Свобода и Магия - Максим Вишневенко

— На твоём бы месте, я бы молчал, Мария, — хищно улыбнулся тот.

Поль выдохнул, потёр глаза и указал Мишелю на место по правую руку от Талейрана. Тот смущённо улыбнулся, прошёл и присел на стул, украдкой посмотрев на Дрё-Брезе.

Та уловила его взгляд и улыбнулась:

— Я сожалею о вашей утрате, мы не были с Калин близки, и во многом не сходились наши взгляды, — она пересеклась взглядом с Дюбуа, — Но она была хорошим человеком.

Мишель смутился и глупо заулыбался:

— Да, всё так. Теперь я глава департамента, — он оглядел собравшихся, — А какая сегодня повестка собрания?

Энцо пожал плечами, Поль задумчиво улыбнулся и повернулся к открывающимся дверям.

— Во-первых, принять Мишеля Дюбуа в состав Директории, — улыбнулся Тома́, - Формальность, но это первый вопрос собрания будет, в любом случае.

— Ещё могут проголосовать против?

— Да нет, нормально всё будет, — улыбнулся Готье, не поворачиваясь к столу, он смотрел, как в двери вошёл Габриэль де Ноай в своём неизменном старомодном костюме словно из эпохи последнего Людовика. Рядом с ним шёл Анри де Камбэрак, невысокий и полноватый в идеально отглаженном сером костюме с металлическим отливом. За ними шли также парой Серафима и Иосиф Абрабанели, брат и сестра богатого и знатного рода испанских евреев, нашедших приют на юге Франции. Иосиф был в своей неизменной чёрной мантии в пол, а Серафима в чёрном платье с золотыми нитями, то и дело прорезавшимися сквозь ткань, как искры пламени.

— Привет Поль, — де Ноай обменялся с Готье рукопожатиями, когда все четверо подошли к столу, — Доброго утра всем собравшимся, — Габриэль улыбнулся сидевшим за столом магам и прошёлся на своё место во главе стола.

Де Камбэрак последовал его примеру и присел левее Ламбера, потом перевёл взгляд на волшебников, вставших возле Готье:

— Я думаю, вам можно присесть там, где вы стоите, всё верно же, Габриэль?

— Да, конечно, — тот кивнул и поднял глаза с тех бумаг, которые разложил перед собой на стоящих Абрабанелей, потом посмотрел на Готье, — Поль, и ты тоже можешь присесть, в ногах правды нет.

— Конечно, — усмехнулся тот и прошёл за стол, сев напротив де Камбэрака справа от Дюбуа. Вслед за ним неспеша присели на свои стулья напротив де Ноайя Серафима и Иосиф Абрабанели.

— И раз все здесь собрались, то я думаю, что можно начать, — голос главы Департамента Магических Происшествий и Катастроф был спокоен. Окинув взглядом сидящих за столом волшебников, он внимательно взглянул на Мишеля Дюбуа, затем движением руки запустил волшебное самопишущее перо, которое стало вести протокол заседания, — Первым вопросом, который нам предстоит сегодня решить, это введение в состав Директории Мишеля Дюбуа, — он сделал паузу, — Взамен безвременно погибшей Калин Нуаре. Есть возражения по поводу введения этого волшебника в состав Директории?

Волшебники ответили ему молчанием либо отрицательным покачиванием голов.

— Тогда если нет возражений, прошу проголосовать тех, кто за включение месье Мишеля Дюбуа в состав Директории Французской Магической Республики? Месье Дюбуа, напомню, что Вы сами голосовать не можете, так как не являетесь членом Директории. Месье Готье, Вы также не голосуете, так как имеете право лишь совещательного голоса, — он поднял свою руку, и его примеру последовало ещё четверо членов Директории, — Единогласно, благодарю за единодушие, — на эту его реплику усмехнулись Мария и Серафима, но Габриэль не обратил на это внимание, — Поздравляю, месье Дюбуа, Вы теперь член Директории, хоть и час этот, без всяких вопросов, можно считать тёмным. Вы хотите что-то сказать?

— Пожалуй, нет, — смущённо улыбнулся Мишель, — Всё же я согласен с месье де Ноайем, слова здесь вряд ли уместны.

— Слова всегда уместны, если они произнесены по-делу, — произнёс спокойным тоном Иосиф, на которого тут же все повернули головы.

— Надеюсь, когда Вам, месье, дадут слово, Ваши слова будут именно такими, — насмешливо произнёс Талейран-Перигор.

— В отличие от Вас, месье Талейран, — прожгла его взглядом Серафима, — Наши слова всегда уместны и важны для остальных.

— Ну, раз второй вопрос повестки мы начали обсуждать раньше его объявления, — улыбнулся Габриэль де Ноай, — Тогда давайте продолжим. Серафима Абрабанель, прошу разъяснить Французской Директории Ваши мотивы и основания, что побудили позавчера опубликовать в прессе свой, не побоюсь этого слова, манифест, — после этих слов Тома́ и Поль заулыбались, а Иосиф нахмурился, — Также я хочу от Вас услышать всё о Вашей связи с террористами, взявшими на себя ответственность за вчерашние взрывы в Берлине, в которых, среди прочих, погибло двое граждан Французской Магической Республики, Калин Нуаре и Клод Лурье.

— Я бы попросил почтенное собрание всё же дать мне высказаться первым, — подал голос Иосиф, внимательно глядя на своего визави.

Неожиданно по оранжерее пролетела почтовая сова, скрывшись куда-то за кустами, окружавшими стол.

— Интересно, что это и кому? — тихо произнесла Мария.

— Мадам Абрабанель, можете говорить, — улыбнулся одними уголками губ де Ноай, — Месье Абрабанель, в Вашей просьбе отказываю, Вы сможете выступить после того, как Директория решит вопрос с Вашей сестрой.

— Хорошо, — поджал губы Иосиф и неспеша утвердительно кивнул.

— Мадам Абрабанель, Вам слово, — Габриэль внимательно посмотрел на женщину в чёрном платье с золотыми всполохами.

— Я не считаю себя виновной, — Серафима поднялась со своего места и с вызовом поглядела на мужчину напротив.

— Вас пока никто не обвиняет, — голос того был спокоен, он поймал взгляд женщины, и та не увидела ни тени волнения в глазах того, кто исполнял обязанности главы Директории, — Вам задали несколько вопросов, мы хотим услышать на них ответы. А что до Вашего мнения по поводу Вашей виновности, — де Ноай задумался и улыбнулся уголками губ, — Сейчас оно Директорию не интересует.

— Ах вот так, — с презрением бросила Абрабанель, — Что, уже решили, кто прав, а кто виноват? Готовы головы рубить, как Кристина в Руане?

— Серафима, Вы уклоняетесь от вопроса, — вздохнул Габриэль, — Я повторюсь, поясните свои мотивы и побуждения к том, чтобы опубликовать позавчера в прессе свой манифест?

— Я бы могла начать юлить, уходя от ответа, — ухмыльнулась та, обводя взглядом сидящих за столом, — Спрашивать, что за манифест, что Вы, месье де Ноай, имеете в виду, но какая разница, все понимают, о чём идёт речь, — она