Мир без милосердия - Анатолий Голубев

Она откинулась на мягкую подушку сиденья и закрыла глаза. Сколько прошло времени, она не могла сказать. Очнувшись, она увидела, как машина пронеслась под десятимильным знаком.

Оператор и Спидфайер оживленно спорили. Не разбирая их слов, да и не стремясь разобрать их, Цинцы невольно обернулась. В заднее стекло она увидела одинокую фигуру Крокодила. И по тому, как он сидел в седле, по тому, как резко работали его ноги и спокойно качалось тело, она поняла, что Крокодил победил. Победил себя, победил казавшееся непобедимым. Последние мили Цинцы не отрываясь смотрела в заднее стекло, словно боялась — отведи взгляд в сторону хоть на мгновение — видение идущего, как прежде, в полную силу Крокодила исчезнет!

Роже катился легко, будто видел перед собой маяк — белое лицо Цинцы. Было довольно далеко, и лицо могло оказаться мужским, но Роже верил, он хотел верить, что назад смотрит Цинцы. И он тянулся к этому ускользающему лицу. Ему хотелось крикнуть, что он все равно догонит. Но вместо крика лишь упрямо, рискованно прибавлял скорость.

Безумно завыли сирены. По сторонам замелькали теснящиеся дома окраины города. Их стены прикрыли дорогу от ветра. И теперь Роже не шел — он летел над асфальтом. И только сидевшие в машинах сопровождения знали, что стоила ему такая легкость. Тысячам стоявших сплошными стенами людей не приходило и в голову, что лидер, выигрывающий более девяти минут у «поезда», был на грани катастрофы.

Бросив машину в руки Жаки, Крокодил в изнеможении упал на услужливо подставленный шезлонг и, разбросав руки и ноги в стороны, блаженно закрыл глаза.

«Мисс Молоко» безнадежно пыталась вручить Крокодилу стакан молока. Подошедшая Цинцы взяла стакан и залпом осушила его на глазах хохочущих судей. Она присела на корточки рядом с Крокодилом и тихо позвала:

— Роже...

Он не слышал ее голоса. Он почувствовал запах ее духов. Открыл один глаз и лукаво подмигнул.

— Заезжай за мной сразу после душа. Слышишь, Цинцы? Я хочу быть сегодня с тобой. Слышишь?..

Цинцы, улыбаясь, смотрела на него не отрываясь и судорожно кивала головой.

— А Оскару скажи: плевал я на обед у мэра! Хочу быть сегодня с тобой.

— Но ведь это штраф пятьдесят долларов?

— Пусть Оскар заплатит. Величие человека измеряется его добротой. К тому же я сегодня их заработал...

Только через час в номере Цинцы, прижавшись к ней всем телом, Роже поверил наконец, что миновал этот страшный день. Он заплакал, уткнувшись лицом под ухо Цинцы. Ее пальцы блуждали в его волосах, и он думал о том, что, может быть, только сегодня там, на дороге, понял, как дорога ему эта женщина.

Крокодил возвращался домой поздно, пешком, не боясь встречи с Мадлен. Назавтра очень кстати выпадал день отдыха.

IX глава

ДЕНЬ ОТДЫХА

Он долго и тщательно брился. Несколько раз его отрывали от бритья, бесцеремонно врываясь в закуток и поздравляя со вчерашней победой.

Выйдя во двор, он увидел Кристину, разговаривавшую с Жаки. Поискал глазами Мадлен. Ее нигде не было.

«Мадлен не поднимешь так рано. Она любит поспать и не хочет лишать себя удовольствия понежиться в постели».

Кристина, заметив Роже, пошла ему навстречу, широко улыбаясь.

— Роже, это потрясающе!.. Только и разговоров о Крокодиле. Отец гордится, что пригласил тебя!

— Спасибо, Кристи. Счастье гонщика так переменчиво. Когда кажется, что вот-вот его нашел, выясняется, что уже потерял. Сегодня «потрясающе», а завтра — «из рук вон плохо». Поэтому, радуясь, думаем о горьких минутах. Так сказать, для равновесия.

— Ты не прав, Роже. Вчерашняя победа достойна даже такого славного имени, как Крокодил. Но я не об этом... — Она капризно махнула рукой. — Хочу напомнить, что ждем вас на обед. Я заеду за вами, захватим Мадлен и всю французскую команду. Так хочет отец: лидеры у нас в гостях!

— Положим, пока впереди команда бельгийцев!

— Лишь на пятнадцать секунд. Ерунда!

— Хорошо, я скажу ребятам...

— Они уже знают, — подошел Жаки. — Только Оскар не ночевал дома — для него приглашение будет сюрпризом. — При словах «не ночевал дома» Жаки многозначительно посмотрел на Роже. Тот ухмыльнулся.

— Хорошо, Кристи, сегодня я возьму на себя менеджерские обязанности.

В столовой Крокодила встретило поварское трио. Дамке, сыграв свое знаменитое соло на дуршлаге, поставил перед Роже тарелку с бифштекс-миньоном. Фунтовый кусок мяса золотисто искрился. Дурманяще пах грибной соус. Картофелины, каждая в виде миниатюрного велосипедного колеса, завершали это чудо гастрономического искусства.

— Спасибо, папаша Дамке, — растроганно произнес Роже. — Если бы знал, что меня ждет такой бифштекс, я бы выигрывал каждый день.

— Но-но, Роже! — крикнули из-за соседнего столика. — Нам бы тоже хотелось отведать миньон!

Шутка пришлась по вкусу, и каждый принялся незлобиво острить, понимая, что внимание к Роже сполна оплачено его вчерашним трудом.

После завтрака Крокодил отправился бродить по утреннему городку. Была суббота, и весь город отбыл на уик-энд. С трудом верилось, что вчера на финише его встречала такая толпа. Роже минут двадцать прошагал по горбатой торговой улице, пока не вышел на площадь, снова напомнившую ему о гонке. Он впервые увидел отдыхающий раскрашенный караван автомобилей, увенчанный макетами холодильников, стиральных машин, гигантских пачек сигарет, бутылок молока и банок пива. Автомобили с маркой «Молочная гонка» стояли в каре на площади, словно солдаты перед большим парадом. В центре каре возвышалась полукруглая эстрада.

Роже пошел вдоль машин и автоприцепов, с любопытством рассматривая кричащие надписи. Иногда он видел свою фамилию, и это доставляло ему удовольствие, хотя он уже давно бы должен привыкнуть к собственной популярности.

— Месье Дюваллон! — раздалось за спиной.

Роже увидел стоящего в дверях автоприцепа невысокого черноволосого парня с удивительно знакомым лицом.

— Месье Дюваллон, — повторил парень. — Вчера видели по «ТиВи» вашу победу. Мы все в восторге. Позвольте предложить вам выпить в нашем скромном артистическом вагоне.

Слово «артистический» напомнило Роже имя черноволосого парня. Теперь Роже вспомнил, где видел симпатичное лицо — на конвертах долгоиграющих пластинок. Как-то Цинцы покупала пластинки, и целая стена музыкального магазина, состоящая из портретов черноволосого певца, поразила Роже: «Везет этим голосистым птичкам! Нам такое только снится! Хотя тоже вниманием не обижены!»

— Вы Саша́? — спросил он скорее для того, чтобы продолжить разговор, чем проверить свое предположение.

— Да я, конечно, — сказал черноволосый таким тоном, словно каждый должен был узнавать модного шансонье даже за тысячи километров от Парижа.

Роже шагнул в душный полумрак вагончика. Только теперь он разглядел еще одного мужчину, сидевшего за небольшим столиком с начатой бутылкой виски. Мужчина встал и представился:

— Беновена. Трубач из Бразилии.

— Вашон собрал интернациональную бригаду. По вечерам мы даем концерты в местах, где останавливается караван, — пояснил Саша́.

— Вот уж не думал, что едем с музыкой. — Роже удивленно пожал плечами. — Ваше имя мне тоже знакомо.

Саша́ сказал:

— Конечно. Беновена — пятая труба мира.

— И вы здесь, в этом караване?

— Надо делать не только музыку, но и деньги, — вмешался бразилец, — а молочно-кондитерские короли щедро платят. Не так, конечно, как вам, гонщикам, но жить можно!

Налили виски. Роже отказался наотрез.

— Сегодня же день отдыха! — проворчал Беновена. — До завтрашнего старта все пройдет.

— Я вообще не пью крепких напитков. Изредка сухое вино...

Саша́ невозмутимо добыл откуда-то из-под сиденья бутылку бургундского.

— Как у себя дома, во Франции, — пошутил он. — По набору вин Квебек конечно же больше край французский, чем канадский. Недаром Квебек хочет отделиться от Канады и примкнуть к нам.

Роже с удовольствием тянул несколько переохлажденное вина Беновена напился быстро. По тому, как он говорил, часто моргая большими черными глазами, можно было заключить, что состояние алкогольного опьянения ему не в новинку.

— Не люблю пить по вечерам, — как бы угадав характер мыслей Роже, сказал Беновена. — По вечерам я предпочитаю зарабатывать на выпивку.

— Я тоже как-то выступал на сцене, — чтобы поддержать разговор, сказал Роже. — В рождественском спектакле «Крисмас» играл последнюю букву С.

На актеров признание Роже не произвело ожидаемого впечатления.

— Беновена сочинил здесь хорошую пьесу для трубы, — сказал Саша́.

— Не называй ее хорошей, мой мальчик. — Беновена был втрое старше Саша́, и разница в возрасте особенно разительно бросалась в глаза теперь, когда трубач крепко выпил. — Разговоры о неисполненных пьесах — хороши они или плохи — чистая ерундистика. Хорошая пьеса лишь та, которая завоевывает зал и доставляет ему удовольствие. Если публика может обойтись без пьесы, значит, это плохая музыка.