Платье из черного бархата - Кэтрин Куксон

– Да, – сказала она, – как служанка я ей нравлюсь.

– Возможно, – не стал отрицать он. – Но она заговорит по-иному.

– Зная мадам, в это трудно поверить.

– Тогда мне останется только пожалеть об этом. Потому что ничто, Бидди, слышишь, ничто и никогда не сможет встать между нами.

– Ах, Лори, Лори. – Девушка склонила голову ему на плечо.

– А сколько тебе лет? – вдруг спросил он.

– Недавно исполнилось восемнадцать.

– Почти совсем старуха, – сказал Лоуренс, и они дружно рассмеялись. – А что ты ей скажешь? – уже серьезным тоном поинтересовался он.

– Ничего. Пока ничего, – поправилась она. – Подожду до рождения ребенка, а то на нее и так все чаще нападает тоска и уныние…

– Хотя бы намекни ей, что мои симпатии отданы другой. Ты не должна ее обнадеживать.

– Пожалуйста, Лори, давай подождем, пусть сперва появится на свет ребенок, и Люси вернется домой. Она твердо решила отказаться от него.

– Я могу ее понять.

– А я – нет.

Он ласково коснулся ее щеки.

– Я не перестану думать о нем, – продолжала она. – Что он растет в чужой стране, в неизвестной семье, когда его законное место в Англии, в доме, где его могли бы окружить вниманием и заботой.

– Это невозможно, ты же сама знаешь. Только представь потрясение от ее появления с ребенком на руках. Даже если бы она хотела, это невозможно.

Бидди испытующе смотрела на него, прежде чем сказать:

– Это потрясение оказалось бы вполовину меньше того, что ожидает их, когда мистер Лоуренс объявит о своем желании жениться на Бидди Милликан, в свое время работавшей в прачечной и занимавшей самое последнее место среди прислуги.

Лоуренс поджал губы и расхохотался.

– А у кого мозгов больше, чем у них всех вместе взятых? И кто умеет не просто разговаривать, а вести беседу? Бидди Милликан. И на ней, а не на ком другом, я намерен жениться, даже если всех в «Холмах» хватит удар.

– И кроме того, ворота «Холмов» могут навсегда закрыться для тебя.

– Нет, этого не случится, пока там заправляет бабушка. К тому же, поверь, я этого не боюсь, потому что уверен: ничто не заставит ее отвернуться от меня. Не хочу показаться самоуверенным, но это в самом деле так. Я вижу ее насквозь.

Бидди не ответила. Она не могла посмотреть на мадам его глазами. Но где-то в глубине ее сознания зародилась тревога – не за себя, а за него.

И все, что она могла сказать, это повторить свою любимую фразу: «Милостивый Боже, пусть все уладится само собой».

Глава 3

Ребенок Люси увидел свет в середине третьей недели января 1841 года. Роды оказались затяжными и прошли очень тяжело. Люси промучилась три дня и родила девочку. Когда ребенка обмыли, она была такой хорошенькой, что Бидди даже расплакалась.

В доме не утихала тревожная суета. Принимали роды повивальная бабка и мадам Арно, и их очень беспокоило состояние матери ребенка, потому что прошло уже несколько часов, а плацента все не отходила.

Доктор сильно задержался из-за плохой погоды. Осмотрев молодую мать, он мрачно покачал головой и неодобрительно поцокал языком. Он дал Люси сильную дозу настойки опия и еще какой-то смеси, что хранилась у него в зеленом флаконе, после чего приступил к операции.

Когда Люси закричала, мадам Арно и Бидди держали ее, не давая вставать. Бидди почти не отходила от нее целые сутки, потому что стоило ей приблизиться к кровати, как Люси тянула к ней руки и просила: «Не уходи, Бидди, будь со мной».

За две недели до этого Бидди отправила Лоуренсу в Оксфорд письмо, в котором писала не только о своей любви, но и делилась с ним тревогой о здоровье Люси.

И теперь, спустя три дня после рождения ребенка, она вновь написала ему и отправила письмо со специальной почтовой каретой в Дьепп, в надежде, что оно успеет попасть на почтовое судно, а затем на поезд, и тогда Лоуренс получил бы его через два-три дня. В этом письме не было ни слова о любви. Она писала о худших предположениях доктора и просила Лоуренса поторопиться с приездом.

Люси умерла два дня спустя в пять часов утра. Голова ее покоилась на руке Бидди. Она до последней минуты все спрашивала:

– Когда приедет Лори?

– Он может приехать в любую минуту, – убеждала ее Бидди, зная, что письмо едва ли еще дошло до него.

Бидди несколько раз пыталась уговорить Люси взглянуть на ребенка, надеясь, что он каким-то чудом прибавит ей жизненных сил. Но в девушке, видимо, так и не проснулся материнский инстинкт, она постоянно отказывалась, и даже простое упоминание о ребенке вызывало у нее лихорадочное возбуждение.

Бидди не могла поверить, что Люси мертва, пока мадам Арно не сняла ее голову с рук Бидди. Когда наконец до ее сознания дошло, что случилось, она громко зарыдала, повторяя: «О, нет! Нет!»

– Такова воля Божия, – мадам Арно закрыла неподвижное лицо Люси простыней и вывела Бидди из комнаты.

Пять последующих дней Бидди жила словно во сне, не веря в произошедшее. Она убедилась в реальности случившегося только после того, как доктор сказал ей, что тело следует похоронить.

Бидди пребывала в полной растерянности, не зная, как поступить. К этому времени Лори должен был либо прислать письмо, либо приехать сам, потому что в день смерти Люси она отправила ему срочное послание, в котором сообщала о случившемся и советовала передать известие родителям.

У Бидди как раз хватило денег расплатиться за похороны и поминки, устроенные мадам Арно, на которые собралась почти вся деревня. Гроб с телом на повозке доставили на маленькое кладбище, расположенное под сенью деревьев небольшого леса. Из цветов были только скромные букетики подснежников. Стоя у могилы и наблюдая, как комья земли сыплются на простой гроб, Бидди все еще не верила, что это не сон. Разве не как во сне прошли все эти последние месяцы. И Лори тоже был частью сна, как и стоявшие рядом с ней чужие люди. Реальным среди этого призрачного мира оставался только ребенок, лежавший в своей колыбели в фермерском домике. И Бидди старалась сосредоточить свои мысли на нем, потому что лишь этот маленький человечек связывал ее с реальностью.

Оба ее письма, отправленные Лоуренсу, остались без ответа, и мысль о том, что и с ним могло что-то случиться, приводила девушку в ужас. Если худшие опасения подтвердятся, что станет с ней и малышкой? Никто не согласится взять ребенка бесплатно. Ей было невыносимо думать, что крошку придется отдать в чужие руки. Как только Бидди взяла малышку на руки, в душе ее родилась новая, неизведанная ранее любовь. Едва она приложила ко рту ребенка бутылочку с молоком, он принялся сосать, крепко ухватившись своей крошечной ручкой за ее палец. И Бидди сказала себе, что расстаться с ним она сможет, только если будет знать, что он попадет в очень хорошие руки. А она считала, что лучшим местом для ребенка был дом его родных – «Холмы». Он должен отправиться туда во что бы то ни стало. Его матери не было в живых, она освободилась от позора, и они должны найти в своем сердце жалость к ней и принять ребенка.