На руинах империи - Брайан Стейвли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Речь вышла недурна. Люди повеселели. Чо Лу кивал, словно его воодушевило сравнение восьмилапого медведя с бобром. И все равно от адмирала попахивало опаской, как и от остальных.
Прежде чем добраться до внутренней стены, они миновали еще три колодца со статуями – подобие огромного муравья, что-то вроде нетопыря и дерево. Вид последнего был бы успокаивающим, если бы Гвенна не заметила тысячи ротиков на месте листьев.
– Она и на растения действует? – обратилась она к Килю.
– На все живое, – кивнул историк.
– Значит, болезнь прошла и здесь. – Гвенна опять оглянулась. – По этому городу?
– Нет. Я бы почувствовал, как я уже говорил.
– Вы много чего говорили. В том числе что здесь никто не живет.
– Я сказал, что не знаю человеческих поселений так далеко к югу.
Гвенна не увидела особой разницы, но придираться не стала.
– И как проявляет себя эта болезнь? – уточнила она.
– Приятно, – ответил Киль. – Слишком приятно.
Гвенна попробовала представить себе «слишком приятно» – не получилось.
Мир все еще оставался до боли ярким и поразительно холодным. В ней крепко засел страх – черноглазый, остроклювый, теребивший жилки в груди. Но в этом страхе была одна странность – он был не менее острым, чем тот, что нападал на нее в карцере, но его легче было вынести здесь, в чужом городе, где за ними почти наверняка следил… кто-то. Здесь для страха хоть была причина. Ее вдребезги разбитые чувства хоть в чем-то соответствовали действительной опасности реального мира. Правда, здесь куда проще было сгинуть, попасть в когти неведомого чудовища, зато настороженность потихоньку вытесняла безумие. И ей такой обмен представлялся выгодным.
Пока Гвенна пыталась разобраться в себе, рысцой подбежал выходивший вперед Чо Лу. Солдат был мрачен.
– Там стена, адмирал.
– Следовало ожидать, – кивнул Джонон. – Внутреннее укрепление с пирамидой в центре.
Чо Лу замотал головой, и по спине у Гвенны пробежал холодок.
– Эта стена… она наизнанку.
Они в последний раз свернули за угол, и Гвенна увидела сама. У основания все выглядело довольно обычно – сложенная из тяжелых плит стена тянулась в обе стороны, обещая отразить почти любую атаку. Джонон верно сказал – стена внутри города не редкость: во многих городах сохранялись остатки внутренних крепостей, окруженных новыми кварталами и хранящих шрамы давних вторжений. Но эта стена… Чо Лу не ошибся. Ее гребень был полностью открыт для атаки с того места, где стояла Гвенна, потому что широкие парапеты были пристроены с дальней стороны.
– Она не для защиты цитадели, – пробормотала Гвенна.
В пустых улицах плакал ветер. Ее пальцы снова и снова тянулись к отсутствующим клинкам.
– Ее построили, чтобы не выпускать что-то оттуда.
* * *
Ворот не было.
Зато, обойдя около трети окружности стены, они обнаружили каменную лестницу такой ширины, что по ней могли бы подниматься в ряд десять человек, пологую, с широкими невысокими ступенями – не для дела, а для торжественных шествий. На площади у ее подножия, словно спустившись и окаменев, выстроились в два ряда статуи. Опять габбья, только на сей раз взгляд Гвенны задержали не пасти невиданной ширины, не лишние конечности и не режущее глаз уродство воплощенных в камне тел, а черепа под их ногами – человеческие черепа, многие тысячи черепов.
За свою жизнь она насмотрелась костей – чаще разбросанных по полям давних сражений, порой еще хранивших клочья кожи и плоти. Ничего подобного она не видела. Эти черепа лежали вокруг каждой статуи ровными кругами. И все были начисто выскоблены, а потом набиты землей. Из глазниц прорастали цветущие лозы, изящными зелеными петлями спускались на камень мостовой.
Гвенна оглянулась на Киля.
Историк и теперь ничем не пах, но при виде этих черепов в его осанке что-то неуловимо изменилось. Гвенна не взялась бы описать перемену, но не сомневалась – он уже видел вот так уложенные черепа или, что вероятней, о них читал. Так или иначе, узнал.
– Это что?.. – Паттик не договорил.
– Жертвоприношения, – угрюмо подтвердил Джонон. – Человеческие. Те, кто все это соорудил, умели строить, но не заблуждайтесь: они были настоящими дикарями.
Гвенна ожидала, что адмирал пошлет на стену разведчиков. Но тот, еще раз со злобой оглядев габбья и наваленные перед ними черепа, стал подниматься сам, держа кисть на рукояти оставшегося в ножнах меча и устремив взгляд на гребень. Солдаты застыли в немом изумлении, а опомнившись, бросились следом, тоже с оружием на изготовку.
Киль остался на месте.
– Вы знаете, что здесь было, – с тихой уверенностью сказала Гвенна.
– Здесь умирали люди.
– И вы знаете, от чего они умирали. Кто их убивал.
– Напротив, я не менее других поражен фактом существования этого города. Я, как и вы, совершенно… обескуражен.
– А на вид не скажешь.
– Я заметил, что внешность часто бывает обманчива. – Киль на пару ударов сердца задержал на ней взгляд. – Вы не согласны?
Не дожидаясь ответа, он отвернулся и вслед за остальными стал чуть сутуло подниматься по ступеням, оставил Гвенну наедине с чудовищами и мертвецами.
На одно безумное мгновение она задумалась о побеге. Чент и Лури ушли вместе со всеми, забыв за ужасами этих мест о своих обязанностях. Можно было рвануть через площадь, затеряться в городе, избавиться от Джонона, Киля, от всего…
А дальше что? Без «Зари» назад не вернуться. Или «Заря», или пешком через тысячи миль Менкидока, через зачумленные земли в глубине материка, сквозь сотворившую габбья отраву. Если не найдется лодки. В гавани она ни одной не заметила, но Чо Лу говорил о верфи. Если отыщется какое суденышко, пусть даже недостроенное, забытое жителями при бегстве, она могла бы доплыть до Аннура.
«Без карты? – мрачно забормотал голосок в голове. – Без припасов?»
Были времена, когда она заткнула бы этому голоску глотку и бросилась бежать. Но теперь, представив плавание, месяцы наедине с собой в лодке посреди пустынного океана… Невозможно, просто невозможно.
Она снова услышала слова Бхума Дхара: «Бездействие тяжело вам дается, и вы обратили свою выучку против себя».
Здесь, в краю костей и габбья, хоть будет чем отвлечься от самой себя. Будет с кем драться. Будет кого ненавидеть, кроме некой Гвенны Шарп.
Она силком заставила тело шевелиться. Движение причиняло боль, но ведь больно было и стоять
