Сердце русалки - Ида Миллер

— Да, он сейчас покоится на кладбище, можешь его там и навестить.

— Ты меня выгоняешь? Я так скучала по тебе и матушке! Прикажи им пропустить меня! — Лея начала злиться и хотела схватить и расцепить руки охранников, которые не пускали ее к дому, но высокие плечистые парни твердо стояли перед ней и смотрели на девушку хмуро, с недоумением, не видели в ней угрозы, однако было понятно, что слабину они не дадут — нет смысла начинать драку.

— С тех пор как отец покинул нас, мать уступила мне наследование, поэтому теперь я и только я устанавливаю здесь порядки. У моих людей приказ — не пускать тебя ни при каких обстоятельствах, — Леда, вскинув одну бровь, окинула сестру властным взглядом.

— Леда! — закричала сестра. — Давай поговорим, умоляю! Все эти годы я не получили от тебя ни весточки, ты не ответила ни на одно мое письмо, я до сих пор не понимаю, за что ты взъелась на меня!

— Замолкни! — вдруг Леда почувствовала, как кто-то дергает ее за юбку платья. Маленький Ганс проснулся и, не обнаружив матери, вышел за ней на улицу.

Лея увидела ребенка и ахнула. Мальчик прятался за Леду и испуганно смотрел на странную девушку у ворот, которая была копией его мамы.

— Чей это ребенок? — тихо спросила Лея.

— Мой, чей же еще, — она взяла Ганса на руки и отряхнула землю с его голых стоп. — Я решила сделать детскую в твоей бывшей спальне. Там осталось кое-какое твое барахло. Если хочешь забрать, то подожди здесь. Я прикажу вынести его. Не заберешь, сожгу завтра же к чертям собачьим.

Леда отвернулась и быстрым шагом с сонным ребенком на руках направилась к входным дверям.

— Позволь хотя бы переночевать! Я увижусь с матушкой и больше никогда-никогда тебя не побеспокою! — Лея снова схватилась за плечи охранников, которые продолжали сдерживать ее.

— Мои приказы не обсуждаются, — сказала Леда и, не оборачиваясь, скрылась в доме.

Сил спорить и попытаться как-то вразумить сестру хотя бы на диалог уже не было. Лея растерянно смотрела на свой дом, переводя взгляд с одного окна на другое. Вон окно в ее спальню, там появился свет — кто-то пришел со свечой. Огонек немного помигал и затух, окно снова почернело. Через несколько минут крестьянка, которая раньше прислуживала Лее, вынесла ей резную шкатулку.

— Здравствуйте, хозяйка, — пролепетала служанка, виновато пряча глаза. — Я бы рада вас втихаря впустить хотя бы в комнату для прислуги, но…

Лея взяла шкатулку под мышку.

— Уж больно у вашей сестры нрав строгий, она может выгнать за непослушание, — продолжил один из сторожей.

Теперь Лея его узнала: парень сильно возмужал, оброс бородой. Когда она выходила замуж, тот был еще мальчиком.

— Но в целом все хорошо, — продолжила служанка. — После смерти хозяина мы думали, что пришел поместью конец. Но госпожа Леда взяла всех в ежовые рукавицы. Она очень похожа характером на своего отца.

— Да, такая же бескомпромиссная, — сказала Лея. — Раз я не могу войти, приютите хотя бы мою лошадь. Уж на нее-то, надеюсь, запрет не распространяется? — она горько усмехнулась. — Никогда бы не подумала, что такое может произойти со мной. Посоветуете, куда податься?

Сторожа и служанка задумались и, поглядывая друг на друга, стали перебирать в уме варианты.

— Вы можете пойти в монастырь.

— Не думаю, что меня туда пустят на ночь, я ведь женщина.

— И то верно, — сказала служанка. — Но вы сходите, постучитесь к ним. У них есть свободные кельи, я уверена. Грех прогнать усталого путника. Отец Харвес точно даст вам кров. Выспитесь, напишите супругу, и он наверняка быстро за вами приедет либо пришлет кого.

Лею передернуло от слова «супруг», но она лишь благодарно улыбнулась своей бывшей прислуге и с маленьким чемоданчиком в руке и шкатулкой подмышкой отправилась к монастырю.

* * *

Идти было не так уж далеко, но вот путь лежал опасный. В темноте ночи, хоть глаз выколи, плотный туман покрывал землю, звезд было почти не видно. В деревянных избах по разным концам дороги еще горел свет, но на улице не было ни единой живой души. Деревня будто вымерла, остались лишь оболочки пустых домов. Только пробегавшая мимо зазевавшаяся курица, да крики ворон со стороны леса хоть как-то напоминали о наличии жизни. Вскоре Лее удалось раздобыть фонарь, вернее, она его просто сняла с чьего-то дома, мысленно извинившись за то, что крадет его. От источника света приятно веяло теплом, и Лея, смотря под ноги, наблюдала, как с каждым шагом перемещается и ее тень, становясь, то длиннее, то короче.

Через какое-то время она, наконец, добралась до монастыря, который совсем неприветливо выделялся черным силуэтом на горизонте. Он выглядел таким же мертвым, как и все вокруг. Лея глубоко вздохнула и, борясь со страхом, подошла к большой деревянной двери. Она поставила фонарь у ног, а сама, обеими руками схватившись за железный обруч, собралась колотить в дверь. Ей вдруг стало стыдно. Почему монахи должны ей помогать? Она богатая женщина, которую не пустили в родной особняк из-за семейных распрей, и теперь стоит тут под дверями дома Божьего, хочет всех перебудить. Так она и замерла, не решаясь постучать.

Поднялся холодный ветер, стало зябко, хотя Лея обливалась потом от сомнений и страха.

Вдруг кто-то положил ей руку на плечо. Лея вскрикнула, дернулась в сторону и выронила все свои пожитки, отскочив на несколько метров. Фонарь упал на землю и чуть не разбился. Обернувшись, она увидела женщину, простую крестьянку с собранными в косу длинными седыми волосами. Женщина подняла фонарь и подошла к Лее.

— Что вы здесь делаете в такой час, хозяйка? Вам некуда идти?

— Да, — не стала отпираться Лея.

— Пойдемте ко мне, я живу тут совсем рядом. Нечего девушке делать в мужском монастыре.

Женщина повела ее за собой. Они шли в такой же кромешной тьме, фонарь отгонял от них зловещие тени и лесных духов. Проводнице было на вид около пятидесяти лет, но Лея толком не рассмотрела ее. Просто пожилая крестьянка, которую она ни разу тут не видела, да и какая разница, кто это? Нужно будет отблагодарить ее. Она явилась так вовремя, спасла ее от неловкого разговора с отцом Харвесом.

Вскоре они пришли к маленькой деревянной избе, женщина провела Лею в сени, посадила на лавку.

В избе было тепло и сухо. Горел огонь в камине, на деревянных дровах варилась какая-то похлебка в котле. По стенам