Шаман - Кристофер Сташеф

— И бросим вызов самому Улагану, — закончил за друга Лукойо и вздохнул. — Ну что же… По крайней мере хоть помру, пытаясь что-то сделать. Но только сначала жаркое надо до ума довести.

Пришел день — и они вышли из пещеры: человек, полуэльф, клайя и дверг. Они вышли и пошли по пустыне ночью, и дверг вел их от источника к источнику, а клайя разыскивал убежавших верблюдов… Вскоре все уже ехали верхом — все, кроме клайя, которого ни один верблюд на себе нести не желал. Они ехали по Песчаному морю, и, когда их силуэты показались там, где песок встречался с небом, бихару-дозорный издал тревожный крик.

Глава 29

Бихару бежали навстречу, грозно размахивая мечами, но Огерн замахал рукой, и вскоре путники были уже достаточно близко для того, чтобы кочевники могли рассмотреть их лица. Дариад радостно, но так, словно не верил своим глазам, вскричал:

— Огерн, ты жив! Лукойо! Клайя! Гракхинокс! Вы живы, вы не призраки!

Огерн натянул поводья и остановил верблюда рядом с Дариадом. Потрепав юношу по плечу, он улыбнулся:

— Да, мы живы.

— Но почему ты так удивлен, Дариад? — изумленно улыбнулся судья. — Ведь это ты же все уговаривал нас не покидать стоянку в этом пустынном месте только из-за того, что мудрец обещал, что они вернутся. — Обратившись к Огерну, судья добавил: — Только вера Дариада в обещание Манало удержала нас здесь.

Дариад покраснел и уставился в песок.

— О судья, но бихару всегда держат данное слово.

— И все же ты не верил, что я действительно вернусь? — усмехнулся Огерн. — Что же, тем больше я тебе благодарен, Дариад, за то, что ты сдержал свое обещание!

— Нас же ты уверял, что они вернутся, — возразил один из кочевников.

— И я знал, что так и будет! — мотнул головой Дариад. — Просто… просто я не совсем верил в то… что знал. Соплеменники Дариада расхохотались, и юноша обиженно вздернул голову. — Да что вы смеетесь? Ведь целый месяц прошел с тех пор, как мудрец увел их в Песчаное море!

— А где же мудрец? — поинтересовался судья. — Где Манало?

Огерн помрачнел.

— В этом, о бихару, вы сомневались не зря. Мудрец погиб.

Кочевники взволнованно зароптали, стали хмуриться и сокрушенно качать головами. А Дариад более пристально всмотрелся в глаза Огерна и сказал:

— что-то от него перешло в тебя, о кузнец. Что же?

Огерн изумленно смотрел на юношу. Затем он медленно ответил:

— Я ни о чем таком не знаю. Он меня многому научил, это верно, и эти знания спрятаны у меня в голове. А в сердце я храню его доброту, но не больше того.

— Но ты действительно переменился, — отметил судья.

— Все это верно, — подтвердил Огерн. — Я стал шаманом.

Все молчали. Только ветер шелестел одеждами бихару. И наверное, именно из-за этой тишины Огерн понял, как сильно изменился он в глазах бихару.

— Расскажи нам, как это случилось, — попросил наконец судья.

Огерн покачал головой.

— Рассказывать трудно — выйдет или слишком мало, или слишком много. Я искал видения и нашел его — так делают все шаманы. Что же до остального, то меня учили, и я учился.

Бихару принялись оживленно переговариваться друг с другом. Они были явно взволнованны и напуганы. Глядя на них, Огерн вдруг затосковал: он понимал, что больше никогда не сумеет быть просто другом среди друзей, что теперь ему суждена судьба того, к кому относятся с почтением, но кто живет как бы поодаль от других.

Да, другом среди друзей ему больше не быть — другом он оставался теперь только для Лукойо. И Огерн решил с этих пор сильнее, чем прежде, заботиться о полуэльфе.

— А зачем мы тебя ждали? — тихо спросил Дариад.

Бихару все, как один, обратили взгляды к юноше. От Огерна не укрылось, что за прошедший месяц Дариад приобрел огромное уважение сородичей — может быть, из-за того, что наотрез отказывался уйти и нарушить данное слово?

Но нет, уважение Дариад заслужил потому, что оказался в конце концов прав.

— Мы должны сразиться с Багряным, — просто ответил Огерн.

Бихару перевели глаза на Огерна. Было видно, как им всем стало страшно, но страх тут же сменился решимостью. Огерна потрясли твердость и мужество кочевников. Он понимал: прикажи он им пойти в логово дракона и принести ему драконью голову — бихару погибли бы, но сделали бы это.

Если бы приказал им он.

Впервые в жизни Огерн уразумел, с каким глубоким чувством другие люди впитывают сказанные им слова, как на них действует самое его присутствие. И еще он подумал о том, что, наверное, впервые в жизни его присутствие оказывало столь сильное влияние.

Дариад торжественно кивнул.

— Но почему мы должны сделать это?

— Потому что Песчаное море — дело рук Улагана, — отвечал Огерн. — Пока он жив, засуха будет продолжаться, а Песчаное море — становиться все шире. Если мы уничтожим Улагана, засуха прекратится, в пустыне появятся оазисы, а к тому времени, когда на свет появятся твои внуки, в пустыне станет достаточно влаги, чтобы она снова могла плодоносить. А если Улаган будет жить дальше, то вашим внукам придется бежать в другие земли.

— Значит, мы сделаем это, — твердо проговорил Дариад, и племя одобрительно взревело.

Огерн окинул бихару взглядом и улыбнулся.

— Но как мы можем уничтожить Улагана? — спросил Дариад. — Как человек может убить улина?

— Помните, что улины — не боги, — отвечал Огерн. — Никто из улинов — не бог. Они всего лишь другой народ, другая раса, более древняя, вы ведь сами мне так говорили.

— Это верно, — подтвердил судья, — но тем не менее они могущественны, они намного сильнее нас, недолговечных и хрупких.

— Как может смертный человек убить улина?

— Этим займутся другие улины, — пояснил судье Огерн. — Но для того чтобы обрести преимущество над Багряным, нужно сделать так, чтобы улинам достался один Улаган, без его приспешников. Нам предстоит уничтожить всех мерзких тварей, созданий Улагана, и ульгарлов, ими управляющих.

— А ульгарлы смертны? — спросил один из бихару.

— Смертны, — заверил его Огерн. — Они ведь наполовину люди, а даже улина можно убить. Раз так, значит, ульгарлов убить еще легче!

— Раз человек может это сделать, мы это сделаем! — возопили кочевники.

— Сделаем, — повторил Дариад, когда крик утих. — Но как?

— С помощью моего колдовства, — отозвался Огерн. — Я займусь этим, а вы пока, пожалуйста, сверните лагерь и нагрузите верблюдов. А потом мы отправимся на Куру!

Бихару радостно вскричали, развернулись и бегом бросились к шатрам.

— Что за колдовство? — встревоженно поинтересовался Лукойо.