Натуралист на Амазонке - Генри Бейтс

Медленно проплывая неделю за неделей вдоль бескрайних лесистых берегов, я заметил, что здесь, в верховьях реки, то и дело сменяют одна другую три весьма отчетливо выраженные формы береговой полосы и соответствующего ей леса. Во-первых, тут встречались низменные, самые недавние аллювиальные отложения — смесь песка и ила, покрытая высокими, широколистными травами или описанным выше злаком Gynerium, цветоножка которого с перистой верхушкой достигала вышины 14-15 футов. Из больших деревьев в этих местах росли только Cecropia. Такой характер имели многие мелкие, недавно возникшие острова. Во-вторых, здесь были сравнительно высокие берега, которые лишь частично заливались в разгар паводка; они поросли великолепным лесом, в котором очень большую часть растительности составляют разнообразные пальмы и широколистные марантовые. Листва в общем яркого и светлого оттенка; береговая кромка иногда покрыта пестрым зеленым массивом, но там, где течение с силой устремляется на рыхлые земляные берега, возвышающиеся на 25-30 футов над мелкой водой, и размывает их, открывается как бы разрез леса, где обремененные эпифитами стволы деревьев предстают, словно могучая колоннада. Можно, не колеблясь, утверждать, что три четверти земли по Верхней Амазонке на протяжении тысячи миль принадлежит к этому второму классу. Берег третьего вида — возвышенная и холмистая глинистая суша, появляющаяся лишь изредка, но простирающаяся иногда и а много миль по обе стороны реки. Береговая полоса в этих местах отлога и сложена красной или пестрой глиной. Лес носит иной характер по сравнению с низменными местами: очертания его более округлы, а общий вид однообразнее; пальмы гораздо менее многочисленны и относятся к особым видам, среди которых наиболее характерны своеобразная Iriartea ventricosa со вздувшимся стволом и тонкая бакабаи (Oenocarpusminor), а животные, сообщающие какую-то приветливость другим местам по реке, показываются редко. Это терра фирми, [твердая земля], как ее называют, и значительная часть плодородной низменности, по-видимому, вполне пригодны для поселения; кое-какие места были некогда населены коренными обитателями, но последние давно вымерли или смешались с белыми иммигрантами. Впоследствии я узнал, что во всей области от Манакапуру до Куари, на расстоянии 240 миль, живет не более 15-20 семейств, да и те, как уже говорилось, обитают не на главной реке, а по протокам и озерам.

Рыбаки дважды приносили мне маленькие округлые куски пористой пемзы; их выловили в то время, как они плавали на поверхности воды в главном русле реки. Предметы эти возбудили мое любопытство как посланцы далеких вулканов Андов — Котопахи, Льянганете или Сангая, которые вздымают свои острые вершины среди речек, питающих некоторые верхние притоки Амазонки, например Макас, Пастосу и Напо. Камни эти прошли, должно быть, уже 1200 миль. Впоследствии я убедился, что они встречаются довольно часто; бразильцы пользуются ими для удаления ржавчины с ружей и твердо верят, будто это затвердевшая речная пена. Однажды, когда я жил в Сантарене, приятель принес мне большой кусок пемзы, который нашел на середине реки ниже Монти-Алегри, милях в 900 вниз по реке; поскольку пемзовые камни преодолели такое расстояние, они могли бы, пожалуй, быть вынесены в море и поплыли бы оттуда с северо-западным течением Атлантического океана к берегам, отстоящим на многие тысячи миль от вулканов, их извергнувших. Иногда камни выбрасывает на берег в различных местах реки. Когда по прибытии в Англию я размышлял над этим обстоятельством, мне показалось весьма вероятным, что эти пористые обломки служат средством переноса семян растений, яиц насекомых, икры пресноводных рыб и т.д. Их округлые, сглаженные водой формы свидетельствовали о том, что они, должно быть, долгое время окатывались в мелководных потоках поблизости от истоков рек, у подножий вулканов, прежде чем соскочили вниз по водопадам и попали в потоки, которые привели их прямо вАмазонку. Вначале их, быть может, выбросило на землю, а затем смыло в реки; в этом случае яйца и семена наземных насекомых и растений могли случайно попасть в обломки и оказаться надежно закупоренными в их— полостях частицами земли. Поскольку скорость течения в дождливый сезон составляет, согласно наблюдениям, от 3 до 5 миль в час, камни могут пройти громадное расстояние, прежде чем яйца или семена погибнут. Со стыдом скажу, что, будучи на месте, я упустил случай удостовериться, так ли обстоит дело в действительности. Лишь недавно внимание натуралистов обратилось к важному вопросу о случайных средствах широкого распространения видов животных и растений. Не подтвердив существования таких средств, невозможно разрешить некоторые из самых трудных проблем, связанных с распределением растений и животных. Некоторые виды с самой ограниченной способностью к передвижению встречаются в противоположных частях света, отсутствуя в промежуточных областях; если только не удастся показать, что они могли мигрировать или оказаться случайно перенесенными из одного пункта в другой, придется прийти к странному.выводу, что одни и те же виды были созданы в двух различных областях[35].

Лодочники на Верхней Амазонке живут в постоянном страхе перед терра каида, т.е. оползнями, которые иногда случаются на крутых земляных берегах, особенно в то время, когда вода поднимается. Эти лавины из земли и деревьев обрушиваются иногда на крупные суда. Я считал бы рассказы о них преувеличенными, если бы не имел во время этого плавания случая полностью убедиться в их справедливости своими глазами. Однажды утром перед зарей меня разбудил необычный звук, похожий на артиллерийский гул. Я лежал один на крыше каюты; было очень темно, все мои спутники спали, и я, лежа, вслушивался. Звуки приходили издалека, и грохот, меня разбудивший, повторился еще и еще с гораздо более страшной силой. Первым объяснением, которое пришло мне на ум, было землетрясение, потому что, хотя ночь была без малейшего ветерка, широкая река сильно заволновалась, и судно начало изрядно качать. Вскоре вслед за тем раздался еще один громкий взрыв, явно гораздо ближе, чем предыдущий, за ним последовали другие. Громовые раскаты неслись во все стороны, то как будто совсем рядом, то где-то вдалеке; внезапный грохот нередко сменялся тишиной или долгим глухим громыханием. При втором взрыве Висенти, прикорнувший у руля, проснулся и сказал мне, что это терра каида, но я не поверил ему. Гул продолжался около часу до рассвета, и только тут мы увидели, какая разрушительная деятельность развивалась на другом берегу реки, мили за три от нас. Огромные лесные массивы, в которых среди других имелись колоссальных размерах деревья, вероятно футов 200 в вышину, раскачивались из стороны в сторону и стремительно валились одно за другим в воду. После каждого обвала поднятая им волна со страшной силой возвращалась к рыхлому берегу и, подмывая следующие массивы, вызывала их падение. Береговая линия, на которую распространялся оползень, имела милю или две в длину; конец ее, впрочем, был скрыт от нашего взора островом. Это было грандиозное зрелище: каждый обвал поднимал целое облако брызг; от сотрясения в одном месте поддавались другие массивы где-то вдалеке, грохот то усиливался, то ослабевал, и конца ему не было видно. Когда через два часа после восхода солнца мы потеряли оползень из виду, разрушение все еще продолжалось.