некой непристойной помадой; Эван изогнул шею, чтобы лучше все рассмотреть. В изголовье у Кэй стояли медный котел, до краев наполненный кровью, и шесть медных чаш. Прямо над этим котлом стоял мрачного вида железный шест с отрубленной треугольной головой черной лошади, из которой все еще сочилась кровь.

Пение продолжалось, до Эвана доносился неровный гул их голосов. Он видел их горящие жестокостью глаза. Искры и пепел кружились вокруг него и падали на крышу. Древесная щепка больно уколола его в плечо. Амазонки, казалось, не испытывали страха перед пожаром и перед тем, что скоро пожарные бригады начнут прибывать сюда. В этот момент Эван почувствовал уважение и зависть их мужеству, как бы не были они злобны и испорчены: эти женщины не боялись ничего, даже самой Смерти в ярком огненном одеянии.

Тварь-Драго в волочащемся по полу черном одеянии оказалась в его поле зрения. Стоящие вокруг нее твари, поглотившие души миссис Джайлз, миссис Бартлетт, доктора Мабри и других, которых он видел раньше, но не знал, слегка наклонили головы в знак уважения к королеве. Драго остановилась перед высокой статуей, проговорила несколько фраз монотонным речитативом и отступила к горящей жаровне. Правой рукой, облаченной в металлическую перчатку, она достала один из железных инструментов. Щипцы, похожие на ножницы, пульсировали ужасающим темно-красным жаром. После этого она повернулась к Кэй.

Другие амазонки тоже поднялись, их глаза засверкали. Доктор Мабри шагнула к Драго, чтобы помочь ей.

Щипцы раскрылись и начали опускаться вниз по направлению к холмику правой груди Кэй. Кэй, лежа все еще с закрытыми глазами, открыла рот и начала молчаливо корчиться.