Тай-Пэн - Джеймс Клавелл

– Через несколько дней.

– Я слышал, «Голубое Облако» и «Серая Ведьма» идут голова в голову. Один из наших кораблей, возвращавшийся из Сингапура, встретил их два дня назад, они летели на всех парусах. Желаю вам удачи.

Пока мужчины вежливо беседовали о делах, не интересуясь по-настоящему мнением друг друга, Шевон потягивала шерри и разглядывала Струана. Он был в летком шерстяном костюме, хорошо сшитом и элегантном.

Ты редкий мужчина, думала она. Ты можешь и не знать этого, Дирк Струан, но я собираюсь выйти за тебя замуж. Интересно, что представляет собой эта твоя восточная наложница; я чувствую ее присутствие в доме. Наложница там или нет, я – та девушка, которая нужна тебе. И когда я стану твоей женой, тебе долго не понадобится смотреть на сторону. Очень долго…

– Ну что же, думаю, нам пора, – сказал Тиллман, поднимаясь. – Еще раз извините, что мы пришли без приглашения.

– Мой дом всегда открыт для вас.

– О, кстати, Тай-Пэн, – обронила Шевон. – Насколько я понимаю, леди не приглашены на сегодняшний поединок. Не поставите ли вы за меня гинею на бойца от нашего флота?

– Господи милосердный, Шевон, – возмутился пораженный Тиллман. – Разве можно говорить о таких вещах? Это просто верх неприличия для дамы!

– Тогда вы, дядюшка, являете нам верх нечестности и старомодности, – живо парировала она. – Вы, мужчины, находите удовольствие в призовых схватках, почему же нам нельзя? Вы, мужчины, любите держать пари, почему же нам запрещается это делать?

– Хороший вопрос, Шевон. – Струана забавляло замешательство Тиллмана.

– В конце концов, это и восточная традиция тоже. – Она с невинным видом посмотрела на Струана: – Я слышала, китайцы все время играют на деньги, особенно женщины.

Струан с непроницаемым лицом пропустил замечание мимо ушей.

– Азартные игры – это очень вредная привычка, – назидательно изрек Тиллман.

– Я совершенно с вами согласна, дядя. Сколько вы поставили?

– Это здесь абсолютно ни при чем.

Струан расхохотался.

– С вашего позволения, Уилф, мы уважим ее просьбу. Гинея за флот?

– Благодарю вас, Тай-Пэн, – произнесла она, прежде чем Тиллман смог что-либо ответить, и протянула Струану руку в перчатке. – Тут все дело в принципе. Вы отнеслись ко мне с огромным пониманием.

Он задержал ее руку в своей на мгновение дольше, чем было необходимо, затем коснулся ее губами, завороженный мыслью о том, сколько удовольствий сулит будущему владельцу приручение этой своенравной лошадки, и проводил их до двери.

– До встречи сегодня вечером.

– Предупреждаю, если я не получу ваш приз на сегодняшнем балу, я рассержусь не на шутку. И к тому же окажусь в долговой яме.

– Тебе это не грозит, Шевон, а вот твоим несчастным, многострадальным отцу и дяде – пожалуй, – заметил Тиллман. Когда они ушли, Струан вернулся в покои Мэй-мэй. Та встретила его холодным взглядом.

– Что случилось?

– Эта сладкоречивая чертовая кукла ухлестывает за тобой. Вот что случилось!

– Прекрати болтать глупости и сквернословить! Да и как ты вообще могла ее видеть?

– Ха! У меня что, глаз нет? Носа нет? Зачем бы я сидела над планами дома, а? Час за растреклятым часом, а? Затем, чтобы он получился таким, чтобы я видела, кто сюда приходит, кто проходит мимо. А они меня нет. Ха! Эта начиненная навозом кукла с коровными выменями ухлестывает за тобой, чтобы замужествовать.

– Выйти замуж, – поправил он.

– Руку целовать, а? Мою руку почему не целовать, а? – Она с громким стуком поставила чайник на стол. – Почему сидеть там смотреть на нее коровными глазами, хей? Ай-й-йа!

– Прибереги свое «ай-йа» для себя самой. Услышу что-нибудь подобное еще хоть раз – получишь шлепка. Тебе хочется быть отшлепанной?

– Муч-чины! – Она гневно вскинула голову. – Муч-чины!

– Мужчины, а не муч-чины. Сколько раз тебе нужно повторять?

– Мужчины! – Мэй-мэй дрожащей рукой налила себе чаю, потом с треском поставила чашку и вскочила на ноги. – «Я слышала, китайские муч-чины играют на деньги, особенно женчины», – передразнила она Шевон, приподняв руками свои маленькие груди, чтобы они казались больше, и виляя задом. – А ты рассиживаешься там и пожираешь глазами ее грудь. Почему на мой грудь ты так не уставляеваешься, хейа?

Струан аккуратно поставил свою чашку на стол и поднялся на ноги. Мэй-мэй тут же отступила к противоположному концу стола.

– Я ничего и не говорю, ладно, – торопливо добавила она.

– Я так и подумал. – Он спокойно допил свой чай, а она, не шевелясь, следила за ним, готовая убежать в любую минуту.

Он опустил чашку на блюдце.

– Подойти сюда.

– Ха! Я тебе не верю, когда твои глаза горят зеленым огнем.

– Подойди сюда. Пожалуйста.

Ее глаза сделались почти косыми от ярости, она сейчас казалась ему похожей на одну из тех сиамских кошек, которых он видел в Бангкоке. Точь-в-точь, как они, и такая же злобная, подумал он.

Она осторожно приблизилась к нему, готовая тут же броситься прочь или пустить в дело ногти. Он нежно потрепал ее по щеке и пошел к двери.

– Вот послушная девочка.

– Тай-Пэн! – Мэй-мэй повелительным жестом протянула ему руку для поцелуя.

Сдерживая улыбку, он вернулся и галантно поцеловал протянутую руку. Затем, прежде чем она сообразила, что происходит, он развернул ее и звонко шлепнул пониже спины. Она ошеломленно разинула рот, вырвалась из его рук и метнулась назад, ища спасения по другую сторону стола. Очутившись в безопасности, она швырнула в него чашку. Чашка ударилась в стену рядом с его ухом, она тут же подняла другую.

– Не бросай ее.

Она медленно поставила чашку на место.

– Вот умница. Одна – это нормально. Две – уже излишество. – Он взялся за ручку двери.

– Я только говорю тебе это, чтобы защитить тебя, – в отчаянии крикнула она. – Защитить от сладкоречивой, безобразной куклы с выменями, как у старой коровы!

– Спасибо, Мэй-мэй, – сказал он, закрывая дверь за собой. Струан потопал ногами на месте, показывая, будто удаляется по коридору, а сам, стараясь не расхохотаться, осторожно приложил ухо к двери. Вторая чашка вдребезги разбилась о нее с другой стороны. За этим звуком последовал поток китайских ругательств, потом он услышал имя А Сам и вслед за ним новые ругательства.

Счастливо улыбаясь, Струан на цыпочках зашагал к выходу.

Вся Счастливая долина, словно некий живой организм, пульсировала, охваченная бурной деятельностью, и, легко шагая под уклон от своего дома к берегу, Струан чувствовал, как гордость переполняет его. Были заложены уже многие постройки. Среди них выделялись огромные трехэтажные фактории «Благородного Дома» и компании «Брок и сыновья», выходившие фасадом на Куинз Роуд. В их просторных помещениях располагались склады, пакгаузы, конторы и жилые комнаты; она напоминали фактории кантонского поселения, удобство и надежность которых могли по достоинству оценить все китайские торговцы. Пока что они представляли собой лишь голые стены в строительных лесах из бамбука, на которых копошились сотни китайских рабочих Вокруг этих громадин располагались десятки других зданий, жилых домов и причалов.

Струан разглядел вдалеке, что на полпути к Глессинг Пойнту уже началось строительство дока: нескончаемая череда носильщиков насыпала камни для первого из глубоководных причалов. Напротив маленького домика начальника гавани, уже целиком готового, если не считать крыши, возвышались каменные стены тюрьмы, законченные на три четверти. А за доком были видны строительные леса первой из армейских казарм.

Струан повернул на запад к веренице больших палаток, в которых располагалась их временная главная контора. Палатки были раскинуты у самого края долины. К строительству церкви еще не приступали, хотя Струан заметил людей, обмерявших вершину круглого холма.

– Доброе утро, Робб, – сказал он, входя в палатку.

– С возвращением. – Робб был небрит, под глазами залегли черные тени. – Ты разобрался с Абердином?

– Да. Как у тебя тут дела?

– И хорошо, и плохо. По Куинз Роуд теперь не пройти без того, чтобы тебя не окружила вонючая толпа попрошаек. И что еще хуже, мы ежедневно доставляем сюда джонками и сампанами десять тысяч кирпичей из Макао, так к утру больше двух тысяч штук исчезает бесследно. – Он сердито взмахнул руками. – И не только кирпичи. Бревна, столы, цемент, перья, бумага – они воруют все. Если так пойдет и дальше, наши расходы на строительство удвоятся. – Он перебросил ему листок с цифрами. – Подарок для тебя: расчеты за твой дом – предварительные. Втрое больше, чем предполагал Варгаш.

– Почему так много?

– Ну, ты же хотел, чтобы он был закончен за три недели.

– Да за тысячу фунтов я, черт возьми, могу приобрести почти пятую часть клипера.

– Если «Голубое Облако» не доберется до Лондона, мы попадем в чудовищную переделку. Снова.

– Он доберется.

– Мне бы твою уверенность. – Робб тяжело опустился на стул.