Мои странные мысли - Орхан Памук

На самом деле это я искал проблем. Насколько я мог судить, Сельвихан все еще была с Сами из Сюрмене. Я не мог в это поверить. Все это отодвигало надежду быть с ней, доводя меня до отчаяния. Я часто проводил всю ночь, разыскивая ее в архивах и по городу, но всегда возвращался домой – даже если почти рассвело.

Однажды ночью я был в клубе «Лунный свет» с несколькими друзьями, и в какой-то момент к нашему столу подсели владельцы клуба. Вообще, клубы с живой музыкой сжирают огромное количество электроэнергии, так что управляющие обычно стараются не портить отношения со своими инспекторами. Когда бы мы ни пришли в подобное место, мы всегда можем рассчитывать на хорошие скидки. Той ночью наш стол привлек к себе внимание, потому что правая рука владельца, некий господин Усач (названный так за тонкие усы), непрерывно приглашал певиц присесть к нам и просил нас требовать от них все, что мы хотим услышать.

Позже этот господин Усач спросил, можем ли мы встретиться в кофейне на Таксиме как-нибудь утром; я полагал, что речь пойдет об обычных делах, вроде незаконной проводки в «Лунном свете», но у него была намного более важная и серьезная повестка: он хотел прикрыть конкурирующий клуб «Солнечный свет».

К тому времени развелось новое поколение гангстеров, которые специализировались на прикрытии баров, ночных клубов и даже дорогих ресторанов. Они использовали возможности, которые появились в результате приватизации электричества и инфляции, вдвое увеличившей штрафы за просроченные платежи. Владелец какого-нибудь клуба мог сговориться с инспекторами электрической компании и погрузить конкурирующий клуб во тьму, а после закидать его гигантскими счетами благодаря пеням. Если все шло по плану, конкурирующий клуб мог закрыться на пару недель, а если он не имел возможности быстро заплатить долги, то вовсе исчезал. За последние шесть месяцев, я слышал, таким образом были закрыты несколько баров и клубов на Бейоглу, два отеля в Аксарае и на Таксиме (воровство электричества было очень распространено и в маленьких отелях) и большая кебабная на проспекте Истикляль.

Крупный бизнес имел контакты в полиции и районной прокуратуре, и к тому же он мог рассчитывать на защиту мафии. Даже если появлялся какой-нибудь принципиальный и дотошный инспектор, вскрывал неучитываемые присоединения и выставлял штрафы, отключал энергию и ставил пломбу на счетчик, поддерживаемые мафией управляющие не обращали на это никакого внимания; они переподключали линию и продолжали делать то же самое. Они могли устроить проблемы смелому инспектору, вплоть до его избиения. Поэтому, чтобы прикрыть какое-нибудь крупное заведение, конкурирующий бизнес должен был иметь в кармане государственного прокурора, мафию и, конечно же, полицию. В тот день господин Усач раскрыл, что закрытие клуба «Солнечный свет» является частью большого плана владельцев «Лунного света», курдов из Джизре, которые объявили войну Сами из Сюрмене.

Я спросил, почему они выбрали меня для столь важной операции.

– Наши парни сказали нам, что ты уже положил глаз на Сами из Сюрмене, – сказал господин Усач. – Они видели, как ты что-то вынюхиваешь в том клубе.

– Машаллах, от Джезми из Джизре не спрячешься! – сказал я. – Но это опасно. Мне надо подумать.

– Не беспокойся. Бандиты Бейоглу больше не устраивают перестрелок на улице из-за небольших разногласий.

Самиха.

– Так больше не может продолжаться, – сказала я Ферхату как-то утром. – Тебя нет до рассвета, и я вижу тебя только спящим. Продолжай так, и я уйду от тебя.

– Ты не сможешь этого сделать! Я умру без тебя! Я все делаю ради тебя, я живу ради тебя, – сказал он. – Мы столько пережили вместе, уже достигли почти всего, чего хотели. А теперь мне просто осталось одно большое дело. Дай мне сделать его, и я куплю тебе не одну, а целых две фермы на юге.

Как обычно, я поверила ему. Прошло два года с тех пор, как умерла Райиха. Теперь я на год старше, чем она была тогда, а у меня все еще нет ни детей, ни настоящего мужа. Я рассказала все Ведихе.

– В первую очередь, Самиха, Ферхат – хороший муж! – ответила сестра. – Большинство мужчин раздражительные, упрямые хамы. Ферхат не такой. Мужчины скупы. Они еще и бьют своих жен. Ты никогда не говорила ни о чем подобном. Я знаю, Ферхат любит тебя. Ты будешь ненормальной, если покинешь его. Ферхат – хороший человек. Ты не можешь просто уйти от такого мужа. Куда ты пойдешь? Давай лучше сходим в кино.

Я вновь поставила этот вопрос перед Ферхатом и заявила, что в самом деле собираюсь уйти. Он просто посмеялся:

– Я, может быть, почти свалил Сами из Сюрмене и его империю, а ты мне такое говоришь?

Больше всего, однако, я расстроилась, когда поняла, что, похоже, девочкам трудно скрывать от Мевлюта свои визиты ко мне.

– Почему вы все время ходите к своей тете? – ругал их он.

Не могу сказать, какая из девочек проговорилась отцу. Но я узнала, что ему не нравится то, что они ходят сюда и учатся пользоваться губной помадой.

– Он бы лучше постыдился! – сказала Ведиха. – Он все еще думает о тех глупых письмах. Пожалуйся на него Ферхату. Разве Ферхат теперь не начальник Мевлюта?

Я ничего не сказала Ферхату. Приняв решение, я обдумывала в голове каждую деталь своего замысла и ждала удобного момента.

Ферхат. Есть два способа прикрыть большой ночной клуб, дорогой ресторан или маленький отель. Вы проникаете внутрь и находите все незаконные кабели под предлогом, что показываете владельцам еще более новые и хитрые способы присоединиться к линии. Затем вы договариваетесь с их врагами и организуете рейд. Или находите опытного электрика, который устанавливал незаконные подключения, и пытаетесь выведать все у него. Второй способ определенно более опасный, потому что электрик так просто никого не выдаст. Наоборот, он может все понять, пойти к владельцам, для которых выполнял работу, и рассказать им о маленькой крысе, которая так интересуется их проводкой. Там, где делается много денег, там и крови льется много. Ведь без электричества ни плитку положить, ни цемента замесить, так ведь?

Два моих старых секретаря в архиве «Семь Холмов Электрик» предупредили меня об опасностях, с которыми я могу столкнуться. Они также сказали мне, что показания счетчика в клубе «Солнечный свет» контролировались старым инспектором, таким строгим, что его звали Генерал.

– Не так-то просто прикрыть это заведение. Да поможет нам Аллах! – воскликнул взволнованно один из стариков.

Войны ночных клубов были самыми серьезными: раньше, когда конкурирующие клубы и их банды объявляли друг другу войну, одни могли похитить певиц и танцовщиц у других и держать их в заложниках, а то и прострелить им колени. Обычным делом для банды было прийти в конкурирующий клуб и устроить там погром. Имея контакты в прессе, конкуренты могли заказать статью про очередную драку, которая иногда завершалась убийством, и вскоре бóльшая часть клиентов переставала ходить в «прославившийся» подобным образом клуб. Я любил слушать рассказы старых секретарей.

После кропотливого изучения ситуации я встретился с владельцами «Лунного света» и сказал, что могу предоставить им нужные схемы.

– Отлично. Не давай их больше никому, – сказал господин Усач. – У нас есть план. Где ты живешь? Я пришлю наших парней. Нам безопаснее поговорить о деталях у тебя дома.

Когда он сказал «дома», моя первая мысль была о Самихе. Я хотел броситься домой тем же вечером и рассказать ей обо всем. Я собирался сказать: «Мы хотим прикрыть клуб „Солнечный свет“». Самиха будет очень счастлива: мы не просто разбогатеем, но и преподнесем хороший урок дерьмовым эксплуататорам. Но когда я наконец вернулся домой, было уже поздно, и я заснул на кушетке в гостиной. Когда я проснулся утром, то увидел, что Самиха ушла из дома.

Святой Наставник не научил Мевлюта магическим словам для разгона собак. Была ли какая-то правда в его словах, что они нападают на тех, кто чужой на этой земле? Если в этом настоящая причина, они никогда не должны были лаять на Мевлюта, который даже в самых новых и удаленных районах не чувствовал себя чужаком. Правда, с тех пор, как Мевлют последний раз посетил Святого Наставника в феврале 1997 года, собаки стали рычать на него не так уж и часто. Ему казалось, что у этой приятной перемены две причины.

Первая: уличные псы начали терять свою власть над этими отдаленными районами. Там не было старых кладбищ. Кроме того, муниципальные власти оснастили те районы огромными мусорными контейнерами на больших колесах. Собаки были недостаточно сильны, чтобы запрыгнуть в эти маленькие крепости и рыться там в поисках еды.

Другой причиной, по которой Мевлют теперь меньше боялся собак, было его великодушие к бедным людям, жившим в тех заброшенных районах. Здесь он никогда не ходил с важным видом, как какой-нибудь высокопоставленный фанатик-бюрократ. Если он попадал в дом за городом и находил несколько жалких кабелей, прицепленных к высоковольтной линии поблизости, он принимал многозначительный вид (возможно, даже задавал несколько наводящих вопросов), давая ясно понять каждому, кто был в доме – будь то старик-пенсионер, курдская женщина, сбежавшая от войны, или какой-нибудь безработный юнец, – он в точности знает, что они сделали. Но не наказывал бедняков штрафами, предпочитая брать деньги с тех, кто был несомненно богаче.