Свобода и Магия - Максим Вишневенко

Прозвучавшая фраза вызвала возгласы среди сидящих за столом. Дрё-Брезе внимательно смотрела на Серафиму, Талейран-Перигор усмехнулся и покачал головой, Ламбер просто скучающе зевнул, Дюбуа перевёл взгляд с женщины на пожилого мужчину во главе стола.

— Что, вы не знаете этого слова? Вы забыли наше наследие? — тон голоса Абрабанель повысился, с ближайшего куста вспорхнули небольшие птички цвета индиго.

— Продолжайте, Серафима, — вежливо улыбнулся де Ноай.

— Я увидела угрозу нашей с вами свободе, я увидела её в делах, происходящих в Германии. И я не побоюсь этого слова, эти немцы околдовали нашу главу, Кристину Фавр де Поль, что она перешла на сторону техномагии, — на этот пассаж собравшиеся не отреагировали вопреки ожиданиям говорившей, — Именно поэтому я пошла на те шаги, что указала в той статьей, которую Вы, Габриэль де Ноай, называете моим манифестом. Угроза реальна, и угрозу мы все буквально вчера ощутили, увидели во всей красе! — её голос прозвучал громче, невольно приковывая внимание.

— Поясните, пожалуйста, Ваши слова, мадам Абрабанель, — де Ноай был неумолим и спокоен.

— Вчерашняя трагедия в Берлине, суть есть дело рук немецких техномагов. Именно они поставили вне закона турок, именно они, как уже было в тридцатые и сороковые годы прошлого века, разделили общество на тех, кому можно в нём находиться, и всех остальных! Я опасаюсь, что ещё чуть-чуть, и снова по всей земле некогда благородных тевтонов появятся заборы с колючей проволокой и вышками над ними.

— Серафима, вопрос следующий, — Габриэль словно бы не замечал сказанного женщиной, — Вы утверждаете, что теракты были спонтанны, и что немцы сами их спровоцировали?

— Всё так, именно действия Канцлера Германии Августы фон Вальдбург, её политическое решение, высказанное вчера с утра, спровоцировало этот чудовищный акт агрессии, — она держалась высокомерно, тон её был таким, словно она объясняет очевидные вещи.

— Насколько мне известно, в своём послании после совершённых взрывов Али Демир, взявший на себя ответственность за них, не упоминал политических решений Августы фон Вальдбург, — не меняя тона проговорил де Ноай, — В своё послании он вообще не ссылается на какие-либо политические решения.

— Али Демир совершил свои действия, исходя из той ситуации, что сложилась в Германии, — произнесла Серафима также не меняя своего тона, — Он, безусловно, совершил жуткое злодеяние, но в этом полностью повинно руководство Магической Германии.

— Серафима Абрабанель, Вы и Ваш брат отдавали себе отчёт о том, кем является Али Демир, когда приглашали его и его людей в Шармбатон и в Страсбург?

— Мы пригласили их, как представителей того народа, кто подвергается наибольшей опасности, тех, кто нуждается в нашей помощи в эти тёмные времена, — она снова обвела взглядом тех, кто сидел за столом.

— Прошу прощения, — отозвался Мишель Дюбуа, он взволнованно посмотрел на де Ноайя, тот покровительственно кивнул, — Но эти люди совершили ранее ряд преступлений в Магрибе, и в ходе них уже погиб один наш соотечественник, а другой был тяжело ранен, почему именно этим людям Вы, мадам, решились помогать?

— Я не являюсь судом, чтобы решать о виновности или причастности к преступлениям тех или иных лиц, — Серафима буквально прожгла своим презрительным взглядом говорившего, — Каждая жизнь важна. Ответьте, месье, что в этом мире важнее человеческой жизни?

— Две человеческие жизни! — позади Абрабанелей раздался властный голос Кристины Фавр де Поль. Серафима настолько не ожидала его услышать, что с удивлением развернулась.

На небольшой боковой дорожке возле густых зарослей стояла глава Французской Директории. Она была в бежевом брючном костюме, левая рука по-прежнему висела у неё на перевязи, а вот в правой была зажата волшебная палочка.

Девушка сделала несколько шагов по направлению к столу, а вслед за ней из-за кустов вышло пятеро мракоборцев в мантиях и окружили полукругом конец стола, где находились Абрабанели, в руках каждого из волшебников также имелась волшебная палочка.

— Кристина? — на лице Серафимы читалось смятение. Иосиф, который также обернулся, оставался бесстрастным.

— Серафима и Иосиф Абрабанель, — голос Кристины пронёсся над собравшимися, — Именем Французской Директории вы арестованы за пособничество международным террористам.

— Что? — удивлённо рассмеялась та, услышав своё имя, — Это бессмыслица, Кристина, — она обернулась на де Ноайя, но лицо того не выражало ровным счётом никаких эмоций. Зато она увидела, что Поль Готье медленно поднялся со своего места и положил руку на кобуру с волшебными палочками.

— Прошу сдать свои волшебные палочки, — в голосе Фавр де Поль звучал металл, — Не вынуждайте нас применять силу.

— Кристина, это и правда бессмыслица! — воскликнул де Камбэрак, поднимаясь со своего места.

— Анри, лучше присядь, — произнёс де Ноай крайне вежливым тоном.

— Кристина, — Иосиф резко поднялся со своего места, все пятеро мракоборцев, что пришли с Кристиной, встали в боевые стойки. Абрабанель что-то хотел ещё сказать, но увидев действия волшебников, решил промолчать.

— Я повторяю своё требование, сдайте свои волшебные палочки, — глава Директории внимательно смотрела на него и его сестру.

— Кристина, ты не имеешь права! — возмутилась Серафима.

— Имею, — отрезала та, — И сейчас я в своём праве, как глава Департамента Магического Правопорядка. Я арестовываю вас двоих, давших приют турецким террористам в Страсбурге и Шармбатоне.

Серафима оглянулась на остальных волшебников за столом. Талейран ехидно ухмылялся. Дюбуа удивлённо, но с некоторым торжеством взирал на происходящее. Ламбер был бесстрастен. На лице Дрё-Брезе читался испуг и отвращение. Де Камбэрак же возмущённо сопел, продолжая стоять там, где только что поднялся со своего стула.

После она повернулась к Кристине, которая стояла на дорожке, глядя ей прямо в глаза.

— Это не по закону! — Серафима вскинула голову, выпятив подбородок.

— Сдайте свои палочки, — раздельно произнесла Фавр де Поль.

— Нет! — воскликнула Абрабанель и выхватила свою палочку.

— Экспеллиармус! — ближайший к Кристине мракоборец исполнив движение направив своё оружие на Серафиму. Та вскрикнула, из её руки вылетела палочка, а саму её с силой отбросило на столешницу.

— Что вы себе позволяете! — закричал де Камбэрак, выхватив свою палочку.

— Месье де Камбэрак! — рявкнул Готье, встав в боевую стойку с двумя палочками, — Положите палочку, иначе я Вас арестую за противодействие задержанию.

Мария