Алое сердце черной горы (СИ) - Кирилл Миронов

внимательный и ответственный командир(во всяком случае, он так думал о себе), его взор на товарища и сподвижника значительно обострился, и результат казался не очень приятным…

— Конечно, доверяю. — неуклончиво, но не слишком убедительно ответил Артемир, не желающий никакой розни накануне великой битвы. — В конце концов, твои разведчики действуют на благо нашего дела, так что…

Чувствуя нарастающую неловкость, Артемир спешно ушел, сославшись на необходимость переговорить с Альвидесом, доверяя Датокилу общение с астийским генералом. Датокил покорно кивнул, проводив приора пронизывающим до костей взглядом, от которого любому стало бы не по себе. К счастью, Артемир не имел на спине глаз.

— Ах, Артемир, это ты, друг мой. — Альвидес, минутой ранее выпроводив оруженосцев, одевших его в доспехи, находился в своем просторном шатре в одиночестве, склонившись над трофейной картой Саргии. — А я тут вспоминал нашу первую встречу… — Альвидес по-стариковски мечтательно задумался. — Столько времени прошло…

— Да, от враждебного пренебрежения до верного союзничества. — улыбнулся Артемир, подойдя к столу с картой и присоединившись к смотру изящно отрисованных холмов, лесов и рек.

— Не просто союзничества, а почти влияния в семью. — Альвидес помрачнел, вспомнив про жестоко убитую внучку. — Ты мог бы быть мне любимым зятем.

— Если бы не сарги. — обрадовавшись возможности еще больше сплотиться, с ненавистью прошипел Артемир, стиснув единственный кулак.

— Сарги? — задрал седую бровь повернувшийся к Артемиру Альвидес. — О, твой Датокил рассказал мне про истинного виновника смерти Монны, оттого я с радостью и согласился с твоим планом по его устранению.

— А-а, ну да… — слегка смешавшись, промямлил Артемир.

«Моим планом… Так значит, Датокил прикрылся мной на случай неудачи с Олиправдом… Подло, хитро, но умно». — подумал про себя Артемир, стиснув зубы.

— Но не беспокойся, я и мои воины, а также батальоны нордиктовских добровольцев, что присягнули мне, будут биться за тебя до самой смерти. — успокоил приора улыбнувшийся Альвидес, восприняв пошатанный вид Артемира за неуверенность пред грядущим.

— Я доверяю тебе более, чем кому бы то ни было. — твердо сказал Артемир, дружески хлопнув герцога по плечу. — Мы выдвигаемся, будь готов.

Выйдя из штабного палаточного городка, который сворачивался последним, Артемир уже застал готовых воинов, начавших строиться в походные колонны. Так же, как из отдельных толп солдат формируется упорядоченный строй, так же и в голове Артемира оформилось решение расставить все по местам с Датокилом, если будущее принесет им победу. Артемира не беспокоила преданность Хитрейшего равенскому народу, ибо он доказал свою непоколебимость в ходе войны. Приору не нравилось то, что Датокил явно не воспринимает его, как монументального вождя. Время триумвирата, раздавленного саргами, прошло, настало время единого правителя, и он, Артемир, им является, а не Датокил! При одной только мысли о том, что его отдаляют от власти, которой он даже и не вкусил в полной мере, нутро Артемира вскипело от негодования. Да, были времена, когда он был лишь рядовым равенцем, равным среди многих. Но это были времена рабства, и они позади, навеки позади! Теперь же он готов править, он хочет править!

Поглощенный горько-сладостными мыслями о незыблемости абсолютной власти, Артемир забыл, или же не хотел вспоминать о том, что именно Датокил привел его к тому, чем он является, и, по справедливости, он же и должен иметь право вернуть все на свои места. Возможно, именно подсознательное согласие с этим постулатом так усиливало злобу Артемира, лицо которого застыло в виде скривленной маски, пока он невидящим взглядом наблюдал за началом конца. Конца Лиги, или же Приората, покажет лишь предстоящий бой. Но до этого боя еще надо дойти, и к этой мысли спустился Артемир, успокоившись и возглавив войско, которое выступило на северо-восток, к Кастелату.

* * *

Столичная область Саргии, вопреки привычке, была ровнее, нежели остальные части страны. Несмотря на близость северной окантовки Нордикта, представляющей из себя суровую, непроходимую цепь высоких гор, Кастелат, расположившийся под сходящимися хребтами гор Братьев, видел вокруг себя скудные, продуваемые восточными и западными ветрами поля, в мирное время засеиваемые неприхотливыми культурами. Именно эти поля и увидел одним из первых Артемир, стоя на вершине холма. С высоты, как на ладони, были видны некогда аграрные равнины, идущие к резко вырастающей стене гор, а также, под самими горами, город, столицу Саргии, Кастелат.

Круглые, высокие и толстые стены крепостной части столицы упирались в горные бока Братьев, словно соединяя их каменной пуповиной. Пуповина была не одна, и стен, преграждающих доступ к жилой и ремесленной части, было три. Третья, последняя, была прямой перемычкой между Братьями, за которой на возвышенном внутреннем плато огромной площади, защищенные со всех сторон горами, стояли близко друг к дружке дома и хозяйства столичных жителей, а выше всех стоял королевский замок, некоторые детали которого были описаны много ранее. В стороне от замка покоился турнирный ипподром, печально известный событиями, породившими начало гражданской войны в Гептархии. Дневной свет Звезды был непродолжительным гостем холодного города, потому сельским хозяйством там не занимались, вымостив все горизонтали камнем и плиткой. Ремесло и искусство стали главным поприщем мещан, к которым со всей Лиги стекались лучшие ресурсы, позволяющие на высочайшем уровне удовлетворять высокие потребности развитого народа.

Но, чрезмерное описание Кастелата отвлекло от дел насущных, о которых думал Артемир, оглядывая внешние стены города, заполненные суетящимися солдатами. Альзорий уже успел подготовить оборону, разместив легионы Лиги во внешней гарнизонной части столицы, создав глубоко эшелонированные порядки. Все орудия, размещенные на стенах, наградили Кастелат по-акульи плотной челюстью с поблескивающими во временном покое зубами. Челюсть эта кровавым аппетитом предвкушала неустанную работу по перемалыванию жертвы своей, предводитель которой незаметной точкой с холма смотрел на все это милитаристское великолепие. Тревога наполняла приора в равных, непримиримых долях с решимостью, отчего желание получить разрешение этих чувств стало необоримым.

— А пушек у них больше. — пока Артемир оглядывал столичное гостеприимство, к нему подошел Датокил верхом.

— Но они лишены маневренности. — Артемир на время боя решил позабыть о поспевающих плодах конфликта с Хитрейшим. — Если распределять наши орудия вокруг города так, чтобы накрывать конкретный участок обороны, мы их подавим по отдельности.

— Что ж, идея достойна попытки. — Датокил покрепче насадил шлем на голову в предчувствии громкой артиллерийской перепалки. — А ведь такой тихий, погожий день придется прогнать с этой равнины…

— Да, с такой сворой тишина не скоро вернется в эти края… — привлеченный едва уловимым шумом неясной природы, Артемир принялся выискивать источник раздражения, и нашел его.

С запада, выплывая из погибающей утренней дымки, шли навстречу Приорату толпы людей. Учитывая, что такие нестройные людские потоки не могут принадлежать легионам Лиги, Артемир