Под сенью Великого Леса (СИ) - Локхарт Лисс

— Хорошо, — наконец обронил Чароит. — Следующей ночью встретимся здесь же. Я принесу чертежи.

Вновь вздрогнула земля. Две половинки холма соединились, и трещина исчезла. Вместе с ней пропал и золотой купол, удерживающий Чароита. Он вздумал было броситься на Клариссу, сбить ее с ног и покончить с этим раз и навсегда, но снова ощутил укол в сердце, на этот раз сильнее, чем раньше.

— Даже не думай, — покачала головой Кларисса. — У нас с тобой уговор: жизнь твоего брата и твоя жизнь в обмен на чертежи. По-моему, с моей стороны это намного великодушнее, чем с твоей.

— Я не верю тебе, — проворчал Чароит. — Ты никогда и ни с кем не бываешь честна.

— Я клянусь своей дорогой матушкой, Чароит, что отпущу твоего брата в обмен на чертежи. Сделка есть сделка. Больше никаких обманов, и в будущем мы, возможно, снова станем союзниками…

— Вот этому точно никогда не бывать, — оборвал ее Чароит. — Завтра ночью, в этот же час. Встретимся здесь же, я отдам тебе чертежи, ты мне — брата, и мы разойдемся, чтобы в следующий раз столкнуться в битве.

— Никогда не знаешь, что может заставить тебя передумать, — победно улыбнулась Кларисса.

Чароит больше не мог смотреть на ее улыбку. Он развернулся и бросился вниз по холму, к Эйланису, туда, где огни из домиков сильвов сулили приют и тепло. Он бежал, но чувствовал насмешливый взгляд Клариссы и легкие покалывания в сердце. Вот поэтому его и называли самым слабым драконом. Ослепленный яростью, а затем — жалостью и состраданием, он дал собой управлять. Этот раунд остался за ней. И как только он отдаст ей чертежи, случится нечто непоправимое.

*

Мелвин и Джуди сидели бок о бок на жестких стульях, изъятых со склада Клайвза. Последние минут двадцать они только и делали, что все на свете отрицали. Нет, мы ничего не крали. Нет, у нас нет проблем с преподавателями. Нет, нам никто не угрожал и никто нас не похищал. Мелвин и Джуди по молчаливому согласию придерживались одной легенды: Мелвин решил развлечь Джуди, чьи родители работали в праздничную ночь, на Рождество, и они уехали в другой город к своим друзьям. Стали расспрашивать, что это были за друзья. Пришлось признаться, что это было семейство Хэнделлов. Вскоре выяснилось, что дом семьи сгорел в рождественскую ночь, и тогда до Мелвина и Джуди стали допытываться, не причастны ли они к пожару. Нет, не причастны. Это был несчастный случай. Все спаслись, все остались живы, добрались до ближайшего населенного пункта и там разошлись каждый своей дорогой: Хэнделлы — разбираться со сгоревшим домом, а Джуди и Мелвин — путешествовать дальше. Нет, мы всего лишь глупые подростки, которые хотели развеяться в праздник. Нет, мы ничего не знаем о том, где сейчас Дейл и Элоиза Хэнделл.

«Один мертв, — думала между тем Джуди. — И погиб совершенно зря. Сейчас окажется, что Хэнделлы тоже числятся пропавшими, ведь их дети не появились в школе, и нас арестуют по подозрению в убийстве… Прости, Дерк. Кажется, мы подвели весь Великий Лес».

Мелвин думал о том же самом. Пока высокий усатый полицейский записывал показания в пухлый блокнот, он сидел, обхватив голову руками, и остекленелым взглядом смотрел перед собой. Джуди робко тронула его за плечо.

— Все пропало, Джуди. Весь мой мир… Ты понимаешь, что может произойти с Великим Лесом за наше отсутствие? Семья, ребята… Надеюсь, у них там все хорошо. Надеюсь, мы не опоздаем.

Мелвин вздохнул.

— Если сумеем вырваться отсюда.

Джуди тесно прижалась к его плечу. От ощущения безысходности и одиночества ей хотелось плакать. Весь мир разом ополчился вокруг нее, а она ведь просто хотела купить ультрафиолетовую лампу. Надо было позвать с собой Реданию. Та наверняка что-нибудь бы придумала. Или наслала на полицейских такие чары, что они даже имена свои вспомнили бы только к следующему утру. Но больше всего Джуди хотелось заколдовать Клайвза. При одном взгляде на его виноватое бледное лицо ей хотелось рычать. В груди все клокотало от боли и ярости, и в какой-то миг Джуди ощутила, как от нее во все стороны стала расползаться тьма. Она даже увидела, как по полу медленно ползут черные полосы скверны.

— Нет, — прошептала она, уткнувшись в плечо Мелвина. — Нет, нет…

Он ничего не заметил и решил, что она совсем впала в отчаяние, а потому просто приобнял одной рукой и потрепал по волосам. Как ни странно, этот жест привел Джуди в чувство. Черные полосы скверны исчезли, и Джуди уже стала задумываться, что ей просто показалось. С другой стороны… что плохого, если нет? Что, если не показалось? Чем скверна — не сила, с помощью которой можно одолеть полицейских, распахнуть дверь и сбежать? Нужно лишь дать ей волю… Джуди выдохнула. По полу снова поползли черные полосы. Извиваясь, как змеи, они устремились к ногам усатого полицейского, когда дверь вдруг резко распахнулась. Джуди ойкнула, подлетела на месте и мигом растеряла всю мрачную решимость.

На пороге магазина стояли запыхавшиеся родители Джуди. Рональд и Эвридика Грейсы переглянулись, увидев понурую родную дочь, и бросились ее обнимать: так, словно они и не попрощались последний раз худшими врагами. Джуди ничего не понимала. От усталости, чьей-то жалости, ободряющих хлопков по плечу, каких она не помнила уже много лет, на глаза навернулись слезы. Ей хотелось, как в детстве, свернуться калачиком на руках у папы, и чтобы ее отнесли в кровать. Она различала голоса полицейских и мамин высокий голос, требующий немедленно снять все несправедливые и глупые подозрения с ее дочери и отправить домой. Сначала полицейский настаивал на расследовании, но затем подключился и папа. Под напором родителей полицейский сдался и, хоть и не без сомнений, отпустил Мелвина и Джуди домой. Мелвин, обнимая Джуди за плечи, довел ее до машины и усадил на заднее сиденье.

— Все позади. Мы в безопасности. Я не знаю, что случилось, Джу, но у нас есть шанс, слышишь?

Джуди нервно на него посмотрела. Глаза Мелвина сияли надеждой, которую она не разделяла. Она только что, буквально несколько минут назад, на полном серьезе вздумала выпустить дремавшую внутри себя скверну и убить полицейских. Она не могла себе такое простить. Это повергло ее в куда больший шок, нежели внезапные перемены в настроении родителей.

— Мы едем домой, Джуди, — весело сказал папа, садясь за руль. — И там наконец поставим точку в этой глупой истории.

— Милый, ты кажется, перепутал, — мягко поправила его мама. — Мы расставим все точки над «и».

— Почему не сейчас? — переглянувшись с Мелвином, спросила Джуди. — По-моему, без объяснений тут просто не обойтись.

— Как и без чашки чая, — серьезно ответила Эври Грейс. — Послушай, Джуди, я знаю, мы были не правы. Впереди длинный разговор. Не хотелось бы начинать его в дороге. Давайте просто как можно скорее доберемся до дома и там уже обсудим все спокойно.

— О боже… — Джуди схватилась за голову: она просто раскалывалась от всего, что произошло. — Хорошо, будь по-вашему. Едем домой. Только нам как можно скорее нужна ультрафиолетовая лампа.

— Как думаешь, Рон, найдется у нас ультрафиолетовая лампа? — поинтересовалась мама.

— При особом желании найдется все, — ответил папа.

Он на ходу настроил радио, и оттуда полились милые сердцу ноты песен из восьмидесятых. Джуди откинулась назад и посмотрела на папу. В зеркале заднего вида было заметно, что с его лба исчезла вечная угрюмая складка. Он постукивал по рулю в такт музыке и изредка посматривал на маму, которая глядела за окно. Джуди даже не могла вспомнить, когда в последний раз видела родителей такими. Они жили счастливыми и веселыми в смутных воспоминаниях ее детства, в том времени, когда бабушка Оливия была еще жива… После ее смерти все изменилось, и Джуди думала, что уже никогда не увидит искренних улыбок на их лицах. Но сейчас они переглядывались и улыбались друг другу, будто глупые влюбленные, и Джуди никак не могла решить, правда это или наваждение. Тщетно пытаясь найти ответы на вопросы, она задремала.

Ее разбудил потрепавший по плечу Мелвин.