Я, Легионер - Георги Лозев

— Вперед, быстро!

— Шеф, лопнула шина, извиняюсь, сожалею, прости…

— Нет времени оправдываться, жми на газ!

Почти развалившееся такси, тоже “Peugeot 404”, запрыгало по полуасфальтированной дороге, и я молился, чтобы оно не развалилось прежде, чем мы достигнем «Розы ветров». Я понимал, что если водитель увеличит скорость, двигатель скорее всего задымится, так что я не уговаривал его сильнее жать на педаль. На улицах было пусто, и мы приехали довольно быстро. Надежда прибыть вовремя стала былью.

Когда такси подъехало к борделю, я увидел, что все уже в грузовике и его двигатель гудит, готовясь поехать. Я побежал как бешеный к машине, в которой тихо сидели большинство парней из моего эскадрона. Цибульский крикнул мне:

— Эй, болгарин, пойди забери своего земляка, мы все ждем, пока он закончит! Он уже час в комнате со шлюхой.

Ответственный в тот день за нас маржи Резен дал мне пять минут, чтобы я привел Йорданова, который так увлекся, что пропустил время вечерней проверки. Я побежал по комнатам проституток. Я отбрасывал девушек, которые повисали на моей шее с предложением осчастливить меня за несколько минут. Я остановился посереди коридора и закричал по-болгарски:

— Митак, где ты?

— Не вынимай штык! — отозвался Йорданов из какой-то комнаты.

Я не собирался трахать никого из девушек вокруг меня, не вынимать штык, так что я пнул дверь и вошел в комнату, где мой соотечественник трахал одну из проституток сзади.

— Нет нужды в помощи, — он засмеялся, но, увидев мои злые глаза, изменился в лице. — Ладно, но если так хочешь, мы можем поделиться.

— Поднимай штаны и вперед! — воскликнул я нервно. — Сержант Резен в ярости и отправит всех нас в карцер, если в течение трех минут мы не будем в грузовике.

— Ничего себе, как пролетело время.

Йорданов прыгнул в штаны и побежал к двери. Проститутки закричали нам вслед. Я чувствовал, что мой коллега забыл заплатить своей «любимой». Девушка выбежала в коридор голой и побежала за нами. Я повернулся и дал ей пять тысяч африканских франков, что тогда равнялось пятидесяти французских. Йорданов уже обогнал меня метров на десять, и я не имел намерения возвращаться в тот момент, когда Резен отсчитывал секунды. Мы вскочили в кузов к нашим товарищам, которые смотрели на нас, широко улыбаясь.

— Хорошо, опасность миновала, так как вы выполнили норматив, — засмеялся маржи. — Посмотрим утром, будет ли у вас столько сил во время кросса, как сегодня вечером.

Мы были в боевой роте, и такие дни, как та, с ночной прогулкой по городу, были редкостью. Патрисия на выходные официально пригласила меня на свадьбу своей сестры, но мне было трудно объяснить ей, что я не могу взять отпуск. Ей было трудно меня понять, и наши пути разошлись. Она готовилась к свадьбе сестры, а я собирал боевую экипировку на длительный поход через пустыню. Нам предстояло пересечь Сахару из Нджамены в Фалью. Фалья был город в оазисе, расположенный в центре пустыни. Мы отправились на север к ливийской границе, где когда-то полной силой бушевала гражданская война. Старые военные грузовики “Weller” были единственными машинами, которые могли проехать по тяжелому маршруту. Они перевозили наших товарищей более чем тридцать лет. Несколько поколений легионеров выполняли эту миссию, единственной целью которой была сохранить мир в этих изолированных местах. Подошел наш черед взять на себя эту задачу, и все четыре взвода Четвертого эскадрона под командованием капитана Ляжуани направились к Фалье. В одной из машин сидели я, Йорданов и Сергеев — самый молодой из эскадрона, и жевали печенье. Сержант Понсе, который стоял рядом с нами и знал маршрут, предупреждал нас о предстоящих трудностях, как будто доказывал теорему:

— Там будут песчаные бури, то есть придется нам пожевать песок, ребята, — он засмеялся и сказал: — Вы пройдете по местам, которые не сможет показать ни одно туристическое агентство. Мы пройдем по песчаным дюнам, по которым не ступало ни одно живое существо, и вы увидите много ураганов, как в Абеше. Я уверен — вам это понравится.

Это соответствовало нашим ожиданиям в Иностранном легионе, поэтому большинство из нас были счастливы, что стали частью миссии «Епервье». Грузовик разрывал жаркий воздух со скоростью девяносто километров в час. Пока еще песок был утоптанным, и наш водитель — русский Солодовников, нажимал педаль газа до упора. Бывший лейтенант Советской армии, кроме того что был смышленым, имел железные нервы и был одним из немногих, кто никогда не выходил в город. Спиртное и женщины не интересовали его. Он был погружен в свое самоусовершенствование и постоянно занимался спортом в тренажерном зале или читал книги. Солодовников заслужил наше уважение, потому что благодаря его занятиям спортом наш взвод всегда побеждал в соревнованиях.

В тот день все мы, в том числе и старшина Кормье, доверились интуиции Солодовникова, который катал нас на грузовике по пустыне. После примерно часа езды мы остановились, построились, и капитан Ляжуани отдал приказы командирам взводов. Четыре взвода были разделены на четыре разные группы. Капитан хотел охватить как можно большую площадь, продвигаясь через пустыню. Мы должны были сойти с дороги и с утоптанного песка и идти между дюнами. Было девять часов утра, а температура воздуха — 55 градусов по Цельсию.

Наш шофер вывел грузовик с дороги, и мы медленно тронулись к сердцу пустыни. Казалось, что вокруг нет ничего другого кроме песка на горизонте, но вдруг появились дети, которые бежали за грузовиком, крича: “Cadeaux! Cadeau!”

— Что они хотят? — с удивлением спросил меня Йорданов.

— Они хотят, чтобы мы дали им что-нибудь.

— А что, у них матерей и отцов нет? — продолжал спрашивать мой земляк.

— Как будто нет, но думаю, если они и есть, вряд ли они интересуются своими детьми. Ну, не будь скрягой, дай им что-нибудь! — говоря это, я взял пачку печенья из нашего боевого рациона и бросил детям.

Результат моего доброжелательного акта был довольно конфузным. Дети бросились на пакет обыкновенного печенья как стервятники. Они дрались, тянули пакет к себе и кусали друг друга, как будто от этого зависела их жизнь. Зрелище было ужасное, и я пожалел о своих действиях, которые сначала счел благородными. Некоторые из моих товарищей, однако, думали, что это забавно, и каждый раз, когда дети появлялись на дороге, кидали им что-то из рациона. В какой-то момент сержант Понс рассердился и крикнул нам:

— Следующий, кто бросит печенье или сухарики, будет ночевать на посту.

Да, он был прав — эти дети перебивались финиками, без нашего печенья, так что бесполезно было вызывать ожесточенную борьбу за хлеб. Потом я задумался о том, откуда появились эти дети и сколько они бежали, чтобы перехватить наш грузовик? Дети в пустыне были, как чайки, и когда мы оказывались рядом с оазисом, деревней или городом, они всегда появлялись.