На высотах твоих - Артур Хейли

– Пресса работает, а вы что подумали? – сказал Дан Орлифф.

Репортеры столпились вокруг Элана и Анри.

– Как вы ни петляли, Мэйтлэнд, – радостно воскликнул кто-то, – а мы вас все-таки выследили! Другой голос одобрительно пробасил:

– Отлично сработано, Мэйтлэнд!

– Послушайте, – запротестовал Элан. – Сегодня я вам ничего не могу сказать. Возможно, мы сделаем заявление утром.

– А можно Анри на пару слов?

– Вы дадите Дювалю потолковать с нами?

– Нет, – твердо отрезал Элан. – Во всяком случае, не сегодня.

– Вы как сюда добрались? – вполголоса спросил его Дан Орлифф.

– На такси.

– У меня здесь машина. Отвезу, куда пожелаете.

– Хорошо, – согласился Элан. – Поехали. Под возмущенные вопли протеста других репортеров они уселись в “универсал” Дана Орлиффа. Фотовспышки без остановки вспарывали темноту режущими проблесками. Анри Дюваль расплывался в улыбке.

Когда они выехали с территории порта, Дан спросил:

– Куда вы его везете?

– А я об этом даже не подумал, – признался Элан. На него сегодня столько всего навалилось… Его квартира слишком тесна, рассуждал Элан. Но, может быть, Том и Лиллиан Льюисы смогут на время как-то устроить Анри…

– Я так и предполагал, – успокоил его Дан. – Поэтому газета заказала апартаменты в отеле “Ванкувер”. Счет мы оплатим.

– Ну ладно, – с сомнением в голосе проговорил Элан. – Хотя я представлял себе что-нибудь попроще…

– Да какого черта! – Дан резко прибавил скорость, чтобы проскочить на желтый свет. – Пусть Анри хоть немного поживет по-человечески.

Спустя несколько минут он добавил:

– Кстати, насчет отеля. Совсем забыл сказать, апартаменты премьер-министра прямо напротив через холл. Вот Хауден обрадуется.

МАРГАРЕТ ХАУДЕН

Глава 1

– О Боже! – воскликнула Маргарет Хауден. – В жизни не видела таких огромных заголовков.

На столе в гостиной Хауденов лежала ванкуверская “Пост”. Первую страницу занимали заголовок “АНРИ СТУПАЕТ НА БЕРЕГ!”, фотографии Анри Дюваля и Элана Мэйтлэнда крупным планом и набранная жирным шрифтом статья о них.

– У них это называется по разряду “Второго пришествия Христа”, – любезно информировал Маргарет Брайан Ричардсон. – Такой вариант применяется только в особых случаях. Вроде падения правительства, например.

Расхаживая по гостиной, Джеймс Хауден резко бросил:

– Давайте пока воздержимся от юмора, если не возражаете.

– Чем-то же надо скрасить наши перспективы, – парировал Ричардсон.

День клонился к вечеру, за окном быстро темнело, шел снег. Ночью, после выступления в Ванкувере, премьер-министр самолетом вернулся в Восточную Канаду. В середине дня он произнес речь в Квебеке, а менее чем через час ему предстояло отбыть из Оттавы на встречу с общественностью Монреаля. Завтра в четыре часа дня он выступит в палате общин с заявлением по поводу союзного акта. Неимоверное напряжение последних дней, видимо, начало сказываться на Хаудене.

Выпуск ванкуверской газеты, увидевшей свет всего несколько часов назад, по достигнутой Ричардсоном договоренности был доставлен в Оттаву самолетом. Он лично получил его в аэропорту и повез прямо в резиденцию премьер-министра на Сассекс-драйв, 24. Ричардсон знал, что и другие газеты по всей стране подадут эту новость столь же звонко и помпезно.

Джеймс Хауден приостановился и саркастически заметил:

– Надеюсь, где-нибудь и моя речь упомянута. Это было самое его блестящее выступление за все время поездки, при других обстоятельствах оно было бы сегодня в центре внимания прессы.

– А вот она, – объявила Маргарет, переворачивая газетные листы. – На третьей странице. – Неожиданно даже для самой себя она хихикнула:

– Господи, совсем крошечная заметка.

– Рад, что тебя это позабавило, – ледяным тоном заметил Хауден. – Мне лично совсем не смешно.

– Извини, Джейми, – она старалась, чтобы в ее голосе звучало раскаяние, но удавалось это ей плохо. – Но, правда же, поневоле задумаешься – вот все вы, все правительство в полном составе, преисполнены такой решимости, и появляется какой-то один человечек…

– Тут я согласен с вами, миссис Хауден, – вполголоса обронил Брайан Ричардсон. – Какой-то башковитый адвокатишка совсем без порток нас оставил.

– Предупреждаю раз и навсегда, – яростно взорвался Джеймс Хауден. – Меня не интересует, кто кого побил!

– Не кричи, пожалуйста, Джейми, – упрекнула его Маргарет.

– Зато меня интересует, – возразил Ричардсон. – Посмотрим, что вы скажете в тот день, когда начнут считать голоса.

– Если вы не сочтете слишком чрезмерным с моей стороны, – не унимался премьер-министр, – не мог бы я попросить придерживаться одних только фактов?

– Ладно, давайте прикинем факты, – упрямо заявил Ричардсон. Он достал из внутреннего кармана пиджака сложенный лист бумаги. – Последний опрос Гэллапа <Имеется в виду институт Гэллапа, или Американский институт общественного мнения, основанный Дж. Гэллапом в 1935 году и проводящий регулярно опросы населения по проблемам внутренней и внешней политики.>, опубликованный сегодня утром, свидетельствует, что за последние две недели популярность правительства упала на семь процентов. А на вопрос “Хотите ли вы смены правительства?” шестьдесят два процента ответили “да”, тридцать один – “нет” и семь процентов затруднились ответить.

– Да сядь ты, Джейми, – попросила Маргарет. – И вы тоже, Брайан. Сейчас попрошу чаю. Хауден упал в кресло у камина.

– Сделайте милость, разожгите огонь, пожалуйста, – он указал на поленья, уже уложенные на каминной решетке.

Чиркнув спичкой, Ричардсон спрятал огонек в сложенных ковшиком ладонях и нагнулся к поленьям. Через мгновение по ним заплясали язычки пламени.

На другом конце комнаты Маргарет говорила по внутреннему телефону.

Понизив голос, Хауден признался:

– Я и не предполагал, что дела так плохи.

– Хуже некуда, сплошной мрак. Нас завалили письмами и телеграммами, и все против нас. – Ричардсон, тоже перейдя на полушепот, спросил:

– А как вы посмотрите, если мы отложим завтрашнее заявление?

– Об этом не может быть и речи.

– Предупреждаю, к выборам мы не готовы.

– Должны подготовиться, – заявил Хауден. – Придется рискнуть.

– И проиграть?

– Союзный акт жизненно необходим для спасения Канады. Когда мы все объясним людям, они сами это увидят.

– Ну да? – вкрадчиво переспросил Ричардсон. – А может, они Анри Дюваля увидят?

Хауден проглотил готовый уже сорваться с языка ответ. Вопрос в конце концов вполне логичен, подумал он. И заключавшееся в нем предположение могло оказаться реальным.

Утрата престижа из-за инцидента с Дювалем действительно могла привести к поражению правительства по проблеме союзного акта. Теперь он отчетливо понимал это – по безошибочным признакам, которые прежде оставались для него неясными.

"И все же, – размышлял он, – если это случится, то как странно, как нелепо будет сознавать, что такая ничтожная мелочь – судовой заяц – может изменить судьбу целой нации.

Но будет ли это странным? Или небывалым? Или даже нелепым? Возможно, на протяжении всех этих столетий именно проблемы отдельной человеческой личности потрясали мир, творили историю, двигали человечество к смутно брезжившему, но всегда недосягаемому свету…

А возможно, это путь к смирению нашей гордыни, – подумал он, – к познанию жизни…"

Однако практические вопросы были более неотложными. Он сказал Ричардсону:

– У нас есть веские причины не откладывать заявление. Нам нужен и дорог каждый день жизни в условиях союзного договора. От этого зависят наша оборона и выживание. Кроме того, если будем тянуть, утечка информации неизбежна. С политической точки зрения мы окажемся в еще худшем положении.

Ричардсон кивнул:

– Я предполагал, что вы это скажете. Только хотел удостовериться.

– Сейчас принесут чай, – объявила Маргарет, подходя к ним. – Вы ведь останетесь, Брайан?

– Благодарю вас, миссис Хауден. – Маргарет всегда нравилась Брайану Ричардсону. Он даже завидовал, что у Хаудена такая счастливая семейная жизнь, покою и уюту, которым она его одаривала.

– Думаю, никакой пользы уже не будет, – в раздумье проговорил премьер-министр. – если даже сейчас министерство по делам иммиграции даст этому Дювалю разрешение на въезд.

– Ни малейшей, – Ричардсон энергично замотал головой. – Кроме того, он уже здесь. Насколько я понимаю, чем бы ни закончилось завтра судебное слушание, депортировать на судно его нельзя.

Щепки в камине прогорели, и теперь березовые поленья взялись дружным пламенем. Через всю и без того теплую гостиную потянуло жаром.