Наш Современник, 2005 № 03 - Журнал «Наш современник»

Перемены надвигались со всей своей неотвратимостью. Комиссия партийного контроля, которую Ежов возглавлял уже только формально, рассматривала дела бывших партийцев, необоснованно исключенных из ВКП(б). В тех случаях, когда необоснованность исключения была доказана, комиссия требовала отмены приговора (если только имела место судимость).

Осенью Верховный суд СССР получил беспрецедентное право принимать любое дело любого советского суда и рассматривать его в порядке надзора. Только до конца года ВС отменил и предотвратил исполнение около 40 тысяч смертных приговоров, вынесенных за «контрреволюцию».

Апогеем либерализации стало совместное постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». Принятое 11 ноября 1938 года, оно предписывало положить конец массовым арестам и высылкам. Согласно положению, прекращалась деятельность печально известных карательных «троек». Кроме того, восстанавливался прокурорский надзор за следственным аппаратом НКВД.

Внутри самого НКВД тоже произошла определенная либерализация. Новый наркомвнудел Берия уже 9 ноября 1939 года подписал приказ «О недостатках в следственной работе органов НКВД». В нем предписывалось освободить из-под стражи всех незаконно арестованных. Приказ устанавливал строгий контроль за соблюдением уголовно-процессуальных норм.

Теперь «органы» стали не только карать, но и миловать. За один только 1939 год они освободили 330 тысяч человек. Всего же в ходе преодоления последствий «большого террора» реабилитировали свыше 800 тысяч пострадавших.

Американский историк права П. Соломон, относящийся к числу недоброжелателей Сталина, все-таки характеризует процесс нормализации достаточно высоко: «Одним из аспектов возрождения было повышение требования к стандартам доказательства и процедуры. В большем объеме, чем когда-либо до этого за весь период советской истории, прокуратура и наркомюст стали посвящать страницы своих журналов объяснениям значения законов, установлению стандартов судебно-прокурорской деятельности и пропаганде методов работы образцовых следователей и судей, которые представлялись как пример для подражания. Суды под руководством Верховного суда СССР стали требовать представления более веских доказательств… Похоже, что возрождение прежних стандартов в работе судей имело прямое воздействие на качество работы следователей. Процент дел, возвращенных в прокуратуры на доследование, упал с 15,4 % в мае 1938 г. до 7,6 % в мае 1939 г. Следователи все еще необоснованно возбуждали дела, но умудрялись останавливать многие из них еще до начала судебного разбирательства (по Москве за первую половину 1939 г. их количество составило 27,6 % от общего числа начатых расследований)».

Контуры новой системы

«Большой террор» нанес огромный удар по реформаторским замыслам Сталина. Тем не менее от самих реформ он не отказался, сделав основной упор на усиление правительственной вертикали. В ноябре 1937 года в дополнение к Комитету обороны в системе СНК был создан Экономический совет (сначала его возглавил Микоян, потом — молодой экономист Н. А. Вознесенский). Эта коллегиальная структура, обладающая правами постоянной комиссии, была призвана усилить вес СНК.

В марте 1941 года КО и ЭС были упразднены, а на их месте возник новый орган — Бюро Совета народных комиссаров. Оно обладало всеми правами СНК. В его задачу также входило усилить влияние правительства, сделать его работу более оперативной. Совершенно очевидно, что несколько десятков наркомов и других членов правительства должны были подчиняться некоему узкому руководству, состоящему из влиятельных и энергичных координаторов. Заседания Бюро проходили регулярно — один раз в неделю, тогда как заседания и KO, и ЭС созывались лишь раз в месяц.

Было увеличено количество заместителей председателя СНК. Теперь зампредсовнаркома контролировал два-три наркомата, причем обладал правом решать вопросы каждого из них. В каждом наркомате был введен пост заместителя наркома по кадрам. Это усиливало кадровую самостоятельность правительственных организаций, делало их более независимыми перед лицом могущественного партийного аппарата.

Последнему предлагалось отойти от руководства хозяйством, сосредоточиться на идейно-политических вопросах. Это пожелание, скорее даже требование, отчетливее всего было выражено Ждановым на XVIII съезде ВКП(б). Он заявил: «Там, где партийные организации приняли на себя несвойственные им функции руководства хозяйством, подменяя и обезличивая хозяйственные органы, там работа неизбежно попадала в тупик». Именно этим обстоятельством он и объяснял все промахи и отставания в экономическом развитии страны. То есть речь уже не шла ни о внутренних врагах с их вредительскими замыслами, ни о международном империализме. Корень всех бед виделся в гипертрофированном могуществе партийного аппарата.

Жданов обрушился с критикой на саму систему функционирования отраслевых отделов ЦК и местных комитетов: «Производственно-отраслевые отделы ныне не знают, чем им, собственно, надо заниматься, допускают подмену хозорганов, конкурируют с ними, а это порождает обезличку и безответственность в работе». Практическим выводом из этих наблюдений стала повсеместная ликвидация отраслевых отделов. Исключение сделали только для сельскохозяйственного отдела, чью ликвидацию отложили на время ввиду чрезвычайной важности аграрного вопроса.

На съезде был принят новый партийный Устав, разработанный под руководством Жданова. В нем появился раздел, определяющий права членов ВКП(б). Провозглашался окончательный отказ от массовых партийных «чисток». Среди них выделяются такие права партийца: критиковать действия любого партийного органа, избирать и быть избранным, присутствовать на партийном собрании любого уровня тогда, когда речь идет о решении персонального дела.

Съезд отменил прежнюю дискриминацию по социальному признаку. Теперь представители всех слоев общества имели равные возможности для вступления в ряды ВКП(б). Всем претендентам устанавливался один и тот же испытательный срок (один год), а также предъявлялось единое требование — получить рекомендации трех членов партии с трехлетним стажем. Рабочий класс прекратил быть привилегированной прослойкой, «диктатура пролетариата» все больше уходила в прошлое.

Это не замедлило сказаться на социальной структуре партии. В начале 1938 года рабочие составляли 64,3 % членов ВКП(б), крестьяне — 24,8 %, служащие — 10,9 %. Через два года ситуация сильно изменилась, рабочие составляли уже 43,7 %, крестьяне — 22,2 %, служащие — 34,1 %. Чрезвычайно важным источником пополнения последней категории партийцев стала интеллигенция, прежде всего техническая. Это было чрезвычайно важно ввиду настоятельной необходимости научно-технического рывка. Историк-антисталинист Дж. Боффа признает: «…Вербовка новых членов партии в предвоенные годы шла по большей части именно за счет новых кадров, выдвинутых на новые рубежи в обществе, и из тех, кого осчастливило своими плодами развитие системы образования… из этих слоев партия черпала в этот период 70 % своего пополнения».

Вообще следует заметить, что советская элита в конце 30-х годов пережила процесс, который можно назвать «интеллектуализацией». Руководящие кадры стали гораздо более грамотными и деловыми. Их стали черпать из молодых сталинских выдвиженцев, пришедших на смену ленинским кадрам, созревшим, по большей части, во времена гражданской войны. На XVII съезде ВКП (б) члены-делегаты со стажем до 1920 года составляли всего 19 %. На предыдущем съезде их было 80 %. Новые кадры были чужды прежнему нигилизму, они ориентировались на созидание.

В первую очередь интеллектуализация затронула Совет народных комиссаров (СНК). Молодые сталинские наркомы, пришедшие в правительство в конце 30-х, представляли собой крайне энергичную команду профессионалов, обладающую к тому же и ценным опытом. Вот что пишет о членах нового правительства Ю. Н. Жуков: «От старой формации руководителей — прежде всего партфункционеров их отличало то, что они не только имели высшее образование, но даже успели поработать, несмотря на молодость, несколько лет по специальности на производстве, познавая его изнутри».

Но интеллектуальный рост был заметен и в других подразделениях элиты. В 1939 году среди руководящих работников центрального, республиканского и областного уровня доля лиц, имеющих высшее и среднее образование, составила 71,4 %. Высшее образование имели 20,5 % руководителей.

Серьезный шаг на пути структурных преобразований был сделан 4 мая 1941 года. В этот день председателем Совета народных комиссаров СССР был назначен И. В. Сталин. Одновременно в аппарате ЦК ввели новый пост — заместителя первого секретаря. Им стал руководитель Управления пропаганды и агитации (УПиА) Жданов. Так окончательно нарисовались контуры новой системы руководства страной. Высшая власть переходила в руки председателя правительства. И хотя Сталин еще не ушел полностью из Секретариата ЦК, он явственно обозначил того, кто должен будет сменить его в скором времени. Жданов должен был заместить, а потом и заменить Сталина на партийном Олимпе. Это свидетельствует о том, что вождь предполагал сосредоточить деятельность партии прежде всего на решении задач идеологического характера. Следующим по степени влияния в ЦК был Маленков, возглавляющий Управление кадров. Таким образом, кадровая политика становилась второй главной заботой партии.