Такова торпедная жизнь - Рудольф Гусев

— Надо предложить комиссии…

Сделаем небольшую ремарку: почему все специалисты так беспокоятся о потере практической торпеды? Во-первых, знают, что она сложна и потому ненадежна по определению. Во-вторых, что торпедные стрельбы на Госиспытаниях кораблей зачастую проводятся и при плохой погоде. Сроки! То, что торпеду не поднять — мало кого волнует. Почему система всплытия торпед сложна и потому ненадежна? Нужно поднять торпеду, имеющую большое переутяжеление, на поверхность с помощью надувного понтона. Для получения результата нужно обеспечить более десятка предварительных условий: начало продувки при определенной скорости движения, на определенной глубине, с определенной скоростью наполнения понтона и пр., пр., пр… Проще сделать другую торпеду для стрельб, с положительной плавучестью. Но на страже — традиции и стражи традиций, и стражи стражей традиций… Поэтому мы еще долго будем «крутить вола» с понтонами, пороховыми аккумуляторами давления и т. д.

Итак, Семен Маневич предложил стрельбу торпедами залпом с отводом их назад на кормовые курсовые углы и только затем с переводом на курс к цели, чтобы зачет был гарантирован вне зависимости от возможного потопления практических торпед в конце дистанции. Все стали успокаиваться, приходить в меридиан. Инициатива была принята и поддержана.

Стрельба состоялась. Гидроакустики фактически пеленговали шумы торпед точно по секундам и углам, отмеченным на графиках Семена Маневича, да и торпеды были подняты и расшифровка регистрации подтвердила выполнение введенных данных. Но еще до поступления на подводную лодку информации о подъеме торпед стрельба была признана успешной, и Семен был приглашен на тот самый ужин.

Теперь, если перевести в реальное социалистическое время то, что было сделано за пять месяцев, это потянет на пару лет, две-три кандидатских диссертации и три-четыре заявки на предполагаемое изобретение. А так? Шницель с сухим вином в присутствии адмирала и Генерального конструктора, горячая благодарность Исакова Р. В. по возвращении, премиальные, конечно, суточные, подводные и радиационные. Плюс месяцев через пять медаль по случаю юбилея института, наградили медалями его и Кожина. Значит, за это самое. Но знали об этом только они.

3. Начальство должно знать все, или необыкновенное путешествие старшего научного сотрудника Минно-торпедного института Юры Митякова из Белого моря в Североморск и обратно

От малых причин бывают весьма важные последствия

Юрий Семенович Митяков — из первых оружейников. Флегматичен, меланхоличен, неразговорчив, неулыбчив, но дело свое знает, делает его неторопливо, но сразу правильно. Знал он также и часть чужих дел. На всякий случай. Свое дело — это аппаратура предстартовой подготовки морского подводного оружия. В том числе и противолодочных ракет. В условиях их достаточного разнообразия в свое время было принято решение — для проверки бортовой аппаратуры подводной лодки иметь один унифицированный имитатор противолодочной ракеты. За базовый был принят имитатор противолодочной ракеты «Вьюга».

Сделал несколько переключений — и это уже имитатор противолодочной ракеты «Водопад». И дешевле, и удобней. Всем хорошо.

Но в новом имитаторе образовалась незамеченная лишняя цепочка, которая подавала обратным ходом питание туда, куда не следовало. И даже если аппаратура предстартовой подготовки была неисправной по питанию, то совместно с имитатором ракеты «Водопад» загоралась лампа «Готов» в то время как с боевой ракетой — «Отказ». В боевой ракете такой цепи, естественно, не было. Случай этот был обнаружен при сдаче головного стратегического ракетоносца «Акула» в спокойной обстановке. В схему были введены соответствующие изменения, и об этом случае благополучно забыли. Но не все.

Сергей Алексеевич Бутов относился к обеспечению Государственных испытаний кораблей с повышенным вниманием. Опыт подсказывал: если где и можно мигом схлопотать известность — то только здесь. Понятно, какую известность, когда возраст на пределе и служишь «по примечанию». Поэтому получив из ГУКа в начале года соответствующую выписку из плана сдачи кораблей и требуемого обеспечения, Бутов доставал из сейфа свою рабочую тетрадь и стремительным почерком почти дословно ее переписывал, одновременно обдумывая резолюцию. Он адресовал документ соответствующим специальным отделам и наиподробнейшим образом расписывал, кому, что, когда, где и как нужно сделать. Перечитав еще раз, вызывал секретчика и поручал ему доложить документ лично начальникам отделов, а не каким-то там ВРИО. Затем, спустя месяц-другой после завершения какого-нибудь совещания с начальниками отделов, доставал рабочую тетрадь, оставлял соответствующих начальников и заговорщическим тоном спрашивал: «А какая у Вас в этом году самая главная задача?» Те не успевали переключиться на другой вопрос, недоуменно переглядывались и не могли сразу сообразить, к чему клонит шеф. Бутов впадал в короткий гнев, раскрывал тетрадь, тыкал туда пальцем, стучал кулаком, пока его не успокаивали, что все идет по плану и все в порядке. Не всегда, конечно, было так. Точнее, всегда было не так. То в БИУС «Омнибус» не внесена корректировка программ, то нестандартное оборудование для подготовки оружия еще не отгружено на флот, то… Больше всего хлопот доставляли подводные лодки третьего поколения, и почти все участники обеспечения их Государственных испытаний лично допрашивались Бутовым о проделанной работе. Он слушал их с большим вниманием и требовал все подробности. Вот и сейчас сидит перед ним старший научный сотрудник Юра Митяков и докладывает:

— Работа, товарищ начальник, завершена, все в норме.

— Я знаю, дорогой мой, что завершена и что все в норме. Иначе ты бы здесь не сидел. Да и я, наверное, тоже. Ты мне поподробнее, обо всех нюансах. Я слышал, что у вас сбой был при проверке боевых противолодочных ракет, а с имитатором было все хорошо. Так?

— Было дело. С имитатором все в норме, а с ракетой — отказ. Разобрались. Это редкий случай, но вот случился. В аппаратуре предстартовой подготовки сгорел фильтр в цепи питания, а имитатор не позволил это «ущучить». Можно было и по-другому выйти из положения: поставить закоротку на контрольную буксу. Между 4-м и 8-м штырьками. Бутов все понял и хотел уже зафиксировать в тетради эту информацию, но передумал: «Действительно, это мелочи».

Некоторое время спустя на испытаниях тяжелого атомного ракетного крейсера «Фрунзе» произошел аналогичный сбой в обмене информацией между бортовой схемой корабля и противолодочной ракетой «Водопад». С имитатором ракеты «Водопад» все хорошо, а с боевой ракетой — «Отказ». Обстановка на корабле была совсем иной. Прокола никто не ожидал. На борту Главком ВМФ. Не иначе, как адмиральский эффект! Завтра в море. Думать было некогда. Решили, что виновата ракета, значит виновато УПВ. Опять этот Бутов! Начальство всех рангов в ГУКе, в Минсудпроме. Минавиапроме звонило друг другу и в УПВ, требуя немедленно разобраться с этим вопросом. И тут Бутов вспомнил про доклад Митякова, про буксу, про штырьки… Он вышел из кабинета к дежурному офицеру:

— Ковтуна на телефон. Немедленно!

Через несколько минут в телефонной трубке что-то забулькало, как в водопроводном кране, и словно из преисподней раздался встревоженный голос начальника Минно-торпедного института Валентина Михаиловича:

— Здравия желаю, товарищ начальник, Ковтун слушает!

— Валентин Михаилович! Митякова немедленно к телефону!

— Он в командировке. В Северодвинске. На очередной единице, Уже с неделю там.

— Ясно. Клади трубку. Мне некогда.

Бутов поразмышлял минуту. Затем опять дежурному:

— Звони в Мурманск. Емелину. Я ему все растолкую. Емелин тоже оказался на месте. Бутов был краток:

— Геннадий Валентинович! Бутов. Я по «Фрунзе». Сейчас только один человек может все уладить. Митяков из института. Но он в Северодвинске. Сумеете его срочно доставить в Североморск?

— Думаю, сумеем. Сейчас звоню в Штаб флота.

Далее события развивались стремительно. Заводской буксир Севмашпредприятия вышел в море, как по боевой тревоге, и направился в полигон. А подводная лодка, получив соответствующее задание, двинулась ему навстречу. Когда подводная лодка подошла к точке встречи с буксиром, командир скомандовал:

— Первый!

— Есть, первый!

— У вас Митяков есть?

— Так точно. Сейчас найдем.

— Пусть готовится к переходу на буксир. Комфлотом приказал срочно отправить его в Североморск.

Юра собрал свой нехитрый скарб и поднялся наверх. Народ толпился в импровизированной курилке, в которой свободно могло разместиться стадо слонов. Ответсдатчик Виктор Голованов заметил: