Автобиография - Марк Твен

Джон Д. Рокфеллер – совершенно очевидно, искренний человек. Сатана, болтающий слащавые глупости в воскресной школе, выглядел бы не так фарсово, как Джон Д. Рокфеллер, выступающий в своей кливлендской воскресной школе. Когда Джон Д. предстает в этом качестве, он побивает все рекорды фарсовости. Его невозможно спародировать – он сам пародия. Я знаю мистера Рокфеллера довольно неплохо, и убежден, что он человек искренний.

Я также верю в искренность молодого Джона Д. Когда каждое воскресенье несет чушь в своем библейском классе, он проявляет себя в духе своего отца. Он встает утром и толкует Библию с достойными восхищения важностью и самоуверенностью, с воодушевлением и убежденностью идиота – и делает все это честно и искренне. Я знаю его, и совершенно уверен, что он искренен.

Макколл имеет истинно рокфеллеровскую закваску. Со слезливым лицемерием он вещает и проповедует и явно так доволен собой, как если бы на его имени не было ни единого пятнышка и ни единого преступления в его послужном списке. Послушайте – вот его маленькая проповедь.

Специально для газеты «Нью-Йорк таймс»

Лейквуд, 15 февраля. Джон А. Макколл сегодня почувствовал себя настолько лучше, что имел долгую беседу со своим сыном Джоном С. Макколлом и поведал много эпизодов из своей карьеры.

«Джон, – сказал он своему сыну, – я сделал множество вещей в своей жизни, о которых сожалею, но я никогда не делал ничего, за что бы стыдился.

Мой совет молодым людям, которые хотят преуспеть: им следует принимать мир таким, каким они его застают, а затем – работать, работать!»

Мистер Макколл считает, что направляющей силой человечества является сила воли, и, иллюстрируя это, он сказал:

«Как-то раз, Джон, мы с твоей матерью сидели вместе, непринужденно беседуя. Я курил сигару. Я любил сигары и любил покурить неторопливо и с чувством. Она возражала против этого.

«Джон, – сказала она, – почему бы тебе не выбросить эту сигару?» Я так и сделал. «Джон, – прибавила она, – я надеюсь, ты больше не будешь курить».

Та сигара, которую я выбросил, была последней в моей жизни. Я постановил бросить курить немедленно и бросил. Это было ровно тридцать пять лет назад».

Мистер Макколл рассказал сыну много историй о своей жизни в бизнесе и казался в лучшем настроении, чем обычно. Это состояние объяснялось отчасти тем фактом, что он получил сегодня сотни телеграмм, поздравлявших его со вчерашним заявлением о возобновлении дружбы с Эндрю Гамильтоном.

«Отец получил полную корзину депеш от друзей с Севера, Юга, Востока и Запада, одобряющих его за заявление о своем друге судье Гамильтоне, – сказал вчера вечером молодой Макколл. – Телеграммы пришли от людей, которые желают ему доброго здоровья и скорой поправки. Они доставили ему много радости».

В три часа ночи мистер Макколл почувствовал внезапную слабость, но, к счастью, легкую и оправился прежде, чем успели послать за врачом.

Молоко и бульоны составляют сейчас его единственный рацион. Он не ест твердой пищи и быстро теряет в весе.

Сегодня в пять часов вечера доктора Вандерпоул и Чарлз Л. Линдли провели совещание в доме мистера Макколла и затем сообщили миссис Макколл и миссис Дарвин П. Кингсли, его дочери, что состояние мистера Макколла хорошее и что непосредственной опасности нет.

Джон С. Макколл сделал сегодня вечером следующее заявление: «Мистер Макколл провел очень благоприятный день, и ему несколько лучше».

Следом за этим размещено нечто вроде бюллетеня, какой обычно выпускается ежедневно, когда какой-нибудь король или другая экстраординарная особа провела благоприятный день и чувствует себя лучше, – факт, который неизвестно почему должен заинтересовать, ободрить и успокоить остальную часть человечества.

Сыновья и дочери Джея Гулда вращаются ныне в том, что называется высшим обществом, аристократическим обществом Нью-Йорка. Одна из его дочерей, лет десять – двенадцать назад, вышла замуж за француза, шумного и глупого грубияна, игрока и джентльмена, и согласилась заплатить его долги, которые достигли суммы в миллион или около этого. Но она согласилась заплатить только имевшиеся долги, а не будущие. Будущие же стали ныне настоящими и колоссальны по размеру. Сегодня она начала бракоразводный процесс со своим захудалым приобретением, и сочувствие и симпатии света на ее стороне, как и должно быть.

Кинни отправился на Уолл-стрит, чтобы стать Джеем Гулдом и вершить заклание простаков. Затем он исчез из поля зрения. В течение тридцати пяти лет я ни разу его не видел и ничего о нем не слышал. Затем я наткнулся на Бродвее на очень жалкого и обтрепанного бродягу – это было несколько месяцев назад, – и этот бродяга одолжил у меня тридцать пять центов, чтобы купить пару стаканчиков выпивки, полагаю. У него был изрядно утомленный вид, и, похоже, они ему действительно требовались. Это был Кинни. Вся щеголеватость с него сошла, в облике его читались возраст, запущенность, заботы и нечто показывающее, что долгая борьба окончена и с поражением смирились.

Характер мистера Лэнгдона был составлен, весьма исключительно, из совершенств. Я думаю, что в нем также присутствовали величие и размах и что они бы проявились, если бы его деятельность пролегала на широком поприще, а не в небольшой и малозаметной сфере. Однажды он находился в пяти минутах от того, чтобы стать крупным железнодорожным магнатом Америки.

Вторник, 20 февраля 1906 года

О контр-адмирале Уилксе. – И о встрече в Гонолулу мистера Энсона Бурлингейма

Флоренция, Италия, 19 февраля. Миссис Мэри Уилкс, вдова контр-адмирала Уилкса, ВМС США, умерла в возрасте восьмидесяти пяти лет.

Именно такие вот траурные объявления помогают мне осознать, как долго я живу. Они разгоняют туман с дороги моей жизни и дают мне ухватить краем глаза ее начало – увидеть на мгновение те события, что кажутся невероятно далекими.

Когда я был мальчиком десяти лет, в той деревушке на реке Миссури, которая в те времена была неизмеримо далека от любого места, имя исследователя Уилкса было у всех на устах – точь-в-точь как сейчас имя Рузвельта. Сколько шуму оно наделало, и какая замечательная слава! Каким далеким и неслышным стало оно теперь! А слава потускнела и свелась к традиции. Уилкс открыл новый свет и был вторым Колумбом. Этот мир потом превратился главным образом в лед и снег. Но он не весь был льдом и снегом – и в наши дни мы заново его открываем, и мировой интерес к нему ожил. Уилкс был удивительным феноменом в другом отношении, ибо он отправился путешествовать на своих судах по земному шару и видел собственными глазами его отдаленнейшие уголки, сказочные страны – названия и места, которые существовали скорее в виде призраков и слухов, чем в виде реальностей. Но теперь все ездят в эти места на прогулки и летние экскурсии, и из этого невозможно извлечь никакой славы.