Ценный груз - Крис Велрайт

«Душа, — мысленно повторил демон, напоминая себе о конечной цели. — Конечно же. Я делаю это только ради шанса обрести душу, — успокоив себя подобным образом, он злобно оскалился и отбросил мечи в сторону.»

Глава третья

Когда они сдались в плен, воины связали им руки и бросили в одно из тесных складских помещений. Свет проникал из-под двери тонкой полоской, давая возможность хоть как-то разглядеть силуэты друг друга и того, что их окружало.

Но Мингли не пугала темнота и то положение, в котором они оказались. Он был охвачен волнительными размышлениями по поводу своих недавних действий.

Как же ему теперь поступить с этим странным человеком? Слишком сильны стали эмоции Дэмина, что подчас Мингли переставал отличать их от собственных. А иногда они были так красочны и явственны, что демон, не раздумывая бросился защищать молодого судью, как самого себя. Как в случае с этими мятежниками. Конечно, все можно списать на клятву крови. Ведь он теперь должен защищать его. Но клятва клятвой, а такое бездумное поведение способно и самому Мингли нанести ущерб. Люди его убить не смогут. Слишком уж никчемными их создали Боги. Но вот позорно умереть в человеческом теле и потом ползать тенью в поисках нового сосуда — вполне реальная картина. Не того он демонского рода, чтобы подобное стерпеть! Мингли был существом гордым и самую малую чуточку, — как он сам считал, — самовлюбленным.

Именно эмоции Дэмина захватили его рассудок, когда над тем нависла угроза в лице занесенного меча и, демон сразу же ринулся спасать своего менее ловкого господина. Какая необдуманная глупость! И как теперь со всем этим быть? Что, если понадобится самому накинуться на этого человека, дабы заполучить людское сердце? Сможет ли он теперь так поступить?

«Да будь что будет! — отмахнулся от переживаний Мингли, — хотя бы жить стало интереснее. Ибо нет большей муки для одаренного многолетием, чем скука».

— Мингли? — Позвал его Дэмин, который безуспешно пытался освободить руки из пут.

— Да, мой господин, — промурлыкал демон, довольный, что справился с возникшей дилеммой. — Ты хочешь попросить меня применить какую-то особую силу? — в его голосе все еще слышалась затаенная злость за то, что он принял поражение, — спешу разочаровать, ибо это тело не способно выдержать подобного.

— Нет, — покачал головой Дэмин, — раз уж мы обречены и у нас считаные часы до отхода к Диликтосу, то мне бы хотелось узнать одну вещь, которая мучила меня все это время.

Дэмин не сомневался, что если Гувэй не спасет их, то с ними сотворят что-то ужасное. Сейчас их не тронули только потому, что он сын знатной семьи и его отец занимает высокую должность. Но кто пожелает оставлять свидетелей и тех, кто слишком много знает, вживых или в здравом рассудке? Воины непременно вернутся. С новым приказом от их господина. С вестями о том, что жизнь Мингли и Дэмина либо закончится прямо здесь, либо превратится в жалкое существование. Есть масса способов, как превратить человека из опасного свидетеля в жалкое и безумное создание.

Молодой судья не был готов ни к смерти, ни к полоумию, как бы он ни убеждал себя в обратном.

— Какую вещь ты хотел узнать? — уточнил Мингли. — Каким образом я столь великолепно сражаюсь? Я почувствовал во время боя твой интерес к этой теме. Я использую особую технику. Если ты обратил внимание, то заметил, как двигалось мое тело.

— Нет! — прервал его Дэмин.

— Как? Ты даже не удосужился понаблюдать за моими движениями? — искренне удивился и разочаровался Мингли.

— Я хотел сказать, что меня совсем не это сейчас интересует, — пояснил Дэмин, — меня беспокоит вот что, — он сделал короткую паузу, надеясь суметь разглядеть в полумраке глаза Мингли. Ему хотелось увидеть, как демон отреагирует на заданный вопрос. — Какая лихорадочная вша тебя укусила, что ты втянул меня в это дело?

Мингли изумился, из-за чего открыл рот, желая что-то сказать, а потом закрыл, не сразу найдя нужных слов. Он не понимал, что поразило его больше — то, что Дэмин выругался, или то, что он обо всем догадался. Но зато демон явственно ощущал, что Дэмин напуган. Что не готов к смерти или пыткам. Что не может смириться с тем, что ситуация вышла из-под его управления. Что неизвестность для него более ужасна, чем весть о том, какой будет смерть. Ведь Дэмин не знал, получил ли Гувэй письмо. Не знал, почему тогда Гувэй не пришел. Не знал, предупрежден ли дворец. Он ничего не знал и ничего не мог контролировать и предпринять. Только сидеть здесь, в этой грязи и духоте, и слушать, как по крыше бьет дождь.

— Раз ты такой умный, то сам должен был догадаться, — демон почувствовал, что этот разговор поможет скоротать скучное время в плену.

— Хочу услышать это от тебя, — упрямо заявил Дэмин.

— Что ж, — Мингли хитро улыбнулся. — Это просто: я утомился следовать за тобой и решил от тебя избавиться.

— Ты лжешь. — Молодой судья был бы рад сейчас скрестить руки на груди, как он любил делать, когда ругал в детстве своих младших братьев за проступки. — Ты сам говорил, что клятва нерушима. А согласно ей ты обязан меня защищать.

— Да, отчасти это так. Но клятва-то основана на демонской магии, а поэтому там не все так просто. Я могу убить тебя ради благих намерений, и это не будет считаться нарушением клятвы. — Мингли хорошо видел в темноте. Человеческие глаза со временем частично адаптировались под то существо, что пряталось внутри тела. Поэтому его губы еще шире расплылись в улыбке, когда он заметил, как меняется от таких слов лицо Дэмина. — Прежде чем ты начнешь возмущаться, послушай, почему все именно так. Дело не в нашей подлой природе, а в нашей хитрости. Если бы такая клятва звучала просто: обязан до конца жизни защищать. То любой демон сразу же пошел и убил бы того, кто стал для него обузой. Логично же? Жизнь окончилась, а значит, и защищать не надо. Поэтому в этой клятве есть оговорка: убить можно только из-за благого намерения. Например, бедняжка подопечный стал инвалидом, а я не могу смотреть на его мучения. Я его убью, найду после перерождения и продолжу исполнять свою клятву.

— То есть мне и в следующей жизни с тобой суждено быть? — Дэмин отреагировал излишне эмоционально, отчего прозвучало сказанное весьма грубо. В нем проявились чувства