Знак фараона (сборник) - Лора Бекитт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Архитектор усмехнулся.
– Зачем я тебе?
– Ты знаешь зачем, – прошептала девушка.
Мериб смотрел на женщин, одну из которых он хотел, но был вынужден отпустить, вторую не желал, но должен был оставить при себе.
Когда-то Хнут в самом деле очень нравилась архитектору, она нравилась ему и сейчас. Она сделала для него много такого, о чем он предпочел бы забыть, потому что не знал, сумеет ли ей отплатить. Эта молодая женщина была по-собачьи предана ему, тогда как он сумел принести ей одно только горе.
Мериб устало закрыл глаза и открыл их, когда Тия спросила:
– Ты говорил, будто видел иной мир. Скажи, там что-нибудь есть?
– Там есть все, о чем говорят люди, и даже больше. Но нам не надо туда спешить.
Тия помедлила.
– Я давно хотела спросить, – нерешительно начала она, – правда ли, что ты оговорил моего отца, из-за чего ему пришлось уехать из Фив в Эффе?
– Правда. Я выручал Джедхора, – ответил Мериб и коротко добавил: – Прости.
– Я тебя не виню, – сказала Тия. – Если бы Анхор остался в Фивах, моя судьба могла сложиться иначе.
Мериб поднял брови.
– Так ты не жалеешь?
– Жалеть о своей судьбе так же бессмысленно, как сетовать на богов, – ответила женщина.
Последующие недели Тия жила с чувством, какое, должно быть, испытывают люди, когда глядят на высохшую, потрескавшуюся землю, не веря в то, что она способна принять семена, которые затем дадут всходы.
Через месяц Тимес принес из храма известие о том, что жрецы согласны считать брак Мериба и Тии расторгнутым. Такие вещи случались нечасто, но архитектор не раз приносил Амону щедрые дары, а боги, как известно, чаще откликаются на просьбы тех, кто привык окружать их богатством и блеском.
Мериб сказал, что не стоит сообщать об этом детям, дабы избавить их от лишних переживаний.
– Пока ты не решишь изменить свою жизнь, – добавил он.
Тия ждала ровно десять дней, а потом, поборов неуверенность, отправилась к Уне. Душа молодой женщины была полна тревожных сомнений и предчувствий.
Уна была в доме одна, не считая слуг; она приняла Тию вежливо, но настороженно и прохладно. Хозяйка предложила гостье сесть. Они находились в одной из великолепно обставленных комнат особняка. В высокие окна струились потоки света. Солнце переливалось на поверхностях мебели, выложенной мозаикой из разноцветного дерева или украшенной металлическим орнаментом.
Тия с болью глядела в лицо хозяйки дома, находя в нем знакомые, родные черты, черты своего любимого.
– Как здоровье твоего мужа? – спросила Уна.
– Благодарю. Ему значительно лучше.
– Он сможет ходить?
– Надеюсь, что да.
– Я догадываюсь, что привело тебя в мой дом, Тия. Ты хочешь узнать о Тамите, – сказала Уна.
Молодая женщина вдохнула полной грудью, чувствуя, что приближается к тому желанному, что потребует и воли, и сил.
– Да. Я хочу ему написать.
Уна, казалось, удивилась.
– О чем?
– О том, что я свободна. Десять дней назад жрецы Амона расторгли наш брак с Мерибом.
– Как это могло произойти? Вы прожили вместе несколько лет, и у вас есть дети!
– По обоюдному согласию. Мериб больше не хочет меня удерживать. А я решила позаботиться о своем счастье.
– Когда-то я не верила, что любовь может принести человеку горе, но в вашем случае это именно так. Тамит был несчастлив все эти годы. – В голосе Уны звучало осуждение.
Тия смотрела прямо и честно.
– Я знаю. И верю в то, что это можно исправить.
Уна поднялась с места. Бывшая танцовщица отличалась стройностью и воистину царственной осанкой. Благодаря искусным притираниям ее лицо почти не носило следов увядания, и Тия невольно подумала об отметинах усталости и тревоги на своем собственном лице.
Хозяйка дома принесла футляр, в котором хранились папирусные свитки, и сказала:
– Сын прислал мне письмо. Ему нравится в Хеттском царстве, он считает, что его жизнь изменилась к лучшему. Тамит вступил в брак с хеттской принцессой. Не могу сказать, что я сильно этому рада, но, если мой сын счастлив, мне не стоит мечтать о большем.
Зачастую человеческая радость соткана из иллюзий, тогда как правда приносит горечь и зло. В тот миг когда судьба захлопнула последнюю дверь, Тия поняла, что имеют в виду люди, когда говорят, что в ином случае лучше лишиться жизни, чем обманных снов.
Она нашла в себе силы прошептать:
– Он не пишет обо мне?
В глазах Уны искрились золотые точки.
– Ни слова.
Молодая женщина кивнула. Да, так и должно быть.
– Прости, Тия, но мне нужно идти. Я должна отнести обед моему внуку, который учится в школе при храме Амона. – Уна оживилась, в ее голосе слышались радость и гордость. – Я сама ношу ему еду, потому что так делала его мать, – пояснила женщина, поймав удивленный взгляд гостьи.
Тия встала. Она понимала, что ей не в чем винить Тамита, который отчаялся и устал, наверное, даже больше, чем она, и чувствовала, что не может желать ему ни счастья, ни несчастья.
Вернувшись домой, молодая женщина долго сидела в одиночестве, а потом сказала Мерибу, что хочет съездить в Эффе, навестить родителей и братьев.
– Они помнят своего внука младенцем, а Харую и вовсе не видели.
– Дорога в Эффе длинная, и неизвестно, сколько времени ты там пробудешь. Мерибу не стоит пропускать занятия в школе, – ответил архитектор. – Будет лучше, если ты возьмешь с собой только Харую.
Тем самым архитектор дал понять бывшей жене, каким образом он решил поделить детей.
Мериб-младший спокойно отнесся к отъезду матери и сестры, поскольку подразумевалось, что они уезжают на время. Тия не захотела нанимать отдельное судно, не стала брать с собой много вещей и отказалась от сопровождения слуг и охраны. Ее спешный отъезд напоминал бегство изгнанника.
Семь лет назад Тия так же плыла по Нилу, только в другую сторону, и то путешествие тоже было безрадостным, но сейчас ее согревало присутствие дочери. Харуя никогда не путешествовала по Нилу на большом, ярко раскрашенном корабле с резной головой быка на носу и огромным парусом. Она смотрела на Нил блестящими от возбуждения глазами и задавала матери множество вопросов.
Тия тоже не сводила взгляда с царственной реки. Нил, «отец богов», старый, облепленный глиной, могучий и вместе с тем сохранивший цвет юности, вечной юности, которая не дарована людям! Как и прежде, вдоль берегов колыхался гигантский тростник, а на песчаных отмелях дремали крокодилы.
Вслед за полуднем приходило безветрие, а с раскаленных небес лились потоки белесого солнца. Тия смотрела на блестящие от пота спины гребцов, которые сгибались и выпрямлялись в едином ритме. Молодая женщина удалялась в укрытие вместе с дочерью и там, в тени легкого льняного полога, рассказывала ей сказки, угощала взятыми в дорогу сладостями и фруктами.