Мое сердце - Смолл Бертрис

Каждый день под вечер они выезжали вместе, иногда он брал с собой своих охотничьих кошек — двух длинных пятнистых животных, которые тенями стлались по земле, иногда вдруг кидаясь куда-нибудь в сторону, чтобы принести в зубах задушенного кролика или какую-нибудь птицу.

Как-то он организовал для нее бой слонов, и Велвет была одновременно восхищена и повергнута в состояние, близкое к отвращению, при виде этого зрелища. Акбар очень гордился своими боевыми слонами — лучшими в Индии. Он приказал соорудить на одном из слонов беседку, чтобы она смогла насладиться поездкой на этом крупном, умном животном.

Велвет радовалась как ребенок, ее восхищение не знало границ, когда ей подвели слона с водруженной на нем богато убранной беседкой. Как ей сказали, это молодой самец с обычными для Индии длинными бивнями, украшенными ради такого случая золотыми наконечниками, усыпанными рубинами. На голову слона был надет чепрак из роскошного атласа, отделанного бриллиантами. В нем были проделаны отверстия для глаз животного, а две шишки на лбу венчались золотыми щитами. Чепрак сужался книзу, там, где он проходил между бивнями, покрывая хобот, и был по краям оторочен золотом. Даже маленькие уши слона были одеты в атлас, и такое же покрывало было раскинуто по его спине и спадало двумя полосами по груди.

На широкой спине животного была привязана ремнями восьмиугольная золоченая беседка с куполообразной крышей, заваленная шелковыми подушками. Когда Велвет уселась среди них, Акбар предупредил, что впереди, на шее животного, поедет погонщик.

Ей нравилась важная, неторопливая поступь огромного животного. С его спины открывался прекрасный вид на окрестности. Но окрестности, на ее взгляд, вряд ли можно было назвать живописными — эти монотонные ландшафты Фатхнур-Сикри. Миля за милей проплывали невзрачные, серые, скучные виды.

— Я скучаю по зеленым холмам своей родины, — как-то призналась она Акбару.

— Вся ваша страна зеленая? — спросил он.

— Да, — ответила она. — А вся ваша страна такая выжженная?

Она рассмеялась, услышав его быстрый ответ:

— Нет, далеко не вся. У нас есть леса, а на севере, в Кашмире, много озер и гор, которые, я надеюсь, скоро тоже станут моими.

— Значит, вот где мне предстоит жить, — сказала она.

— Скоро мы уедем в Лахор, мою столицу, — ответил он.

— Она зеленая?

— Гораздо более зеленая, — пообещал он, — и там у вас будет собственный дворец с садом и фонтанами. Вам никогда больше не придется жалеть об Англии. — Он улыбнулся, и Велвет улыбнулась ему в ответ.

«Он любит меня, — подумала она. — Он еще ни разу даже не поцеловал меня, и все-таки он меня любит. Все это одновременно странно, чудесно и пугающе. Он же не мальчик, а мужчина, хорошо понимающий, что такое страсть. Он пообещал быть терпеливым, и он держит свое слово».

— Вы поиграете со мной в шахматы вечером? — спросил он.

— Конечно, милорд. И опять выиграю! — пригрозила она, а он весело рассмеялся. Те из его жен, с которыми он иногда играл в эту игру, никогда у него не выигрывали. И он очень сомневался, что они решились бы на это, даже если бы смогли его обыграть. Это же прелестное существо не только осмеливалось, но даже дважды и правда обыграло его, хлопая при этом от радости в ладоши и весело крича. Но сегодня он приготовил ей совсем другой сюрприз.

Он приказал погонщику слона возвращаться во дворец, соединенный с гаремом, где она покинула его, чтобы принять ванну, поесть и отдохнуть.

Когда они вновь встретились несколькими часами позже, она была одета в голубую шелковую юбку с золотистыми горошинами, в центре каждой из которых был пришит кусочек чистого золота. Ее темная шелковая кофточка с низким квадратным вырезом была практически без рукавов и очень выгодно подчеркивала ее изящную фигурку. На шее Велвет покоилась двойная нитка жемчуга, чья внешняя сторона была отделана золотом с вкрапленными в него мелкими рубинами. В ушах сияли ограненные сапфиры, с которых свисали грозди жемчугов. Запястья схвачены золотыми браслетами, украшенными самоцветами и искусной резьбой, и на каждом пальце сверкало по кольцу. Волосы она распустила, разбросав их по плечам, и водрузила на голову жемчужную диадему с сапфирами. Рохана научила ее подводить глаза, но ни ее щекам, ни губам дополнительной краски не требовалось.

— Я уже приготовила шахматную доску, милорд, — приветствовала она его.

— Не надо, — сказал Акбар. — У меня для вас сюрприз. Адали, помоги своей госпоже и следуй за мной.

Он провел Велвет из ее комнаты на маленький балкон, с которого открывался вид на широкий квадратный двор.

— Так, моя роза, мы будем играть сегодня в шахматы, — сказал он и взмахнул рукой.

С удивлением Велвет посмотрела вниз и поняла, что площадь двора стала огромной шахматной доской. По ее сторонам стояли живые шахматные фигуры: пешек изображали обнаженные женщины с длинными черными волосами и нитками жемчуга на талиях, слонов — женщины, на которых не было ничего, кроме золотых тюрбанов с огромными алмазами в центре, из которых вырастали золотые плюмажи с белыми перьями. Каждая из так называемых шахматных фигур была раздета до самого последнего предела, если не считать бесценных драгоценностей, за исключением короля и королевы, которых задрапировали в шелка, расшитые жемчугами и рубинами. На головах красовались золотые короны, усыпанные изумрудами.

— Выиграйте у меня, — предложил ей Акбар, — и все драгоценности, которые есть на этих фигурах, — ваши.

— А если проиграю, — спросила она, — что вы потребуете взамен?

— Поцелуй, — ответил он.

Велвет взглянула на него с очень серьезным видом.

— Только поцелуй? — повторила она.

— Вы согласны, моя роза?

Какой-то момент она, плохо соображая, прикидывала, что будет, если она скажет «нет». Потом кивнула.

— Вы можете начинать, — сказала она.

В этот вечер они играли по-настоящему. Акбар посылал свои усыпанные драгоценностями фигуры вперед, а Адали переводил команды Велвет обнаженным женщинам внизу. Велвет мало заботило, сможет ли она выиграть все эти драгоценности, ей больше нравилось выигрывать фигуры. Хотя она и рада была бы выиграть, чтобы доказать, как она искусна в игре. Акбар быстро понял это. Другая женщина сломя голову кинулась бы выигрывать, отчаянно при этом рискуя, но не его роза. Она же изящно поддавалась ему, и он уже мечтал о поцелуе, который она подарит ему, если он выиграет эту партию. В исходе он не сомневался. Она — прекрасный противник, лучше многих мужчин, но он играет лучше. На что похожи ее губы? Его богатый опыт подсказывал ему, что рот каждой женщины — загадка.

— Ха! — Она сняла с доски его ладью, следя за тем, как изображавшая ее сверкающая драгоценностями женщина, опустив плечи, ушла с поля, и рассмеялась ему в лицо, радуясь своей маленькой победе.

При виде столь очевидной радости Велвет он улыбнулся и мысленно выбранил себя, что отдался посторонним мыслям, вместо того чтобы сконцентрироваться на игре. Больше этой ошибки он не повторял, и через час Велвет была вынуждена признать себя побежденной, предварительно еще раз изучив положение на раскинувшейся под ней доске в надежде найти спасительный ход.

— Шах и мат, — сказал он. — Я выиграл.

— Похоже, что так, милорд, — признала она.

— Вы согласны заплатить проигрыш? — спросил он.

Она повернулась к нему и, закрыв глаза, подняла лицо вверх, как-то по детски сложив губки. Он несколько мгновений всматривался в нее, понимая, что она и правда намерена ограничиться коротким поцелуем. Он же слишком долго ожидал этого момента и, обняв ее за талию, привлек к себе. Несколько секунд он гладил пальцами ее щеки, а потом, взяв за подбородок, нежно приложился губами к ее свежему рту.

Она же была объята странными мыслями, почувствовав его губы на своих. «Меня не целовали вот уже семь месяцев, — думала она, — с тех пор как умер Алекс. Акбар целует меня совсем не так, как Алекс. Никогда не знала, что мужчины целуются по-разному. Алекс обладал мной, как дикий и всепоглощающий шторм. Этот же человек целует меня так ласково, как будто хочет доставить мне удовольствие».