Дневник. Том III. 1860-1861. Созерцательное богословие. Крупицы от трапезы Господней - Иоанн Кронштадтский

Слава вере христианской — православной! Истинный плод ее всегда был и есть единение верующих между собою чрез любовь и общение благ духовных и вещественных. Чем более удаляются христиане от духа веры своей, тем более они разъединяются самолюбием, тем более заключаются в себе, тем менее имеют общение в благах духовных и материальных, особенно — в материальных — с нуждающимися, тем более иссякает в них любовь и тем более бедствует человечество. Истинное христианство и на земле водворяет благополучие, потому что оно смотрит на христиан как на одно великое тело, в котором есть члены благородные и неблагородные (См.: 1 Кор. 12, 12–24), не по природе, а по месту и по делу, сильные и слабые, богатые и бедные, и Дух Божий ходатайствует в душах сильных или богатых о помощи слабым и нуждающимся — чрез общение духовных и материальных благ. — Народу веровавшему бе сердце и душа едина (Деян. 4, 32).

Блюдите, да не презрите единаго от малых сих, верующих в Мя: глаголю бо вам, яко Ангел и их на небесех выну видят лице Отца Моего Небеснаго (Мф. 18, 10). Кто эти малые? — Это христиане, какого бы возраста и пола они ни были. Малыми называются они потому, что Царствие Небесное в человеке поначалу подобно зерну горчичному, которое меньше всех семян, а когда возрастет, бывает древом, яко и птицам небесным витати на ветвех его (Ср.: Мф. 13, 31, 32); еще христиане называются братиями Христа меньшими — понеже сотвористе единому сих братий Моих меньших, Мне сотвористе (Мф. 25, 40), — потому что есть и большая братия Христова — все святые Ангелы на небесах. Итак, по заповеди Христовой отнюдь не должно презирать никого из меньшей Его братии, ибо старшие братия Его — Ангелы всегда видят на небесах лице ОтцаЕго Небесного (Ср.: Мф. 18,10).

Когда потеря какой бы то ни было части твоего имущества (впрочем, не от твоего безрассудства произшедшая) будет для тебя то же, что и приобретение, а приобретение — что потеря, бесчестие — что честь, а честь — как бесчестие и досаждение — как ласка, простая и грубая пища — как изысканная и сладкая, а эта последняя противна, как искусственная и расслабляющая душу и тело, когда, видя благопоспешество ближнего в делах, будешь ему сорадоваться, а видя неблагопоспешество, будешь сострадать его горю, как своему, когда всякий труд будет для тебя сладостен, а бездействие и леность — противны и ужасны, тогда именем Господа Иисуса Христа можешь похвалиться, что ты победил страсти. Но доколе этого нет, доколе потери какие бы то ни было производят в тебе скорбь и стеснение сердца, доколе приобретение радует, бесчестие раздражает, а честь надмевает или восхищает твое сердце радостию, доколе труд тяготит, а бездействие и праздность вожделенны, доколе, слыша о благосостоянии ближнего, скорбишь преступно, а слыша о неблагопоспешности его дел — внутренно радуешься, доколе вкус и чрево ищут приятной пищи и пития и услаждаются ими с жадностию, дотоле непрерывно и мужественно борись со страстями и стой до крови на брани с ними, воздыхай, молись, плачь о твоем греховном пленении. Ты еще в опасности вечной смерти и не перешел от смерти в живот (Ин. 5, 24).

Давай ближнему меру добрую, наткану, потрясну и преливающуся: тою бо мерою, еюже меришь, возмерится и тебе (Ср.: Лк. 6, 38). Не имей лукавого, жадного и скупого глаза, которому кажется великою мера, данная или подаваемая ближнему, и не посягай на уменьшение ее, да не сократит и для тебя Господь щедрую руку Свою.

Немощи немощных носите (Рим. 15, 1), и тако исполните закон Христов (Гал. 6, 2). Часто придется тебе в жизни иметь столкновение с немощными и волею или неволею носить их немощи. Носи их волею и с терпением, без ропота, без неудовольствия и горьких выражений, имея в виду Христа, Мздовоздаятеля, Который Сам понес на Себе немощи всего мира. Той недуги наши прият и болезни понесе (Ис. 53, 4; Мф. 8, 17). Должни есмы мы сильнии по сану, по власти, по уму и образованию, по имуществу, по положению в свете и по силе физической — немощи немощных носити и нe себе угождати: ибо и Христос не Себе угоди (Рим. 15, 1, 3). Плотский, ветхий человек твой будет требовать настойчиво, чтобы ты угождал только себе и чтобы ты не носил немощи немощных, чтобы не беспокоился, не тратился для них, не терпел их при себе, но ты отнюдь не слушай его, а стремись с усердием исполнить закон Христов, твердо веруя, что за исполнение его тебя ожидает венец бессмертия.

Кто позволил себе раз забыться в обращении с высшими себя и говорить с ними с некоторою непочтительностию и небрежностию, тот позволит это себе и в другой и в третий раз и так далее и чем дальше, тем, пожалуй, небрежнее с ними будет обращаться. В предотвращение этого нужно однажды навсегда поставить себе за правило — всегда с одинаковым почтением и вниманием обращаться и говорить с людьми, стоящими всякого почтения и внимания, а для этого нужно твердо сердцем веровать в их нравственное превосходство. Перенесите это обстоятельство на молитву. Кто позволил себе раз небрежно помолиться Богу или святому, тот позволит себе это и в другой, и в третий раз и так далее, и если не вразумить и не остановить его в его небрежности, то он позволит себе и большую непочтительность и невнимательность к святому делу и лицу. Потому надо поставить за правило, чтобы всегда с одинаковыми чувствами благоговения молиться Богу или святому и всячески преодолевать ленивую и удобнозабывающуюся плоть, а для этого нужно твердо веровать всегда, что Бог видит и слышит нас, что мы Им живем, движемся и существуем (Деян. 17, 28). Июля 5 дня 1861 года.

Часто нам бывает неохота сказать от сердца мягко, ласково ближнему, коротко знакомому или своему, живущему с нами вместе или не живущему вместе, несколько слов: и мы нередко говорим с ним, приказываем, просим, спрашиваем, отвечаем грубо, неохотно, в сердцах. И это дело греховное, и это дело ветхого человека. Надобно и тут преодолевать себя и стараться говорить всегда и со всеми ласково, от доброго сердца — с домашними ли, с своими ли, живущими по себе, или с встречающимися, со всеми нужно быть кротким и любезным, принуждая свое сердце к нежности и симпатичности. — Без принуждения себя к мягкости сердечной можем заматореть в грубости и очерствелости сердца.

Когда тебе необходимо нужно что–либо сделать, а тебе не хочется и ленивая плоть, пренебрегая делом, все дальше и дальше его откладывает, тогда скажи себе в сердце твердое слово: «Надобно», — пусть это слово станет для тебя законом непреложным и без всякого обиновения [354], при первом удобном случае приступай к делу по этому слову, сам себя подстрекая и понуждая, как строгий нарядчик. Ленивое сердце наше как–то найдет предлог все счесть за маловажное, всем пренебречь, все миновать, и только поддайся ему, то, пожалуй, ничего не будешь делать.

† Могут ли быть листья без дерева, а дерево может ли быть без земли, воздуха, воды и теплоты? Так ни одна душа не существует без Бога, без Сына Его и Духа Его. Бог —мое бытие, мое дыхание, мой свет, моя сила, моя вода, мое питание. Он носит меня, как мать на руках носит младенца, больше: нося меня, душу и тело мое, Он во мне пребывает и срастворяется, так сказать, со мною.

Когда сердце твое при виде многих гостей, ищущих твоей трапезы, возымеет лукавое жаление снедей и лукавое попечение о пище и питии, говоря внутренно: что ямы, или что пиемы (Мф. 6, 31) впредь, — тогда противопоставь ты ему только одно слово Спасителя: не пецытеся (Мф. 6, 34) — и жаление исчезнет, и сердце успокоится, предавшись Божию о тебе Промыслу.

Иже хощет по Мне ити, да отвержется себе — то есть своего плотского, ветхого, страстного человека и возмет крест свой (Мф. 16, 24) — крест самоотвержения: потому что тяжело для человека отвергнуться самого себя, пренебрегать, не щадить, поражать, презирать, убивать самого себя — это настоящий крест, и весьма тяжкий, постоянный, до–смертный крест, который мы носим сами в себе, в своем сердце и во плоти своей. Это — постоянное горнило, в нас пламенеющее; постоянное жало, нас уязвляющее. Отвергнуться своего я, своего самолюбия и всех страстей, из него проистекающих и постоянно крепко насмерть нас борющих, — есть великое дело. Самолюбие, тщеславие, гордость, скупость, жадность к пище и питию, страсть к удовольствиям, любостяжание, сребролюбие, зависть, вражда и злоба при всяком благоприятном случае пробуждаются в нашем сердце, быстро охватывают его, опаляют его, раздуваются врагом и настойчиво требуют от нас удовлетворения себе, как голодные псы или дикие, кровожадные звери. И тем труднее их отвергнуться, что они заявляют себя как наше я и требуют себе удовлетворения, как бы для нашей пользы, как бы для нашей жизни, будучи явно сами в себе смерть. О обольщение! О война!