Повести и рассказы - Владимир Мильчаков

— Я не согласен… — забеспокоился Гольд. — Я хочу говорить с майором Попелем.

— Это трудно, Фриц, — с сомнением покачал головой Бунке. — Майор Попель сюда не придет. Он поверит Цехауеру. А ты до гестапо не дойдешь. Как ты себя сейчас чувствуешь?

— Неплохо, — с воодушевлением заговорил Гольд. — Цехауер врет. Через неделю я буду хоть куда… Слушай, Зигфрид. Ты с Францем донесешь меня до гестапо?

— Франца не надо. Если ты хочешь, я и один справлюсь.

— Пожалуйста, Зигфрид! Надо спешить…

Капитан внимательно посмотрел в лицо Гольда и после секундного колебания сказал:

— Хорошо, Фриц. Сейчас, я только прикажу кое-что Францу…

Бунке вышел из комнаты. Гольд, не поворачивая головы, искоса посматривал на неподвижно сидящую Грету.

Капитана Бунке поймал заждавшийся лейтенант Кольбе.

— Ты извини, Зигфрид, — зашептал он на ухо капитану, хотя в комнате, кроме их двоих, никого не было. — Я, пожалуй, испарюсь. Что мне тут делать?! Фрицу я ничем не помогу, а к девчонке опоздаю. Ты не рассердишься, если я удеру?

— Конечно, удирай, — одобрил капитан. — Мы тут и без тебя справимся.

— Только ты поосторожней с Лоттой, — снова зашептал Кольбе. — Мне про нее много рассказывали. Красивая, конечно, девчонка, но стерва. Так что ты смотри…

— Не беспокойся!

Проводив лейтенанта Кольбе до прихожей и проследив, как Франц крепко закрыл дверь, Бунке, понизив голос, сказал своему денщику:

— Я понесу Гольда к Попелю. Надо сбить гестаповцев со следа. Девушка останется здесь. Ни в коем случае не отпускай ее. Пусть ждет меня. Сам будь на улице. Гестапо рядом. Если засыплюсь — услышишь. Будут выстрелы, взрыв гранаты. Тогда забирай девушку и исчезай. Отсиживайтесь на холме. Предупреди Сенявина и на завтра вызывайте самолеты. Понял?

— Все ясно, — ответил Франц. — Только… Разрешите, я отнесу Гольда в гестапо.

— Бесполезно. Убийцу видел только я. Действуй, как условились. Рассчитываю вернуться минут через сорок. На большее Гольда не хватит.

— Ну, если ты в силах, то я отнесу тебя к Попелю, — проговорил капитан Бунке, входя в комнату.

— Конечно, — обрадовался Гольд. — Покончим сразу все дела, и потом уж я ни с места… Пока все не зарастет. Ты меня отсюда не выгонишь?

— Ну, что ты! Я же сказал тебе… — Капитан Бунке проверил, надежно ли наложена повязка на груди Гольда. — А сейчас я понесу тебя так, что ты ничего почти не почувствуешь.

— Ты, сестренка, подожди нас… мы скоро, — сказал Гольд по-прежнему неподвижной и молчаливой Грете. — Смотри, не уезжай… Обязательно дождись нас…

— Да, да, — повернулся к Грете Бунке. — Вам обязательно надо дождаться нас. Мой Франц в курсе, и если вам что-нибудь потребуется…

— Я не решаюсь… — начала Грета.

— Приказ не обсуждается, — шутливо перебил ее Бунке. — А я приказываю вам ожидать нас. — Бунке пристально взглянул на девушку. Хотя губы капитана улыбались, глаза его были неулыбчивы и строги. Это и в самом деле был приказ.

С тревогой глядя в лицо Гольду, Бунке осторожно поднял его с постели. Девушка вместе с офицерами вышла в столовую и, проводив их глазами, уселась к столу. До нее донеслись слова капитана, заглушенные закрывавшейся дверью.

— Ничего, Фриц! Держись! Гестапо близко, там передохнешь.

Глава 23

Конец Гольда

Попель мягкими неслышными шагами ходил по кабинету. В его походке было что-то настороженное. Так идет тигр, который учуял запах дичи и знает, что жертва находится где-то здесь, близко.

Раньше в этом кабинете царил крикливый, вечно раздраженный начальник Борнбургского отделения гестапо. Но с приездом майора Попеля здесь все изменилось. Хозяин кабинета Цехауер превратился из властителя городка в одного из помощников майора Попеля.

А майор Попель не повышал голос даже в тех случаях, когда приказывал вешать человека на стальной крюк за подбородок.

Цехауер был обижен и напуган приездом Попеля. Начальник Борнбургского отделения гестапо понял, что его опыту и умению не доверяют. А это означало, что в один прекрасный день он может потерять свое видное и теплое место. Но Цехауер ничем не выдавал своих опасений. Он с готовностью отошел на второй план и ревностно выполнял приказы приезжего начальства. Однако вот уже более суток майор Попель не решается отдавать приказания. Он думает. Впервые Попель не знает, какое надо отдать приказание. Впервые за всю свою многолетнюю практику опытный контрразведчик, умеющий разгадывать и предугадывать любые, самые неожиданные выгоды своих тонких противников, чувствует себя неуверенно. Попель понимал, что в Борнбурге ведется крупная игра, что ставка в этой игре — Грюнманбург. Но знать — еще не значит, мочь. В его руках много данных, показывающих, что в Борнбурге совершаются дела, которые он, майор Попель, должен пресечь. Но в его руках нет ни одной ниточки, за которую можно было бы уцепиться, чтобы вытащить главную нить. Майор догадывается, что на этот раз его противники оказались люди более решительные, чем он, имеющие более высокую выучку, обладающие большим, чем имеется у него, запасом хладнокровия и отваги.

Неподалеку от письменного стола майора стоит маленький столик, всегда прикрытый куском черной материи. Майор Попель подходит к столику и откидывает покрывало. Вот они, эти предметы, доказывающие, что в Борнбурге орудуют люди, которых надо немедленно изловить, уличить и уничтожить. Но как связать воедино все эти доказательства, чтобы из создавшейся цепи событий встали живые люди, которых ненавидит и в то же время боится майор Попель?

На столе перед майором — несколько кучек латунных пуговиц с серпом и молотом, звездочки и пряжки от ремней. Судя по всему, здесь комплекты с одежды четырех человек. Но майор сомневается.

«Обнаружено четыре комплекта, — ворчит он, — а сколько еще не обнаружено? Не может быть, чтобы десантников было только четверо. Что могут сделать четыре человека? Их, по всей вероятности, гораздо больше. Надо искать».

Почти рядом с звездочками и пряжками лежит остро отточенный финский нож с обгоревшей ручкой. На ноже — рыжие пятна ржавчины. Но майор Попель знает, что это не ржавчина. Это кровь командира самолета летчика Клемма. Майор Попель убежден, что у одной из кучек латунных пуговиц и у финского ножа один хозяин. Но где он сейчас? Под какой фамилией и именем он ходит среди жителей города Борнбурга?

Неподалеку от финского ножа развернут веером десяток фотокарточек. Это снимки двух убитых в лесу под Борнбургом солдат. «Воскресшие», — усмехнулся Попель, вспомнив слова фон Гейма о том, что из настоящих владельцев этих документов один убит под Мадридом, а другой зарезан в пьяной драке. Установить, кто же действительно убит в лесу, до сих пор не удалось. Сразу же по приезде майор потребовал сведения на всех, кто в течение последних десяти дней прибыл в Борнбург. Ничего интересного не оказалось, за исключением двух радистов из Грюнманбурга. Майор вызвал одного из них — сержанта Гиберта, лично беседовал с ним и убедился, что здесь как будто бы все в порядке. На всякий случай Попель затребовал из управления, пославшего радиста в Грюнманбург, их фотографии.

Правее фотографий убитых солдат лежат три листочка бумаги с цифровыми записями. Это перехваченные шифровки, передававшиеся неизвестной радиостанцией. Майор Попель привез с собой опытных пеленгаторщиков. Каждый вечер он берет взаимообразно солдат и офицеров из охраны Грюнманбурга, но даже с такими силами поймать радиопередатчик оказалось невозможным. Неизвестный радист работает почти каждую ночь, и каждый раз на новом месте. В первую ночь пеленгаторы засекли его юго-восточнее Борнбурга, километрах в пяти от города. Однако переброшенная туда команда ничего не нашла. Вторую передачу неизвестный радист начал под самым Борнбургом, но уже на северной стороне его. Гестаповцы помчались туда с ищейками. Собаки взяли след, но, пройдя по нему не более сотни метров, вдруг взвыли и начали, как бешеные, кидаться из стороны в сторону. Через минуту все три ищейки подохли. След был посыпан каким-то сильно действующим ядом.

Майор Попель обозлился. Он приказал раскинуть пеленгаторы кольцом в радиусе пяти километров от города. К каждому пеленгатору была прикреплена команда эсэсовцев. Сегодня таинственный передатчик неожиданно заработал не ночью, как обычно, а вечером и где-то в самом центре города. Когда команды на машинах с разных сторон въехали в Борнбург, передатчик уже давно умолк. Майору Попелю начало казаться, что радист просто издевается над ним, что радисту известны все приказы, которые отдает он, майор Попель, для поимки вражеского передатчика. Попель стал с недоверием посматривать даже на начальника Борнбургского отделения.