Охота на пиранью - Александр Бушков

— Крест, ты чего… — растерянно вякнул Карабас.

— К стене, сука! — голос стал злее. — Ну! И грабки на стену. Надя…

Женщина, далеко обойдя Мазура, вышла. Голос приказал:

— К стене. Руки не опускать. Можно повернуться.

Мазур с любопытством разглядывал субъекта, державшего его под прицелом черного ТТ с большим глушителем, — похоже, самым настоящим. Лет сорока с небольшим, одет где-то даже элегантно, в сером костюме с галстуком, наколок не видно, только на мякоти большого пальца правой руки синеет маленький крестик, восьмиконечный, старообрядческий. И все равно сразу чувствовалось, что это — волк, давно облюбовавший отнюдь не ту сторону улицы, где прохаживаются законопослушные граждане. Некая застарелая худоба в лице, звериные быстрые взгляды, экономно-уверенные движения, интонации — все это, вместе взятое, рисовало тот еще портретик. Никакой имитации — Мазур, четверть века проживший отнюдь не в детском садике, не мог ошибиться.

— Чисто, — сказала вернувшаяся Надя, подошла, быстро обшарила карманы курток. Раскрыв милицейское удостоверение, сначала прямо-таки просветлела лицом, решив, очевидно, что с маху расколола несложную загадку, но тут же поскучнела, перекинула красные корочки Кресту: — Посмотри. Интересно, а?

— Да уж, — согласился он, цепким взглядом сопоставив Мазура с фотографией. — Что там еще? Ага… Карабас, исповедуйся. Ты кого мне приволок, дитя природы?

— Так это, что…

— Так это то, — передразнил Крест спокойно. — Если это Дракон — мы с тобой почетные чекисты.

— Крест, буду…

— Будешь. Без лирики.

— Он ко мне перелез в точности на том месте, я ж сам те ящички наваливал. И наколки — Крест, ты сам погляди, наколки одна в одну, ты ж сам… — он захлебнулся, жадно глотнул воздух. — Крест, ты ж сам мне все наколки описал, совпадает один в один, ну ты сам посмотри, я ж не виноват, все сделал, как велели, кого нарисовали, того и взял… Пусть правый рукав подымет, убедись…

— Ну-ка, — приказал Мазуру Крест, чуть шевельнув пистолетом.

Мазур большим пальцем левой засучил незастегнутый рукав и повернул правую.

— Ну видите? — обрадовался Карабас. — Один в один!

— Действительно… — протянула Надя чуточку озадаченно. — Что-то интересное подвернулось…

— А где ж тогда Дракон?

— Там стреляли поблизости, — заторопился Карабас. — Выходит, это Дракон и погорел… Кре-ест!!! — прямо-таки возопил он. — Это ж получается, не на Дракона розыск объявляли, а на этого! Этот и перся с севера, мочил встречных-поперечных, то-то я голову ломал, почему к Дракону какую-то девку пристегивают!

— Обостряет страх умственные способности, спасу нет… — бросила Надя. — А вообще, верно, Крест. Все загадки снимаются. Стоит нам допустить, что ловят этого, все на место становится. Бог ты мой, так ведь может оказаться, что это Дракона вместо него стали брать…

— Могли, — протянул Крест. — Ростик тот же, волосы почти такие же… и погорел из-за него Дракон, как пучок соломы. Надюшка, можешь чуточку успокоиться. Это не мент. И не другой по наши души. Этот дядька по своим собственным делам куда-то странствовал…

— Вот я и говорю, — сказал Мазур. — Ты уж извини, но мне позарез нужно было оттуда убраться, вот и полез к твоему Барабасу…

— Да мент это! — отодвинувшись от Мазура, заверил Карабас.

— Сомневаюсь, — спокойно сказал Крест. — Карабас, ты по стеночке не отползай, стой на том же месте… Все эти жмурики на трассе — взаправду. Без всяких спектаклей, Гошка ручался… Значит, дядя не из оттуда. А из отсюда. Как ни тянет граждан начальников присовокупить меня, грешного, к решеточке, не стали бы они ради этого честных расейских лохов в морг штабелем складывать. И будь это мусорок, давно бы в каждое окно «факелы» летели… — Глаза у него были умные и холодные. — Значит, дядя сам ходит по музыке. А наколочки — дикое совпадение. В жизни бы не поверил, да что тут скажешь… Ты не лыбься, дядя. Это еще не означает, что я с тобой за дастархан сяду. Ты ж мне, поганец, всю малину обосрал, так и нарочно не придумаешь…

— Может, придет Дракон… — безнадежно протянул Карабас.

— Куда? — поморщился Крест. — Дороги не зная? Дома не зная? Ох, Дуремар ты, а не Карабас. Все прахом… — Он даже простонал коротко. — Все к черту… Блин, сам же хотел ехать…

— И чем кончилось бы? — спросила Надя так, словно в комнате не было никого, кроме них двоих. — Увидел бы, что это не Дракон, рванул оттуда — и все равно остался бы без Дракона…

— Умница, — сказал Крест, словно сплюнул. — Так это что, все рушится… Бог ты мой, бездарно-то как…

Взгляд у него на миг ушел в сторону — и Мазуру этого вполне хватило. Он прыгнул так, как давненько не прыгал, вложив все силы, весь опыт в молниеносный, отточенный бросок живой машины для убийства, зная, что не имеет права ни промахнуться, ни дать противнику возможность нажать на курок хотя бы раз — могло задеть Ольгу…

Когда так атакует «морской дьявол» — описывать словами бесполезно. Никакие слова за событиями не успеют. Вряд ли прошло больше трех секунд — а пистолет был уже в руке у Мазура, Крест лежал на полу, и Надя даже не успела отшатнуться, только мышцы напрячь успела…

Мазур встал там, где только что стоял Крест. Спокойно сказал, передернув затвор для уверенности, поймав на лету выскочивший патрон:

— Всем — спокойно. Милиция напротив… — Кивнул Ольге: — Отойди. А ты — на ее место. И — лицом к стене, оба. — Когда Ольга оказалась рядом, шепнул на ухо: — Всю квартиру обыщи, а веревку мне найди…

Присел на корточки, держа тех двух под прицелом, левой рукой охлопал карманы Креста, переправил себе в карман две запасных обоймы и ножик-выкидушку. Потом перевернул Креста лицом вниз — чтобы, придя в себя, тот не сразу сориентировался в пространстве. Отошел от него в другой конец комнаты, достал сигареты и закурил. Распорядился:

— Карабас, ремень из штанов вытяни и мне брось… И упаси тебя бог…

Но верзила ни о каком сопротивлении не думал — себя не помнил от страха, торопливо расстегивал неширокий коричневый ремень. Надя значительно лучше владела собой, по глазам видно, мучительно искала выход. И не находила. Мазур, пуская дым, наблюдал за ней с приятной улыбкой. Докурив до фильтра, сложил Кресту руки за спиной и, сделав из ремня «мертвую петлю», перетянул запястья, прекрасно управившись левой рукой. Присел на стул и молчал, пока не вернулась Ольга. Протянула ему кусок веревки метра в три длиной:

— Вот, все что на кухне было…

— Тоже неплохо, — благосклонно кивнул Мазур. — Разрежь на шесть кусков. Ага… Сначала этому ноги свяжи, — он кивнул на Креста, начавшего уже шевелиться. — А вы оба — лицом к стене, встать на колени, руки за спину…

Когда вся троица была надежно спутана, Мазур, прижав глушитель к затылку Карабаса, поинтересовался самым мирным тоном:

— Кроме вас троих, еще кто-нибудь припереться может?

— Блин буду, — пробормотал тот, запинаясь. — Никого…

— Точно?

— Чтоб я так жил…

Мазур передал пистолет Ольге и быстренько прошелся по квартире, особое внимание уделяя шкафу и серванту. В шкафу, в большой синей сумке, отыскались деньги, миллиончиков пять с мелочью, штук двадцать патронов к «ТТ» в коробке из-под конфет, электрошокер «скорпион» и большой перочинный нож — этот был «разрешенный», со старой, еще советской ценой на боковинке, обозначенной в рублях и копейках. Отыскался еще прибор ночного видения — не из самых сложных, такие сейчас можно купить в магазинах, с одним окуляром.

В комнате неразборчиво забубнили несколько голосов, послышался яростный вскрик, похоже, это Крест сердился. Поставив сумку, Мазур заглянул туда:

— Что орете?

— Да вот этот мне внушает, что он здесь самый хороший и надежный, — сказала Ольга, показав стволом на Карабаса.

— В оруженосцы мне предлагается? — хмыкнул Мазур.

— Да близко к тому…

— Сидите уж, волюнтаристы, — сказал Мазур. — Потом с вами займусь. И не орите — сами говорили, милиция напротив и в доме их полно…

Вышел оттуда и продолжил поиски, но ничего особо интересного больше не нашел. Разве что большая пластмассовая коробка со множеством пузырьков без этикеток, каких-то маленьких кисточек и вовсе уж непонятных крохотных штучек, вызывавших почему-то ассоциацию с рабочим столом ювелира или часовщика. В том же отделении — два паспорта. Надя и по паспорту Надежда. Крест именовался Николаем Петровичем Алентьевым — если фамилия вымышленная, подобрана со вкусом, едва отложив паспорт, Мазур ее забыл, пришлось вновь глянуть на нужную страничку.

Он пересыпал патроны себе в карман, проверил шокер — заряжен, сверкнул синий змеистый разряд, — вернулся в комнату, взял со стола сигареты и бросил:

— Ну-с, вы еще поскучаете, а с Николаем Петровичем мы побеседуем…