Звезда Берсеркера (Клуб Любителей Фантастики — « L») - Фред Саберхаген

Матт обратил внимание на изрубленные массивные колоды из дерева, стоящие в дальнем конце двора. Видимо, здесь много упражняются в военном искусстве.

Придворный, сообщивший ему о церемонии обручения, попросил принять его в качестве секунданта. Матт кивнул в знак согласия.

— Тогда, мой господин не займете ли вы место на арене?

Матт вышел в центр мощенной камнем площадки, достаточно обширной, чтобы позволить свободно маневрировать, и обнажил меч. Тут же на него двинулся Юнгуф, мощный и неотвратимый, как осадная башня. Похоже, при дворе короля Горбодука убивали без всяких церемоний.

Солнце стояло в зените, воздух нагрелся, а в неподвижной атмосфере закрытого крепостного двора даже небольшое усилие покрывало тело потом. Юнгуф приближался, делая множество обманных выпадов, осторожно и осмотрительно, до смеха осторожно, но зрители не смеялись. Очевидно, это обычный стиль ведения боя у противника. На ближней дистанции он, само собой, начал действовать очень быстро, и Матт поспешил отступить в сторону, отражая щитом, потом мечом и еще раз щитом три последовательных удара атакующей комбинации. Он надеялся, что меч противника сломается, но мечи ударились плоскими сторонами, а оружие Юнгуфа было крепко выковано. Кроме того, понял Матт, если сломается меч, бойцу дадут второй, потом третий, а потом обвинят оппонента в волшебстве. Нет, решить дело могли только раны.

Продолжая держать противника на расстоянии, Матт вернулся к середине арены. Его удручало сознание того, что любое убийство, совершенное сегодня, превратится в нарушение жизнелинии, что было бы на руку берсеркерам. Но если Ай будет побежден, истории будет нанесен еще больший ущерб.

Зрители начали переговариваться. Несомненно, они заметили явное нежелание Матта ввязываться в драку. Он должен выиграть бой, но без того, чтобы убить или покалечить, если только это возможно. Поэтому, когда противник кинулся на него, он ударил, целясь мимо щита, чтобы повредить мышцы боевой руки Юнгуфа. Но тело нападающего во время выпада изогнулось как раз в сторону Матта, и меч вошел как раз меж верхних ребер.

Рана была средней тяжести, и Юнгуф не собирался прекращать дуэль, но следующий его удар был слабым. Матт отклонился назад ровно на столько, чтобы удар пришелся в пустоту, потом снова сделал выпад, блокируя меч мечом, зацепив колено противника ступней и толкая его щитом.

Юнгуф рухнул как подрубленное дерево, и тут же острие меча коснулось его горла, а на руку, сжимающую меч, наступила нога победителя.

— Уступаешь ли ты мне победу в схватке… и ее приз?

Только заговорив, Матт заметил как тяжело дышит он сам и с каким свистящим клекотом вырывается дыхание из горла Юнгуфа.

— Я уступаю, — придушенно ответил поверженный, раздумывать у него причин не было.

Матт устало отступил. Подоспевший Харл вытер лезвие его меча. В это время родственники помогали Юнгуфу подняться.

Он повернулся к королю и принцессе. Но они не смотрели на него — их внимание привлек белый предмет, лежащий на земле неподалеку от места битвы. В глазах читался испуг.

Это был балахон Номиса. Самого волшебника не было видно, и отброшенная белая одежда достаточно недвусмысленно говорила, что теперь он облачится в черное.

За спиной Матта послышался влажный кашель, он обернулся и увидел на губах Юнгуфа яркую кровь.

…Огромный металлический дракон лежал неподвижно, почти полностью утонув в иле морского дна. Вокруг копошилась скудная жизнь глубин. Обитателей моря не тревожило присутствие машины. Она ни кому не причиняла вреда, даже малейшей водоросли не тронула, чтобы не дать возможности компьютерам Современности по обрыву жизнелинии выйти на «замочную скважину».

Дракон все еще находился под непосредственным управлением флота берсеркеров. Они проследили, как корабль с командой был поднят в Современность и возвращен назад, но уже с одной дополнительной жизнелинией.

Намерения Современности были очевидны. Берсеркеры и сами хорошо разбирались в практике и теории ловли на приманку. Но замещение Ая было приманкой, которую они могли не заметить. Необходимо снова нанести удар, используя одно из оружий дракона.

Но действовать на этот раз необходимо тоньше. Матт не должен погибнуть — это положило бы начало причинной цепочке, по которой Современность добралась бы до дракона. Объединенный электрический мозг компьютеров-берсеркеров некоторое время глубоко размышлял, пока не пришел к идеальному, с его точки зрения, решению: захватить Матта в плен живым и держать его, пока не начнут рушиться стены истории Сиргола.

Лежа в укрытии, дракон обозревал пространство через электронную сеть датчиков. В поле его внимания попал человек в черной одежде, стоящий на столбообразной прибрежной скале примерно в двух милях от укрытия берсеркера, и без отдыха что-то ритмично произносящий. Из данных банка памяти он узнал, что человек пытается вызвать на помощь себе сверхъестественные силы.

И среди произносимых им слов машина уловила имя Ая.

Залитый ясным светом полудня, Номис стоял на вершине скалы. Чары глубокой злобы лучше всего действовали в темноте, но ненависть и страх были так сильны, что сами по себе создавали вокруг тьму.

Тонким пронзительным голосом волшебник пел:

«Демон тьмы, встань и иди,

Кости мертвых приведи,

Веди их сквозь сор и слизь,

Ползи и тащись,

Ползи ко мне,

Как будто в огне,

И мне расскажи,

Как кличут смерть на врага.»

Целью песни было выманить на свет, вызвать из глубины мокрые мрачные существа, что обитают на дне, ожидая, пока спустятся к ним утопленники — новенькие трупы, которые демоны смогут надеть, как платье для своих бесконечных праздников на морском дне. Они знают о смерти все, включая и то, как убить Ая. Юнгуф не мог этого сделать, несмотря на поток чародейских угроз, которые Номис низверг на тупицу.

Тонкие руки задрожали, сжимая высоко над головой пальцы утопленника. Потом он поклонился, низко опустив руки, зажмурившись от солнечного света.

Сегодня заклинание должно сработать! Он чувствует в себе великую ненависть, которая, подобно куску магнитной руды, притягивает к нему злую нечисть. И внезапно раздался посторонний звук, похожий на шум прибоя. Закричала птица. Снизу, оттуда, где склон горы вел к плоской вершине, донесся еще какой-то звук, едва различимый сквозь ветер.

Грудь старика вздымалась от усталости и возбуждения. Из-под самых его ног на этот раз гораздо ближе к вершине, послышался звук покатившихся вниз камешков, сброшенных рукой или ногой карабкающегося на вершину человека. Сам по себе звук был таким обыденным, что мысли о магии сразу покинули голову старого волшебника. Он только рассердился, что кто-то узнал о его тайном месте.