Дневник. Том III. 1860-1861. Созерцательное богословие. Крупицы от трапезы Господней - Иоанн Кронштадтский

Иже любит сына или дщерь паче Мене, несть Мене достоин (Мф. 10, 37). Какие же родители любят больше, чем Христа, сына или дщерь свою? Те, которые по мнимой любви к своему чаду не учат их заповедям Божиим и позволяют им ненаказанно нарушать их, боясь оскорбить их чувства; которые равнодушно смотрят на то, что дети их не молятся или молятся кое–как, небрежно, по привычке; и не заботятся о том, чтобы они посещали Церковное Богослужение; те, кои не советуют, из глупой поблажки, читать им Священное Писание или душеспасительные книги; те, кои дают свободно проявляться в них страстям и не вразумляют и не наказывают их; те, кои не учат их вере в Бога, надежде на Него и всесердечной любви к Нему, — все таковые родители любят детей своих больше, чем Христа или заповеди Его, и недостойны Его. И такие родители губят детей своих временно и вечно: дети растут и образуются только по–светски, для мира сего, но нимало для вечности, и когда они умирают, тогда — увы — жалкая картина представляется взорам родителей: их чадо нередко умирает в отчаянии, с крайним сожалением о разлуке с миром, не ведая сердцем блаженной вечности.

Диавол различно крадет спасение у людей — сообразно с званием, полом, возрастом, пристрастиями и привычками каждого, но вообще у всех крадет душевное спасение похотию плоти, похотию очей и гордостию житейской (1 Ин. 2, 16). Присмотритесь к жизни людей. — Вот девица, у которой мысли и сердце совершенно заняты только лицом своим и нарядами. Боже мой! Какое печальное зрелище я вижу! Все время у ней идет для плоти и почти нисколько для души: утром, днем, вечером и едва не ночью она занята своими нарядами, своими уборами, прическами: вся душа, так сказать, обратилась в наряды, в созерцание своего лица, и не видно ее из–за нарядов, не видно ее небесности, ее вечности. Она — что–то глупое, безобразное, не земное и не небесное, что–то уродливое, причудливое! Ум ее, сердце ее, глаза ее усерднейшим образом служат ее заботам о нарядах и нисколько — спасению души. И хотя бы она еще сознавала, что образ ее жизни не хорош, безрассуден, нет: она уверена, что делает прекрасно, что это так и быть должно. Стань говорить ей, что она делает очень дурно, употребляя все время на наряды, — рассердится и слушать не станет; о душе и не говори: какое тут спасение? В платьях все спасение, да и только. — Боже мой! Как враг нас путает. Это только один пример из многих, но присмотритесь ко всем людям: и вы увидите, как враг у всех крадет душевное спасение разными житейскими привязанностями и заботами. Хитро окаянный действует на всех людей к их погибели чрез самолюбие каждого. Присмотритесь, братия, присмотритесь к себе, каждый, и ловите в себе бесплотного татя и злодея ваших душ. У иного он крадет спасение души чрез привязанность к пище и питию; у иного — к почестям и отличиям; у иного — страстию к обогащению или любостяжанием, — всем бывает вся, да всяко неким погубит (Ср.: 1 Кор. 9, 22).

† Вот ты молишься: молитва твоя совершается успешно; ты имеешь внутреннее свидетельство, что Господь и слышит ее и благоволит к ней: у тебя мир помыслов, легко и сладостно на сердце; но вот под конец твоей молитвы из–за самого малого расслабления твоего сердца и помышлений в твое сердце ввергается какое–то тяжелое бремя, разваряющий и расслабляющий сердце огонь, и ты чувствуешь и крайнюю тяжесть молитвы и отвращение от ней, вместо прежней легкости и расположения к ней: не отчаивайся, друг, — это козни врага, который любит посмеваться над нами особенно в конце наших благочестивых занятий, чтобы мы впали в уныние и сочли потерянными все предыдущие труды свои в святом деле. Научись из этого вперед не угашать духа (Ср.: 1 Фес. 5, 19) своего ни на минуту в продолжение молитвы, молиться духом и истиною (Ср.: Ин. 4, 23, 24) неослабно и не льстить Господу ни одним словом на молитве, то есть притворно, лицемерно не произносить даже и одного слова: пусть вся молитва твоя будет одним выражением истины, трубою Святого Духа, и ни одним словом не служит лжи вражией, и не будет органом диавола. — А о снятии бремени вражия с души твоей и о погашении огня его помолись сердечно ко Господу, признав пред Ним от сердца вину свою — лицемерие во время произношения молитвы, и получишь облегчение и мир.

Не торопись: мирно все говори и делай. Успеешь. Враг торопит и смущает, ибо в смутной торопливости нет толку.

Иерее, помни, что тебе дана благодать от Бога — молиться за народ… и, конечно, тем более за себя: ибо за себя и всякий может молиться, и помни, что молитва твоя всегда сильна пред Богом, по благодати Его. Бог верен пребывает: отрещися бо Себе не может (2 Тим. 2, 13). Давши Сам благодать молиться за народ, Он любезно слушает твои молитвы и благостно преклоняется к ним, если ты искренно, горящим сердцем говоришь их.

† Вот пред нами живой человек: его глаза устремлены на нас; его уши отверсты к слушанию; пред нами тело и душа его, но тело мы видим, а души нет, не видим его помышлений, его желаний, намерений; между тем как нет мгновения, в которое бы душа его не мыслила и не жила соответствующим ей образом. — Так точно пред нами, около нас и в нас природа видимая, прекрасный мир Божий; мы видим в нем: везде жизнь, стройный порядок, делание, но не видим Виновника жизни, порядка, не видим Художника, а между тем Он во всякое время есть на всяком месте, как душа в теле, хотя и не ограничивается им; нет и краты мгновения, в которую бы Он, как Дух всесовершеннейший, премудрый, всеблагий, всеведущий, всемогущий, вездесущий — не мыслил, не изливался в благости и премудрости на тварей Своих; нет и краты мгновения, в которую Он не прилагал бы к делу Своей премудрости и всемогущества: ибо Бог есть Существо Самодеятельнейшее, в бесконечность производящее. — Итак, ты видишь мир, но виждь, примечай в нем везде Виновника его, Бога, везде в нем сущего, вся исполняющего  [350] и вся действующего и устрояющего.

В бесконечно великом и в бесконечно малом равно есть Господь, не ограничиваемый ни тем, ни другим, но Сущий весь во всем, будучи неделимым и превыше всего.

X В теле нашем, в его естественных отправлениях, действует Бог, поддерживая, питая и возращая его, как в травке или в дереве или в животном действует Он же, травку одевая, как сказано: траву сельную Бог одевает (Мф. 6, 30), и деревья возращая и украшая их листьями и плодами, и животных питая и возращая их тела. Сами мы в теле своем не можем ничего, ни пол–йоты, как говорится, сотворить: власа единаго не можеши бела или керна сотворити (Мф. 5, 36). Говорят: душа развивает тело, неправда: Бог развивает, действуяй вся во всех (1 Кор. 12, 6).

† Да приидет Царствие Твое (Мф. 6, 10). Господь царствует везде во всем видимом мире (и есть на всяком месте) и во всех ангельских Соборах; Он царствует Своим бесконечным могуществом и правдою и над злыми духами и над злыми или неправедными людьми, и одних Он связал вечными узами мрака на суд великого дня (Ср.: 2 Пет. 2, 4), а других наказует различно и в этой жизни и накажет в будущей огнем неугасимым. Но Он, Истина, не царствует в бесах и нечестивых людях истиною Своею, потому что в иих ложь; не царствует любовию, ибо в них злоба, — в нечестивых людях не царствует верою, надеждою и любовию, не царствует в них точным исполнением Своих Законов. Что вы не творите, яже глаголю? (Ср.: Лк. 6, 46) — заповеди Мои соблюдите (Пн. 14, 15). Царствуя в каждом, малейшем естественном действии моего тела и души (например, в слове), ибо Его законам повинуется мое тело, — в рождении, питании, покое, сне, росте, хождении; мысль и слово по Его законам строются и движутся, — но не царствуют всегда в моем сердце, в моих расположениях сердечных и в моем свободном произволении: я часто склоняюсь к злу и творю зло вместо предлежащего мне добра. Я часто противник Ему, Его законам. Я часто — маловер, невер, самолюбец, гордец, презритель других, завистник, скупец, любостяжатель, сребролюбец, плотоугодник, угождая всячески грешной своей плоти, честолюбец, нетерпелив, раздражителен, ленив, не делаю или делаю очень мало добрых дел, и то больше по стечению обстоятельств, чем по свободному расположению и влечению сердца, не состражду страждущим, как членам единого тела Церкви (Ср.: 1 Кор. 12, 12), словом: не царствует во мне Господь помышлениями, чувствами и делами веры, надежды и любви.

Надежда христианская, поелику христианин состоит из души и тела, касается одна душевных благ, другая — телесных.

Для человека, чтобы от чистого сердца угодить ему, его существенным потребностям, ничего не жалей, не только вещественного, например денег, пищи, пития, одежды, жилища, но и духовных сил своих, послужи ему всеми силами ума, сердца и воли, ибо человек — высочайшее творение Божие на земле, возлюбленнейшее творение, образ Божий. Сам Господь принимает услуги наши в лице других людей, ибо Он в них. Чего мы пожалеем для человека, которого Сам Владыка питает Плотию и Кровию Своею, для которого вочеловечился, для коего Сам нуждался, алкал, жаждал, от рук коего принимал пищу, питие, одежду, для которого терпел всякие оскорбления, обиды, повешен на Кресте и в страшных мучениях умер? Ты что когда потерпел подобное из любви к брату — ты, часто питающийся Плотию и Кровию Сына Божия и долженствующий быть одного духа и одного расположения с Ним (Ср.: 1 Кор. 6, 17) по уму, по сердцу и произволению? — О вы, жестокосердые к немощным и нуждающимся, вспоминайте чаще о том, что сделал Христос для человека! — И как удобно угождать человеку! — Так немного нужно для него, то есть для его существенных потребностей: такими дешевыми средствами можно служить Царскому одушевленному образу, а в нем — Самому Первоцарю.