Опасная связь (СИ) - Джолос Анна

— В каком стиле хотите петь?

Вскидываю бровь.

Ах да.

— Еще не решил.

— Уверена, Константин Валерьевич подскажет нужную концепцию, — наклоняется. Ставит на стол чашку с кофе, отсвечивая при этом надувными буферами.

Уже успела расстегнуть пуговицы. Фокусница.

— Типа спец?

— Да. Костя раскрутит кого угодно. А у вас вон… внешность такая… — пытается растянуть вареники в улыбку.

— Какая?

— Медийная.

Медийная! Ох бля, ну надо же!

— Думаешь, выйдет из меня какой-нибудь Жастин Бибер?

Эля хохочет.

— Вы по типажу совсем другой!

— Какая досада! — делаю глоток кофе.

Она внимательно меня рассматривает.

— Женат? — вдруг меняет тему и переходит на ты.

— С какой целью интересуешься?

— Ну так… — кокетливо строит глазки.

Понятно.

— Поедешь со мной в Подмосковье на выходные? — топлю с ходу.

— Зовешь меня на свидание?

— Нет. Исключительно потрахаться.

— Я… кхм…

— Не ломайся. Номер напиши и цену.

— А если тебе это будет очень дорого стоить?

— Разберемся.

— Даже так? — тянется за ручкой. — Ладно.

В этот же момент срабатывает селектор. Или как там его называют.

— Эля, я вернулся из сортира.

Занят был, ну-ну.

— Мм. Константин Валерьич, к вам тут клиент. Очень серьезный, — добавляет она.

— Пусть поднимается, — разрешает тот снисходительно.

Щас я, блять, поднимусь.

— Боря где? — спрашивает недовольно.

— На обеде. Через полчаса будет, — отвечает ему секретарша. — Идите. Он ждет, — а это уже мне.

Отставляю чашку с кофе. Встаю.

— Прямо и налево, — подсказывает шкура.

Киваю.

Убираю вибрирующий телефон в задний карман. Иду в заданном направлении. Закатываю рукава рубашки повыше.

Дверь студии открываю с ноги.

— Эээ, что такое?! — лупится на меня эта гнида.

— Здорово, Костян, — левым кулаком бью по морде. Правым наношу четкий удар по печени.

Он, явно не ожидавший такого поворота, сразу же валится на пол.

— Вставай давай, чего разлегся! — поднимаю его за шмотки.

— Ты кто? — орет он испуганно.

— Сел, — швыряю его в кресло. — Разговор есть.

— Ээээля! — пытается нажать на кнопку.

— Так. Не беси меня, — достаю пистолет.

— Ладно-ладно, — вытирая окровавленный нос, пятится назад. — Говори, зачем пришел.

— Вот так бы сразу, — беру стул и присаживаюсь напротив.

— Что нтебе надо? — гундосит.

— Обсудить одну пренеприятнейшую ситуацию.

— Какую? — тянется за салфетками.

— Ты, Костян, не ту девочку обидел. Некрасиво себя повел…

— Какую девочку? — кипишевать начинает.

— Не булькати, продюсер.

— О ком речь?

— Рыженькая такая. Недавно к тебе приходила. Ты спиздил у нее песню, — терпеливо поясняю.

— Не знаю таких.

Ну падла!

Хватаю его за патлы и впечатываю фэйсом аккурат об тэйбл.

— Аааа!!! — стонет от боли, дрожащими пальцами щупает носяру.

Судя по всему, там перелом. Теперь уже точно.

— Ну как? Вспомнил? Или повторим?

— Вспомнил. Вспомнил. Не надо… — сипит, отгораживаясь от меня руками.

— Значит расклад такой, Костян. Звонишь ей, приглашаешь сюда. Выплачиваешь за песню гоноррар. Как положено, понял?

Мычит что-то нечленораздельное, подтирая сопли.

— Помимо прочего, подписываешь с ней контракт и раскручиваешь по максимуму. Альбом записываешь, ротацию на радио обеспечиваешь. Короче, все, как ты умеешь, — хлопаю его по плечу. — Бабла я дам сколько надо. Секретарша твоя сказала, что ты спец. Так что не подведи.

— Я…

— Лучше тебе согласиться на мои условия. Иначе останешься с голой жопой. Отожму студию.

— Ты кто такой?

— Я тот, в чьих руках твое будущее.

— М.

— Семью трогать не буду. Жену, сына… Это — святое. Но тебя, поверь, сотру в порошок, в случае чего. Уяснил?

Поднимаюсь со стула.

— Она не согласится.

— Не понял.

— Девчонка…

— А ты постарайся как следует, — покручиваю на пальце диск. — Позвонишь ей в четверг утром. Завтра она мне самому нужна.

— Позвоню, — обещает нехотя.

— Отлично. И еще… Я оставлю секретарше адрес электронки, скинешь договор. Мой юрист с ним ознакомится до того, как ты предложишь его Сане.

— Какому Сане? — недоумевает он.

— Ее так зовут, придурок!

— Ясно.

— До скорого. Буду наведываться время от времени, отслеживать процесс, — подмигиваю ему, стоя у двери.

Стонет по новой. Возмущенно ворчит, но я уже не слушаю.

Спускаюсь вниз.

— Ну, как прошло? — любопытничает секретарша.

— Зашибись. Все порешали, — расправляю воротник.

— Круто. Вот, ты забыл… — протягивает мне визитку. — Там, на обороте.

— А, ты про свои услуги…

— Звучит не очень.

— Да неужели? Оскорбилась?

— Так мы едем в Подмосковье или нет?

— Нет, не едем. Идиотка, в курсе сколько таких дур пропадает без вести?

— Ты…

— Находят потом по частям в лесополосе. Жопу в одном месте, руки-ноги в другом.

— Зачем ты мне это говоришь? — в шоке пучеглазится.

— Затем, чтоб башкой своей думала в следующий раз, когда предлагать себя кому-нибудь будешь.

— ЭЛЯ! — вопит в селектор горе-продюсер.

Направляюсь к выходу.

Как заебала эта продажная Москва! Все вокруг строится исключительно на лавандосе…

Паркуюсь у серой, невзрачной многоэтажки. Глушу мотор, опускаю передние стекла и бросаю взгляд на часы приборной панели.

Семь.

Рань несусветная.

А учитывая, что с вечера я еще не ложился, совсем состояние отстой.

Зеваю. Устроившись поудобнее, откидываюсь на подголовник и жду. По моим расчетам Рыжая вот-вот появится на улице.

Это если ее не перемкнет конечно. В случае с Харитоновой все возможно.

Прищуриваюсь.

Настырное солнце светит прямо в морду.

Смотрю через лобовик на ярко-синее небо. Замечаю, что сегодня на нем ни единого облака. Редкое для столицы явление. Хороший знак…

— Миу.

Включаю трубу. Листаю список пропущенных, читаю сообщения в мессенджере.

— Миу. Миииу.

Ну что за падла разоралась?

Поднимаю голову. Ищу глазами объект, издающий сей противный звук, но никого не вижу. Зато в этот момент открывается дверь подъезда, являя миру Александру, одетую в форму курсанта полиции.

Белая рубашка с нашивками, галстук, юбка-карандаш, каблуки. Две туго сплетенные косы.

Сегодня она не похожа на ту Сашу, которую я обнаружил в Бобрино.

Сидел и пялился тогда на нее спящую. Чертовски хорошенькую. Маленькую. Беззащитную…

Рыжие локоны в творческом беспорядке развевались на ветру, а она тихо сопела, прижимая маленькую ладошку к розовым губам.

Ресницы трепетали. Время от времени забавно дергался кончик обгоревшего носа. И я, как полный кретин, пытался сосчитать веснушки, перебегающие с него на щеки.

Мне всегда нравилось, когда она не красилась. Природная красота никогда не сравнится с искусственной. Жаль, что современные бабы этого не понимают.

Приосаниваюсь.

Девчонка, спускается по ступенькам и копошится в сумке. Останавливается у лавочки. Что-то достает. Через минуту понимаю, что сигарету.

Надавать бы по заднице.

Затягивается. Выдыхает дым. Запрокинув голову тоже таращится на небо. И почему-то это вызывает улыбку.

— Миииу.

Смотрит по сторонам. Выбрасывает окурок и заглядывает под лавочку. Никого там не обнаруживает, подходит к дереву. А потом делает то, отчего мои глаза лезут на лоб.

Какого хера…

Скидывает туфли, цепляется за ветку и, подтянувшись, ловко взбирается наверх, словно обезьянка. Лезет все выше и выше.

— Киса-киса-киса… — доносится до меня ее голос.

Кота блять спасает. Ну, пиздец. Говорю же, совсем не изменилась…

— Кис-кис!

Несколько минут его уговаривает, рискуя свалиться и переломать кости.