Парадокс Андропова. «Был порядок!» - Олег Хлобустов

Нередко ныне авторы, пишущие о проблемах противодействия террористической угрозе в нашей стране, указывают как на противостоящий ей фактор на наличие «морально-политического единства новой исторической общности людей – советского народа», существовавший в нашей стране в 60—80-е гг. прошлого века.

Отнюдь не сбрасывая со счетов этот весьма значимый социально-психологический фактор и феномен, наличие которого подтверждается многими эмпирическими социологическими исследованиями, отметим только, что в тот период времени имелась и достаточно эффективно функционировала система административно-разрешительных режимов, которая оказалась первоначально деформированной, а впоследствии и полностью размытой в начале 90-х гг.

И ликвидация этого заслона на пути потенциальных преступников неминуемо привела к «обвалу», а в действительности – к невиданному ранее росту преступных посягательств на права граждан, в том числе на первое среди них – право на жизнь.

Впрочем, с особенностями криминогенной ситуации в современной России читатели хорошо знакомы по собственному опыту.

А в августе 1985 г. к осуществлению террористических действий во время проведения в Москве международного фестиваля молодежи и студентов готовились афганские моджахеды, за год до его открытия заброшенные и легализовавшиеся в СССР.

А еще был захват самолета «Ту-134» в аэропорту Тбилиси 19 ноября 1983 г., пресеченный сотрудниками антитеррористического подразделения «А» («Альфа») КГБ СССР.

Памятны также гражданам нашей страны и захват самолета «Ту-154» рейса Иркутск – Ленинград 8 марта 1988 г. семьей Овечкиных, и захват школьников в г. Орджоникидзе 2 декабря 1988 г. группой рецидивиста П. Яшкиянца[213].

С середины 80-х гг., в связи с изменениями социально-политической и оперативной обстановки в стране и мире, количество сигналов и дел с террористической окраской стало возрастать.

Необходимо подчеркнуть, что впервые гласно о том, что КГБ ведет борьбу с терроризмом, в том числе и международным, председателем КГБ В. А. Крючковым было заявлено на заседании Верховного Совета СССР в июле 1989 г.[214].

Хотя до середины 90-х годов тема эта казалась «несущественной», неактуальной не только для широкой аудитории, но и для большинства политических деятелей той эпохи. В результате чего ими были бездумно сломаны, демонтированы очень многие административно-правовые режимы, являющиеся действенной преградой на пути реализации подобной угрозы.

Но чекисты уже тогда реально осознали, почувствовали эту угрозу и деятельно готовились к ее отражению, и не их вина, что менее чем через 20 месяцев КГБ падет жертвой политических интриг и противоборств. А еще их жертвой станут безопасность населения нашей Родины.

Как впервые признал в интервью, опубликованном 26 октября 1989 г. газетой «Известия» тогдашний председатель КГБ СССР В. А. Крючков, в 70—80-е гг. органами госбезопасности были выявлены и профилактированы свыше 1500 человек, вынашивавших террористические намерения.

Занимались также органы КГБ розыском и выдворением с территории СССР иностранцев, подозревавшихся в причастности к террористической деятельности.

В отчете КГБ об итогах оперативно-служебной деятельности за 1989 г. сообщалось, что в течение года взяты под контроль в связи с высказыванием террористических намерений 130 граждан СССР, пресечены три попытки захвата пассажирских самолетов, контролировалось поведение 140 граждан, высказывавших намерения по захвату самолетов.

Не был допущен въезд в СССР 384 иностранцев, являвшихся членами международных террористических организаций. На основе полученной информации были поставлены на контроль по въезду еще 899 иностранных граждан…

В заключение представляется необходимым назвать руководителей контртеррористического подразделения 5-го управления КГБ СССР, благодаря выдержке и мастерству которых многие годы советские люди жили не зная страха, не опасаясь за жизнь и безопасность своих родных и близких.

Его последовательно возглавляли полковники:

– Чириков Лев Николаевич, впоследствии генерал-майор, возглавлявший КГБ Башкирской АССР и ставший заместителем начальника 5-го управления КГБ СССР (в июле – августе 1980 г. он руководил Службой безопасности Олимпийской деревни на Юго-Западе Москвы);

– генерал-майор Звезденков Валентин Владимирович (впоследствии – первый заместитель председателя КГБ Литовской ССР);

– генерал-лейтенант Головин Владимир Александрович (председатель КГБ Узбекской ССР);

– полковник Зязин Евгений Дмитриевич, ветеран Великой Отечественной войны, кавалер ордена Славы.

Приобретенный под их руководством бесценный, буквально наработанный потом и кровью опыт противодействия террористическим проявлениям востребован сотрудниками органов государственной безопасности многих государств мира и сегодня.

Прогнозирование вероятных угроз безопасности страны побудило руководство нового Министерства безопасности России (МБР) организовать 18 июня 1992 г. межведомственную научно-практическую конференцию, посвященную поиску оптимальных мер и методов предотвращения и пресечения террористических проявлений.

И об этом не стоит забывать, оглядываясь на наше относительно недавнее прошлое.

Как подчеркивал в сентябре 2005 г. доклад лондонского Центра по изучению конфликтов при Королевской военной академии, что оказалось неожиданным для наших западных коллег по международной антитеррористической коалиции, «Россия обладает уникальным опытом противодействия терроризму, но этот опыт и потенциал в значительной степени были недооцененными ее зарубежными партнерами».

В прицеле – Олимпиада-80

Малоизвестной страницей истории КГБ СССР является его участие в обеспечении безопасности проведения в СССР XXII летних Олимпийских игр 1980 г.

По мнению большинства историков, а также современников и непосредственных участников тех уже далеких от сегодняшнего дня событий, Олимпиада оставила незабываемый след в сердцах и в памяти ее участников и зрителей. Она действительно вошла в «золотой фонд» славных дел советской истории, которыми мы имеем полное право гордиться.

Следует отметить, что вопрос о приглашении участников Олимпийских игр в советскую столицу рассматривался руководством СССР на протяжении более 15 лет (и в 1964, и в 1968 гг.), но каждый раз соображения объективного и субъективного характера препятствовали подаче Москвой заявки в Международный Олимпийский комитет (МОК).

Первая попытка 1970 г. добиться согласия МОК на утверждение Москвы в качестве столицы Олимпиады 1976 г. не увенчалась успехом.