Технология власти - Абдурахман Авторханов

В полном согласии с Лениным, XII съезд партии (1923 г.) внес этот тезис прямо в резолюцию[256]. "Диктатура рабочего класса не может быть обеспечена иначе, как в форме диктатуры его авангарда, то есть коммунистической партии".

В период своего восхождения к власти Сталин страшно "возмущался" такой постановкой вопроса. Он считал, что это есть искажение духа ленинизма и что в резолюцию XII съезда (еще при жизни Ленина) формула "диктатура партии" попала "по оплошности"[257].

"Идя по этому пути, — говорил он[258],- мы должны были бы сказать, что "диктатура пролетариата есть диктатура наших вождей". А ведь к этой именно глупости и ведет политика отождествления "диктатуры" партии с диктатурой пролетариата".

"Возмущение" Сталина преследовало "политику дальнего прицела". Ленин, основоположник большевизма, который на посту лидера партии не обладал и десятой долей той фактической власти, которой овладел потом Сталин, был откровенен: "Да, у нас диктатура партии". Вот эта самая диктатура партии, вернее диктатура ЦК, которая у Хрущева называется "коллективным руководством", прошла в своей истории со времен октябрьского переворота через пять этапов:

Первый этап — диктатура партии во главе с Лениным (1917–1922 гг.);

Второй этап — "диктатура тройки" — Зиновьев — Каменев — Сталин во время болезни и после смерти Ленина (1922–1925 гг.);

Третий этап — диктатура "право-сталинского блока" во главе со Сталиным, Бухариным, Рыковым (1925–1929 гг.);

Четвертый этап — диктатура сталинцев во главе со Сталиным: Молотов, Каганович, Киров, Ворошилов (1929–1934 гг);

Пятый этап — единоличная диктатура Сталина при номинальном Политбюро (1934–1953 гг.).

Свой рассказ о путях установления единовластия Сталина Хрущев начинает со второго этапа (1922–1925 гг.), что исторически совершенно правильно. Уже оглашенное Хрущевым "завещание Ленина" показывает, какой громадной силой стал Сталин еще при жизни Ленина (оскорбление Крупской, игнорирование Ленина, репрессии против грузинских ленинцев и т. д.). ЦК партии, в котором Ленин числился председателем Политбюро, фактически находился в руках Оргбюро, где председательствовал Сталин. Больной Ленин чувствовал, что власть над партией явно выходит из его рук. Авторитет аппарата "генерального секретаря" — эластичного тактика — начинает перевешивать моральный авторитет больного Ленина. По-своему хитроумные Зиновьев и Каменев видят в аппаратчике Сталине надежное орудие в борьбе с главным претендентом на трон Ленина — с Троцким.

Сталин видит в "старых соратниках Ленина" собственное орудие в борьбе с тем же Троцким. Но мотор "тройки" и хозяин аппарата партии — Сталин, стремящийся к "неограниченной власти". Это понимали только два человека: Ленин и Троцкий. Они же и решают заключить блок против Сталина. Блок Ленина — Троцкого против Сталина! Такой силой Сталин стал еще до своего "культа", в то еще время, когда, по словам Хрущева, 99 % делегатского состава XII съезда даже не слышали имени Сталина. О создании этого блока Лев Троцкий рассказывает[259]:

"…Чуть подумав, Ленин поставил вопрос ребром: — Вы, значит, предлагаете открыть борьбу не только против государственного бюрократизма, но и против Оргбюро ЦК? Я рассмеялся от неожиданности: Оргбюро ЦК означало самое средоточие сталинского аппарата. — Пожалуй, выходит так. — Ну, что ж, продолжал Ленин, явно довольный тем, что мы назвали по имени существо вопроса, — я предлагаю вам блок: против бюрократизма вообще, против Оргбюро в частности. — С хорошим человеком лестно заключить общий блок, — ответил я. Мы условились встретиться снова. Ленин предлагал обдумать организационную сторону дела. Он намечал создание комиссии ЦК…"."…Мы оба должны были войти туда. По существу эта комиссия должна была стать рычагом разрушения сталинской фракции… и для создания таких условий в партии, которые дали бы мне возможность стать заместителем Ленина, по его мысли: преемником на посту председателя Совнаркома"[260].

Отсюда, свидетельствует Троцкий[261], возникло и "завещание Ленина", чтобы подготовить снятие Сталина на XII съезде и тем самым нанести удар "самоуправству, произволу и грубости". Троцкий продолжает[262]:

"Совместное наше выступление против ЦК в начале 1923 года обеспечивало бы победу наверняка. Более того, я не сомневаюсь, что если бы я выступил накануне XII съезда в духе "блока Ленина — Троцкого" против сталинского бюрократизма, я одержал бы победу и без прямого участия Ленина в борьбе". Но не спит и Сталин [263]:

"Сталин снова обманул доверие Ленина: чтобы обеспечить себе опору в Грузии, он за спиной Ленина и всего ЦК совершил там при помощи Орджоникидзе и не без поддержки Дзержинского организованный переворот против лучшей части партии, ложно прикрываясь авторитетом ЦК. Пользуясь тем, что больному Ленину недоступны были свидания с друзьями, Сталин пытался окружить его фальшивой информацией… Сталин всячески старался изолировать Ленина от источников информации и проявлял в этом смысле исключительную грубость по отношению к Надежде Константиновне".

Такова была обстановка вокруг ЦК, когда Ленин писал цитируемое Хрущевым письмо о разрыве личных отношений со Сталиным и решил выступить с "бомбой" против него на XII съезде. Но Сталину повезло и на этот раз: по совету того же Троцкого, переданному через Каменева, Сталин написал требуемое Лениным извинительное письмо его жене Крупской, а Ленина, не успевшего прочесть это письмо, поразил новый удар — он перестал говорить и писать. Храбрости Троцкого тоже хватило ненадолго — он заявил тому же Каменеву, что стоит "за сохранение статус-кво. Я против ликвидации Сталина, против исключения Орджоникидзе, против снятия Дзержинского. Но я согласен с Лениным по существу"[264].

От последнего удара Ленина так и не оправился. Он умер как раз в тот момент, когда эта смерть была единственной гарантией политической жизни Сталина — 21 января 1924 года. Троцкий даже допускает, что Ленин, может быть, умер не без помощи Сталина. Чтобы избавиться от смертельных мук безнадежной болезни, Ленин просил, по свидетельству Троцкого, у Сталина яд. "Ленин знал, у кого просить яд!" — замечает Троцкий[265].

Троцкий не совсем точен, когда утверждает, что Сталин "тщательно скрывал в своем архиве от партии "завещание Ленина"[266]. По иронии судьбы это "завещание" сослужило службу не тем, для кого оно было составлено (Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Пятаков), а тому, кто должен был быть "ликвидирован". Поэтому Сталин его "тщательно" хранил в своем архиве и вытаскивал каждый раз, когда приступал к ликвидации кого-нибудь из названных в нем лиц. Это тем более легко было сделать, что Ленин, рисуя положительные качества названных им лидеров партии (кроме Сталина), говорил одновременно и о качествах отрицательных. Сталин, смело опуская положительную часть характеристики, чтобы еще больше сгустить характеристику отрицательную, цитировал "завещание" Ленина против Троцкого во время "левой оппозиции" (1924 г.), против Зиновьева и Каменева во время "новой оппозиции" (1925–1926 гг.), против Бухарина во время "правой оппозиции" (1928–1929 гг.). Таким образом, "завещание" Ленина оказалось опубликованным и в СССР, кроме части, которая касалась самого Сталина. Сталину пригодилось не только это "завещание". Приступая к овладению наследством Ленина и ликвидации самой "ленинской гвардии", он имел в руках тот волшебный ключ, умелое пользование которым обещало победу — это решение X съезда партии (1921 г.), ликвидировавшее последние остатки так называемой "внутрипартийной демократии" и ставившее аппарат над партией. Решения эти были следующие: "О единстве партии". В решении говорилось[267]: а) "Съезд поручает всем организациям строжайше следить за недопущением каких-либо фракционных выступлений. Неисполнение этого постановления съезда должно вести за собой безусловное и немедленное исключение из партии".

б) "Чтобы осуществить строгую дисциплину внутри партии и во всей советской работе и добиться наибольшего единства при устранении всякой фракционности, съезд дает ЦК полномочия применять в случаях нарушения дисциплины или возрождения или допущения фракционности все меры партийных взысканий вплоть до исключения из партии, а по отношению к членам ЦК перевод их в кандидаты и даже, как крайнюю меру, исключение из партии".

О создании "контрольных комиссий": "В целях укрепления единства и авторитета партии"[268] (то есть, по существу, для той же борьбы против всякого проявления свободомыслия в рядах партии) создаются ЦКК и местные контрольные комиссии.

Когда принимались эти решения, Сталин еще не был генеральным секретарем. Их писал собственноручно Ленин, но пригодились они именно Сталину, когда он стал генеральным секретарем (1922 г.). Сталин и его аппарат имели практически неограниченную возможность подводить под эти решения и под, партийный суд (ЦКК) любого члена партии от рядовых коммунистов до Троцкого, Зиновьева, Бухарина включительно. Как решения съезда, они считались "законами партии", как указания Ленина — не подлежащими дискуссии.